Хождение по земле

Я открыла глаза и снова закрыла их на мнгновенье, затем повторила то же самое несколько раз, перед тем как скинуть с себя старый зелёный плед. Холодный бетонный пол пробудил меня окончательно и заставил встать на ноги. Резким движением подняла плед и встряхнула его пару раз. Серая пыль рассеялась вокруг, и я зажмурилась от отвращения. Эта ночь прошла немного лучше, чем другие. Из окна комнаты дома, в котором я остановилась, открывался прекрасный вид на ночное небо, усеянное яркими звёздами. Оно смогло ненадолго отвлечь меня от сквозняка и ноющей боли в замёрзших конечностях. Коричневый растянутый свитер с каждым днём становится только больше похожим на половую тряпку. Грязная зелёная куртка до колен и чёрный дырявый шарф пытались согреть мое, чуть онемевшее от холода, тело. И я бы давно обратилась в кусок льда, если бы не нашла эти выцветшие синие кеды вчера утром. Каждый день мне приходится ходить по несколько десятков километров, что бы найти себе еду и место ночлега, неся на плечах портфель, который является самой пригодной, для использования, вещью, находящейся при мне с самого начала необратимой трагедии. Погода на сегодняшний день не оставляла мне выбора, и я должна двигаться вперёд, что бы не остаться на ночь посреди улицы или в ближайшем лесу. С момента эвакуации жителей страны прошло два с половиной месяца, и все это время я не перестаю идти. Если бы у меня только был выбор: остаться дома с родными или бежать прочь... Сразу после того как в нашу квартиру ворвались военнослужащие и приказали немедленно покинуть помещение-я стояла рядом с матерью и сестрой, которые вот-вот потеряют сознание от нагрянувшей беды. Мама побледнела, не поинтересовавшись о происходящем, кинулась с детскую комнату, оставив стоять нас на пороге прямо перед военными. Они не хотели ждать, они начали хватать нас за руки и тащить прочь из квартиры, и тогда я была готова к тому, что больше никогда не увижу свою мать. "Нам предаётся расстаться, но ты должна оставаться сильной, малышь" прошептала я своей младшей сестре в автобусе на пути к границе города. Транспорт был забит людьми, плачущими, полными паники и горечи, людьми. На часах десять часов вечера, Карина прижалась ко мне, я обняла Ее руками. В тот момент я старалась не вспоминать наше детство, дни рождения с тортом и свечами, младенческий смех Сестры, свою первую куклу и первую стрижку. Я молча ждала начало конца, в то время как в окна маршрутки кидались, обезумевшие от болезни, люди, если они ещё оставались людьми.