pyxis

«Ну, а завершаем мы сегодняшний выпуск репортажем с только что открывшейся выставки молодого и перспективного художника Ли Тэёна. Его имя в корейской арт-среде появилось совсем недавно, но искусствоведы со всех уголков страны твердят, что так просто оно не исчезнет. В этом им не дают усомниться сюжеты картин, больше похожие на головоломку, броские краски…» — Юта, выключи это. Или хотя бы наушники надень, — недовольно бурчит брюнет, обращаясь к соседу по комнате. Видит бог, терпением он обладал еще тем, но полуторачасовой выпуск новостей из мира искусства никак не способствовал его подготовке к завтрашнему экзамену по астрофизике. — Прости, я их потерял, тут буквально пару минут осталось досмотреть. Художник, о котором я тебе рассказывал недавно, Ли Тэён, решился на свою выставку, — тут сосед осекается, наблюдая за происходящим на экране. — И не пришел на неё. Впрочем, это Тэён, так что ничего удивительно. — Вы знакомы? Или не прийти на открытие собственной выставки — норма в вашей творческой среде? Вопрос Юта встречает со снисходительным хмыканьем. — Во-первых, нет никакой «нашей» творческой среды. Я пока еще в нее не вошел. А даже если бы и вошел, то навряд ли бы мы с Тэёном были знакомы. Я же тебе так много про него рассказывал, ты что, мимо ушей все пропустил? В голове Сычена идут поиски наиболее подходящего ответа, не признаваться же, что «да, Юта, ты хороший парень, с тобой весело, но, когда ты начинаешь заводить песнь про свое искусство — легче просто отрубиться». — Ты же знаешь, что у меня плохо с корейскими именами, я их просто не запоминаю. Возможно, ты мне что-то и показывал, просто из головы вылетело. — Сычен, черт тебя возьми, ты живешь в Корее уже 5 лет. Ты помнишь названия всего звездного неба на латинском, и после этого говоришь, что не можешь запомнить корейские имена из трёх слогов? Серьезно?! Сычену даже становится стыдно оттого, что его сосед действительно делится с ним всем, а он пропускает это мимо ушей. Юта ему о том, на какой фильм он сходил, какую книгу он прочитал, как он чуть не вляпался в историю, когда решил побродить по кампусу общежития за полночь, о том, кто ему помешал попасть в эту историю — и о том, какой этот кто-то замечательный. «Кого-то» зовут Джехён, и он журналист с первого курса, а по совместительству — второй человек, которого Сычен может назвать «другом». Но если за личную жизнь друзей он волнуется и действительно внимательно слушает рассказы о ней, иногда даже делясь неплохими советами, то до предпочтений Юты в искусстве ему совсем нет дела. Как и до искусства в целом. Совсем. — Помнишь, мне надо было написать статью про молодого художника, и я просил тебя прокомментировать одну картину со стороны дилетанта? — японец особенно подчеркивает последнюю часть предложения. —Ты еще в пух и в прах раскритиковал одну из его картин, потому что он что-то напутал среди твоих этих звезд. — Ааа, вот оно что. Я вспомнил. Такое не забудешь — он даже не перепутал звезды, он будто бы придумал свои созвездия! Разве же так можно? — Сычен, я тебе уже тогда объяснял, что звездное небо там — фон. Главный герой той картины — человек с петлей в руке, поэтому его пренебрежение к деталям даже оправдано — кто же будет рассматривать небо, когда там так четко прописана эта фигура, будто бы впитавшая в себя всю сущность безысходности… Пока Юта углубляется в размышления об истинном предназначении такого маленького человека в таком большом мире, Сычен снова уходит в себя и думает о том, что его главный герой — это как раз-таки звездное небо. «Сычен-и, как у тебя экзамен прошел? Ты все сдал? Мы в тебе не сомневались^^~» «Да, Юта, всё хорошо. Отлично. Привет Джехёну. Тебя сегодня ждать или ты переночуешь у него?» «Нет, сегодня Джехён опять будет зависать в библиотеке со своим научрукомㅜㅜ Мне кажется, что он уже с ним больше времени проводит, чем со мнойㅜㅜМожет, выберешься сегодня со своим бедным хёном куда-нибудь?» Сычен подозревает, что Юта потащит его на очередной артхаусный фильм или выступление неизвестной инди-группы, потому что «Сычен, хватит смотреть в небо, хоть раз в жизни спустись на землю». Будь это обычный день, Сычен бы, скорее всего, отказался, ссылаясь на гору домашнего задания, несделанный проект и курсовую, но сегодня он сдал последний экзамен перед зимними каникулами, а метеорологи обещают сильную затянутость неба вечером — поэтому ему нечего терять. «Давай встретимся на Манвоне в половину шестого, мой бедный хён». Когда Сычен подъезжает к восьмому выходу Манвона ровно в половину