Fallen

Вспыхнув ярко-красным на прощание, мёртвый пепел срывается вниз с кончика тонкой сигареты и медленно растворяется в расплывающихся красках ночного Сеула. Сколько этажей в этом здании? 40... 50... Изо дня в день бесконечный счёт начинается заново, стандартно сбиваясь где-то в начале шестого десятка. Навязчивый шум большого города остаётся где-то там, далеко внизу, за слоем смога, пыли и асфальтовой крошки. Ветер, что раньше был самым верным другом, сейчас лишь холодом мажет угловатое лицо, выбивая из гудящей головы посторонние мысли. Ледяными коготками цепляет край свободной футболки и ведет за собой стаю мурашек вниз по исхудавшему телу. Очередной тусклый огонек тонет в нагромождении городских светил. Сколько этажей в этом здании? Сколько ночей уже провёл на его крыше? Чуть слышные шаги раздаются за спиной и вскоре сутулая тень появляется на периферии зрения, спустя какие-то жалкие пять секунд хрупким силуэтом опускаясь рядом. Вспыхнув на мгновение, маленький огонёк от зажигалки растекается неспешными переливами по бумажной обертке. Затянувшись, парень рядом запрокидывает голову и выпускает мутное облако ядовитого дыма в нетронутый серебром обманчивых точек чёрный небосвод. Длинная челка спадает к вискам, открывая вид на густые брови и прикрытые глаза с тонким ободком пушистых ресниц. Кончик языка проходится по сухим губам, в надежде смягчить потрескавшуюся кожу. Сколько этажей в этом здании? Сколько ночей любуюсь на твой профиль? Одежда – неизменно белая – выглядит уже слегка потрёпанной. Волосы – неизбежно чёрные – слабо отзываются на легкие прикосновения ветра. Кровь на щеке – непременно алая – одинокой каплей прокладывает тёмную дорожку к линии подбородка. Пояснение «помада» чисто для галочки, ведь такое понятно и без слов. Всё чаще одинокий огонёк вспыхивает на чужих крышах, а привычное слегка отчуждённое тепло влачит за собой запахи чужих духов. Тихая истерика бесполезными скитаниями, безрезультатными поисками, расцарапанными запястьями, беззвучными криками и тупой болью там, где у людей обычно находится сердце. Сколько этажей в этом здании? Сколько ночей манящая пустота под ногами? Мелодичный голос безвозвратно приобретает низкие нотки и обрастает хрипотцой – сказывается постоянное наличие никотина в лёгких и прочего яда вперёд по кровеносной системе, что разъедает, в буквальном смысле, изнутри. Белоснежная одежда постепенно сменяется чёрной – сначала кофта, ведь только этот цвет может скрыть следы кровоточащих шрамов на лопатках, затем появляются драные джинсы на манер современной человеческой моды и пара затёртых кроссовок. Тёмные брови всё чаще сведены к переносице, и всё реже сглаживаются залегающие между ними морщинки. В каждом неосознанном движении читается безысходность. Сколько этажей в этом здании? Сколько ночей мы мечтаем взлететь? Две пары худых ног в обтягивающих брюках и чернеющих в ночи кроссовках синхронно качаются над бездной многомиллионного города. Пара сигарет медленно погибает в заледеневших на кусачем ветру пальцах. Нечеловеческая боль читается в уже давно потухших глазах и напряженном, как струна, теле. Подаешься вперед – кажется, совсем немного, но на деле достаточно для того, чтобы сорваться вниз. Успеваю схватить ускользающее запястье и, дернув обратно, прижать чёрную макушку к чёрной груди. Тихий всхлип тонет в смятой футболке и гулком стуке взбесившегося сердца. Когда-нибудь настанет и мой предел. Сколько этажей в этом здании? Сколько ночей назад нам вырвали крылья? Из-за далёких строений, что высокими пиками маячат на горизонте, медленно выплывает огненный диск апельсинового солнца. Он неспешно разрезает тонкими лучами подернутую зыбким маревом темноту предрассветного неба и окутывает город обманчиво-тёплым ощущением скорого пробуждения. Каждый раз наблюдая эту картину, что наполнена живыми красками пламенных оттенков, вспоминаю ту роковую ночь. Ночь, где на пожаре погибли четверо. Два человека сгорели в огне и два ангела – друг в друге. В этом здании 64 этажа. Совершенно ненужная на деле информация прочно фиксируется на краю сознания, пока основное внимание сосредоточено на наконец-то счастливом лице любимого человека. Последние несколько месяцев, а то и больше, не видел ни единой твоей искренней улыбки среди бесконечного потока мучительных сомнений и страхов. А сейчас.. Глаза сияют неподдельным восторгом, победный крик разрезает окружающее пространство. Расправленные на манер крыльев тонкие руки готовы обнять весь мир, но смыкаются на моей талии, обвивая кольцом, прижимая тело к телу. Ежедневные полёты были нашей неотъемлемой, главной и бесконечно любимой частью. Ничто не сравнится с тем непередаваемым чувством свободы, когда во всём мире остаешься лишь ты, свежий ветер и нечто-то такое, что и словами-то описать невозможно. Весь мир снова - как на ладони. И я безумно рад, что последний полёт мы делим на двоих.