О детях, войне и прошлом

Не оставь нас во мраке, дай понятные знаки, Проложи нам сквозь тучи наш маршрут наилучший. Самый легкий и быстрый, дай нам светлые мысли, Защити нас от бури и от собственной дури. Даже в аде кромешном найди нас, утешь нас… © Flёur

      Серый холодный город черным полотном укутала ночь. Горящие во тьме окна гасли одно за другим. В типовом панельном доме на седьмом этаже горел тусклый свет. На маленькой кухне пахло табаком и дешевым кофе. Седовласый мужчина, один глаз которого был прикрыт серой повязкой, отвернулся от окна и обратил свой взор на собеседника:       — Локи, ты хотя бы подумай над тем, что я сказал.       Локи обхватил тонкими пальцами кружку с отломанной ручкой и сделал глоток.       — Отвратительный напиток, — он скривился и отставил её в сторону. На кружке красовалась надпись — «лучшему отцу».       — Жестокая ирония, не находишь? — грустно заметил Рыжий, имея в виду то ли надпись, то ли просьбу побратима. — А что касается твоего предложения, то думать тут не о чем.       — Жестокая ирония по твоей части.       — Здесь была война, — продолжал Локи, проигнорировав ответ. — Когда я пришел, вместо этого города были руины — страшное зрелище, даже для меня. Но не мне тебе рассказывать, что такое война. Должен признать, убивать их научили — дали оружие в руки детей, они сами калечатся и других калечат. Это я к тому, что я и так сделал вам огромное одолжение — вы живы. Можно не благодарить.       — Ты тоже жив.       — Я подумал, что вы не стоите того, чтобы из-за вас умирать. К тому же, вы и так за всё заплатите и без моего участия, а у меня есть более важные дела.       — Присматривать за детьми? — Один хмуро посмотрел на Рыжего.       — Я свои долги оплатил, — Локи наклонился, заглядывая в его лицо.       В коридоре раздалось шарканье и, спустя несколько секунд в кухню вошел сонный темноволосый парень. Бросив короткое приветствие, он принялся хаотично что-то искать.       — Сигареты в третьем ящике, — подсказал ему Локи.       — Благодарю, друг, — парень вытащил пачку и стремительно вышел, прикрыв за собой дверь.       Через несколько секунд послышался звонок, в подъезде раздались крики, грохот, затем всё так же стремительно стихло.       — Кого-то спустили с лестницы, — равнодушно заметил Локи и отвернулся к окну. — Снег пошел. Тут красиво, не находишь?       — Надеюсь, ты понимаешь, каковы могут быть последствия.       — Знаешь, Один, — Рыжий снова придвинул к себе кружку с отвратительным остывшим кофе, — отныне я вмешиваться не буду. Проблемы и враги Асгарда — не моя забота.       Он пожал плечами.       В коридоре снова послышались шаги и в кухню забежала кудрявая блондинка в легкой белой футболке.       — О, привет, — девушка заглянула в холодильник и достала банку сгущенки. — Чайник горячий?       — Горячий, — ответил Локи.       Девушка налила себе чай и уселась рядом с ним.       — А чего вы молчите? — спросила она, перерывая хлам на столе в поисках ложки. — Тайны?       — Один разговор закончили, а другой начать не успели, — Рыжий подал блондинке ложку.       — Лёха разбудил со своими разборками, — пожаловалась девчонка. — Опять кого-то с лестницы спустил. Я третью ночь спать не могу — только засну и начинается.       — А ты спусти его с лестницы, — совершенно серьезно посоветовал Локи.       — Да ты шутник, — усмехнулась девица. — Поговори с ним, ладно?       Рыжий кивнул.       — Не буду вам мешать, а то бородач хмурится.       Дверь захлопнулась, кто-то включил телевизор — веселый женский голос рекламировал средство для мытья посуды.       — Ты обитаешь в этом бардаке? — коротко поинтересовался Один.       — А ты предпочел бы, чтобы я по-прежнему лежал в пещере скованным? — уточнил Локи.       — Это дело прошлое.       — Прошлое, — задумчиво повторил Рыжий.       В соседней комнате началась возня. Затем раздалось несколько гитарных аккордов и очень громкое шиканье.       — Марк, тронешь гитару — испепелю на месте, — крикнул Локи.       — Это не я, — раздалось из-за стенки. — Это Лёха.       — Неправда, он врет.       — Испепелю обоих не разбираясь.       Рыжий грустно усмехнулся.       — Дети. Так, о чем мы говорили? — он опять отодвинул от себя кружку. — О прошлом.       — Это бегство, — ответил Один.       — А что мне оставалось? Умирать в мои планы не входит, думаю, в твои тоже.       В коридоре кто-то взвизгнул и громко рассмеялся. Дверь опять распахнулась и в кухню влетела растрепанная девица с потекшей тушью.       — Рыжий, спаси меня от Лёхи, он меня убьет, — девчонка, недолго думая, уселась к Локи на колени.       — Маринка, отдай телефон, — на пороге появился тот самый Лёха. — Не смешно.       — Какой телефон? — с наигранным недоумением уточнила Маринка.       — Какой телефон? — повторил её вопрос и мимику Рыжий.       — Мне позвонили, а Маринка выхватила телефон и, — парень махнул рукой и обратился к девчонке, — Маринка, отдай телефон и слезь с Рыжего, у него важный разговор, а ты отвлекаешь, нашла время тискаться.       — Я ничего не имею против, — Рыжий заулыбался, — пусть сидит.       Телефон снова зазвонил и Маринка, поднявшись на ноги, протянула его владельцу. Лёха сразу скрылся в темном коридоре. Девчонка, нехотя, поплелась за ним.       — Ты не человек, Локи.       — Они-то этого не знают, — равнодушно ответил Рыжий.       — Главное, чтобы ты не забыл, — с минуту они напряженно смотрели друг на друга. — Не заиграйся. Твои игры дорого обходятся как тебе, так и другим.       Локи отвернулся, повисла долгая пауза.       — Мы несколько часов играем друг у друга на чувствах, — Рыжий опять придвинул к себе злосчастную кружку и принялся рассматривать её содержимое, — я устал и не хочу выяснять отношения.       — Локи, я не забыл, чем обязан тебе, — Один сделал паузу, — Асгард.       — Это дело прошлое, — Локи гневно сверкнул глазами. — Я сполна насладился вашей и, в частности, твоей благодарностью и закончим на этом.       — Ты злишься, — грустно ответил Один. — Ты имеешь на это полное право.       — Я не злюсь, — огрызнулся Рыжий, — уже нет. Правда в том, что вы все можете хоть поубивать друг друга — мне всё равно. И вы это сделаете рано или поздно, ты это знаешь. Но правда в моем исполнении не пользуется популярностью, так ведь?       — И всё-таки ты злишься.       — И всё-таки ты не любишь правду.       В дверь просунулась лысая голова. Её обладатель скользнул взглядом по кухне и сфокусировался на Локи.       — Мы собираемся играть в карты, Рыжий, ты идешь?       Локи состроил недовольную гримасу и помотал головой.       — На выпивку, — не унимался Лысый.       Локи немного оживился, но снова покачал головой.       — Нет, Скелет, я воздержусь. Не сегодня.       — Дела уладить надо? — протянул Скелет. — Жаль.       — Тебя ждут, — поторопил его Локи, и парень, прихватив из холодильника несколько бутылок пива, скрылся за дверью.       — Я люблю их, — Рыжий покрутил в руках кружку с кофе. — Я хочу быть здесь.       — Мне нелегко было сказать это в первый раз, но я повторю, — Один поймал его взгляд. — Ты мне нужен.       Рыжий весело расхохотался. Его глаза загорелись привычным изумрудным светом, но почти сразу погасли.       Локи поднялся из-за стола и подошел к окну.       — Здесь я нужен.       — Как знаешь, я не стану тебя уговаривать, — Один последовал его примеру, но направился в сторону выхода. — Ещё встретимся.       Рыжий не ответил, лишь проводил его отрешенным взглядом. Тусклая лампочка мигнула и погасла.       Локи остался один. В кромешной тьме холодный город просыпался, скидывая с себя хлопья снега. Наступало морозное декабрьское утро, так не похожее на то утро сорок первого года.       Он вспомнил младенца, припорошенного снегом и пеплом. Ребенок, завернутый в серое одеяльце, лежал на голой земле и истошно кричал. Ему было холодно и страшно. Тогда Локи хватило одного взгляда на младенца, чтобы увидеть, как из него уходит жизнь. Потом было белое поле, усеянное мертвыми телами и залитое кровью. Авианалет. Война и смерть.       А когда всё было кончено началась метель. Ветер завывал и стонал. И больше всего хотелось обернуться диким зверем и бежать по лесам и сопкам прочь. Но на руках спал ребенок, а внутри проснулось давно забытое чувство.       Все эти люди — дети, пораженные своими детскими болячками, с инфицированными ранами, брошенные в этом холодном мире, замерзающие, страдающие безумием, не могут о себе позаботиться равно, как и тот младенец. Они обреченно взывают и кричат в надежде быть услышанными. В надежде, что мимо пройдет кто-то, кто поднимет их с заледеневшей земли и согреет.       Тихо, почти на цыпочках, в темную кухню вошла Маринка. Она остановилась в шаге от Локи и шмыгнула носом.       — Мне позвонили родители, — начала девушка.       Локи повернулся к ней. Вид у Маринки был ужасный — тушь растеклась по всему лицу, губы дрожали.       — Моя бабушка умерла сегодня ночью, — прошептала Маринка и, уткнувшись носом в его футболку, горько заплакала.       — Мне жаль, — Рыжий прижал к себе девушку. — Смерть всегда внезапна.       Маринка всхлипнула.       — Плачь, тебе станет легче, — Локи погладил её по голове.       В коридоре кто-то загремел дверцей шкафа, в замочной скважине повернулся ключ. Усталые жители квартиры разбредались по комнатам, чтобы проспать полдня. Маринка успокаивалась, её дыхание выравнивалось.       — Представляешь, — полушепотом заговорила девушка, — бабушка родилась после начала войны — где-то осенью, она даже не знала, кто её родители. Её приемная мать рассказывала ей, что к их дому её принес какой-то бродяга.       Маринка подняла глаза и, заметив, что Рыжий с интересом на неё смотрит, продолжила:       — Он сказал, что нашел её на развалинах и о ней надо позаботиться. Представляешь, если бы он прошел мимо или вообще там не оказался, то моя бабушка погибла бы и не родилась бы моя мать, и не было бы меня? А случилось это двадцать первого декабря и сегодня двадцать первое декабря…