шестого, Юта уже ждет его там. Немного более молчаливый, чем обычно, и, кажется, расстроенный. Сычен не хочет грузить его своими расспросами — по крайней мере, в тот вечер, когда они оба хотят отдохнуть. Юта даже дает ему право выбора места, куда они пойдут, чем приводит Сычена, и понятия не имеющего о культурной жизни столицы Кореи, в замешательство. -Может, в кино? Там же вроде какой-то Гарри Поттер новый? Нет? Уже закончился? Вообще? Уже 5 лет назад? На этом варианты Сычена заканчиваются. Есть у него местечко, куда он бы не прочь сходить — планетарий неподалеку от университета Ёнсе. В пятницу вечером там должно быть особо мало народа и больше места, но навряд ли Юта найдет это место интересным и расслабляющим. И тут Сычена озаряет. — Хён, помнишь ты мне недавно говорил, что открылась выставка этой художницы… Тэён? Может быть, сходим туда? Тебе же она нравится? — Тэёна. Его зовут Ли Тэён и он парень, и нравится он мне именно как художник, — Юта сначала закашливается, но улыбка наконец-таки озаряет его лицо, которое заметно светлеет. — Тут как раз-таки недалеко, в павильоне на Синчоне, можно пешком дойти. Пойдем? Сычен кивает и начинает думать, что все сделал правильно. В сравнительно небольшом павильоне людей многовато даже для вечера пятницы. Но Юта доволен, словно ребенок, нашедший билет в Диснейленд, и это единственное, что удерживает Сычена в многолюдном, а значит, не особо комфортном для него месте. Накамото обязательно нужно посмотреть все-все-все картины, к каждой из которых у него есть тонна комментариев и догадок, которые обязательно-обязательно нужно рассказать Сычену. Примерно на седьмой картине какао-ток оповещает японца о новом сообщении. — Сычен, Джехен уже закончил со своей курсовой и зовет нас отметить это дело. Правда вечеринку устраивает не он, а Хансоль, а помимо нас там будет еще человек двадцать, но Дже утверждает, что обидится, если мы не отметим его успех. Он заедет прямо сейчас. — А можно я тихо отмечу это дело в общежитии? — Сычен и рад бы не показывать себя заядлым скучным домоседом, но, кажется, за сегодня он уже превысил свой лимит нахождения в многолюдных местах, о чем свидетельствуют слегка трясущиеся руки. — Ты опять за своё? Сколько можно дома сидеть? — увидев умоляющий взгляд младшего, Юта прерывается и смягчается, — Ладно, я скажу Джехёну, что у тебя какая-нибудь видеоконференция с МКС, которые нуждаются в твоем экспертном мнении, и ты при всем желании не можешь сегодня прийти. Но! Взамен ты пройдешь этот зал до конца и расскажешь мне, что тут еще было интересного из того, что я не успел посмотреть. Нужно же тебя хоть как-то к искусству приручать, — заканчивает японец, переходя уже на бормотание. Сычена более чем устраивает такой расклад, и он уже прощается с Ютой, думая о том, что стоит выждать минуты 3 и наконец-то вернуться в тихую (хоть на вечер, но все же) комнату общежития, где можно спокойно загуглить «Выставка Ли Тэёна» для отчета перед соседом. А пока Сычен инертно продвигается в очереди и видит в соседнем полупустом зале уже знакомую ему картину — мужской силуэт с петлей в руках, и то самое «неправильное» небо. Он предполагает, что самая яркая звезда — это Сириус, а значит, на северо-востоке от нее должен быть Порцион, а на юге — Канопус. Не найдя их, Сычен хмурит брови, не понимая, как можно так пренебрегать самым прекрасным, что есть в этом мире. Он настолько увлекается своими размышлениями, что даже не замечает, как врезается в какого-то юношу, бормочет тихое «простите» и пытается как можно быстрее уйти с места событий, не столкнувшись с чужим взглядом. — Постойте, — незнакомец одергивает его за плечо и Сычену становится не по себе даже не от чужого прикосновения, а от пристального взгляда, устремленного на него так, будто незнакомец узнал в Сычене кого-то. За эти доли секунд Сычен успевает отметить в юноше тонкие черты лица и выразительную линию губ, но понимает, что видит его впервые в жизни. Хватка ослабляется и незнакомец отходит чуть поодаль. — Извините, вы просто очень похожи на моего старого знакомого. — Ничего страшного, бывает, — китаец по привычке бросает поклон, но почему-то ему не хочется снова сбегать. — Вы здесь один? — спрашивает незнакомец, теребя в руке блокнот. Не дождавшись ответа, он продолжает, — Мало кто обращает внимание на картины из малого зала, а вы так долго стоите перед одной и той же… Что вы о ней думаете? Сейчас бы вспомнить хоть что-то из тех терминов, которыми его осыпал Юта пару минут назад, но все как будто бы вылетело из головы, и Сычен, дабы не создавать неловкую паузу, решает ответить честно, пусть это и выставит его не в самом лучшем свете. — Честно говоря, я ничего не понимаю в искусстве, — китаец приподнимает уголки рта в чуть извиняющейся улыбке. — Просто эта картина привлекла меня именно небом, точнее тем, что художник, по всей видимости, не знаком с его картой. — Такой ответ я меньше всего ожидал услышать, — незнакомец улыбается в ответ. — Я думал, что вас интересует именно силуэт. — А, да. Безысходность, отчаяние, и все такое прочее. Мой друг учится на искусствоведа и рассказывал мне о таком посыле. Но даже если он верен, то звездами же художник пытался что-то сказать? Без созвездий сложно ориентироваться, но одна звезда написана ярче всех — наверное, это Сириус. Древние греки считали Сириус символом надежности и защиты. Так какая же тут безысходность? — Поражает. Вы увлекаетесь звездами? Я ни черта не смыслю в них, поэтому даже и не думал о такой трактовке. — Да, я учусь на астронома. Все-таки наступившее молчание незнакомец нарушает предложением сходить куда-нибудь, от которого Сычен и не думает отказываться, сам не зная, почему. Юноша сам предлагает кафе, характеризуя его как «маленькое и уютное» и проводит Сычена к дальнему столику за перегородкой. — Просто не люблю большие скопления людей, а на выставке их было довольно-таки много. Что ты будешь заказывать? На «ты» они успели перейти в такси. Юноша представился именем «Тивай», объясняя, что именно так его называют друзья. Почему-то, слова Тивая о том, что друзей у него мало, да и людям он зачастую не раскрывается, а вот с Сыченом стало комфортно после первых минут общения, сделали второго невероятно счастливым. В этот вечер он узнает, что с Тиваем невероятно комфортно даже молчать, и это еще больше усиливает его расположение к парню. Большинство времени парень просто рисует что-то в своем блокноте, изредка спрашивая о том, давно ли Сычен в Корее, сложным ли показался ему корейский язык и почему такой пассивный в плане любви к искусству человек вообще оказался на той выставке. После последнего вопроса Сычен внезапно вспоминает о обещании, данном Юте, и, смеясь, делится своим планом действий, где фигурирует всемогущий гугл. Он уже было тянется к телефону, чтобы загуглить «Ли Тэён выставка фото бесплатно без смс без регистрации», как чужая рука выхватывает у него гаджет. Встречаясь с недоуменным взглядом владельца телефона, Тивай нажимает на иконку камеры и делает селфи, чем садит батарею Сыченовского «яблока». — И как же мне теперь домой возвращаться? — Сычен и не думает злиться, просто перспектива надутого вида Юты так и маячит у него перед глазами. — Но ведь селфи лучше, чем информация, которую ты забудешь через 5 минут? Придешь домой и спокойно прогуглишь перед встречей с твоим искусствоведом. Сычен не находит, чем можно возразить — разве что подчеркнуть, что искусствовед не «его», а уже пару месяцев как Джехёна, но решает пока не посвящать Тивая в такие детали своей жизни. Новый знакомый вызывается проводить его до дома, и они едут на метро до Апкучжона, рискуя выйти на пару станций раньше ввиду приближающегося закрытия метро. Однако, когда голос из громкоговорителя просит покинуть метро, Сычен не особо расстраивается — даже когда понимает, что севшие телефоны не дадут им вызывать такси. Во время нежданной пешей прогулки Сычен узнает, что Тивай нигде не работает, занимается фрилансом и очень любит рисовать. Сычен обещает, что расскажет ему о звездах — и он обязательно станет лучше того самого Ли Тэёна, на чьей выставке они сегодня были. Станет лучше и сам когда-нибудь откроет свою выставку на Синчоне. Сычен бы и рад начать выполнять обещание прямо сейчас, вот только в центре Сеула звезд практически не видно. Когда они доходят до общежития Сычена, китаец замечает две знакомые фигуры — видимо, только что вернувшиеся с вечеринки Хансоля. Возможно, он бы и не хотел представлять своих друзей не в самом трезвом свете, но домой Тиваю добираться как-то надо, поэтому он просит телефон у более трезвого Джехёна, по пути бросая: «Юта, Джехён, это Тивай, Тивай, это Юта и Джехён». Когда такси заказано, просыпается Юта и начинает просить у Тивая автограф, попутно утверждая, что «ты мой кумир и вообще самый-самый-самый, Ли Тэён, я так тебя люблю, я твой главный фанат». Это заставляет Тивая рассмеяться, а Сычена — покраснеть и попросить прощения. Когда такси наконец прибывает, Тивай прощается и уезжает, оставив Сычену свой номер телефона, а себе — с десяток набросков профиля и анфаса китайца в блокноте.