Я от этих русских скоро с ума сойду!

      Утро добрым не бывает. Особенно, когда тебя без завтрака… кхм… ладно… без нормального завтрака, отправляют на пробежку. Да, давно же я не занималась собой. Мы ещё не успели добежать до моста, а меня уже мутило и сбилось дыхание. И где Виктор взял этот велосипед? Лентяй, нет бы поддержать меня! Когда мы добрались до замка Хасецу я без сил свалилась на скамью. Никогда бы не подумала, что бегать это так тяжело. А вот Виктор выглядел до нельзя счастливым. Он с высоты рассматривал город. И правда, удивляется буквально всему, что видит. — Юри, у тебя есть парень? — его голос вырвал меня из мыслей. — Что? Нет! — и почему его интересует моя личная жизнь? — А бывшие? — Без комментариев! — Тогда давай поговорим обо мне! Моей первой любовью была… — Стой-стой-стой!       Он расстроился потому что я его остановила? Да, определённо расстроился. Мужчина положил голову на руки, уперевшись ими в колени и снова посмотрел в даль. Только на этот раз без особого блеска в глазах. Интересно, это он так пытался завязать беседу? Если не о чем больше поговорить так не лучше ли не говорить вообще. Лай Маккачина — да, я таки поинтересовалась как его зовут — заставил нас обернуться. — Юри, что это за замок? — Это замок Хасецу. Поговаривают, там внутри дом ниндзя. — Правда? Ниндзя?! — он такой наивный… Да, этот замок достояние архитектуры, но в нём нет ничего такого. Местные лишь пудрят мозги приезжим, говоря, что внутри всё ещё живут ниндзя. Ну, я-то не знала, я тоже доверяюсь слухам.       Кто бы мог подумать, что он попросит сфотографировать его… — Покажи, покажи! Вау! Хэштег #ниндзя! — он и правда радуется всему словно ребёнок. Не знала бы его, ни за что б не сказала, что ему двадцать семь.       Ну вот, благодаря этому фото теперь весь мир знает, что Виктор Никифоров приехал в Хасецу, чтобы стать тренером глупой японочки Кацуки Юри! Боже, и за что мне всё это? Может для начала не надо было дурить его с замком? Спасибо мне, что теперь наш дом и каток сутками напролёт осаждают журналисты. Хотя Виктору это нравится. Да блин, если так посмотреть, ему нравится всё! Он даже с журналюгами ведёт себя как-то по-особенному. Видимо за столько-то лет научился работать на камеру. В отличие от меня. Да, до сих пор, когда мы выходим на улицу, стараюсь прятаться за его спиной. До ушей порой долетают то обрывки вопросов репортёров, то ответы Виктора на них. Некоторые, кстати говоря, порой убивают. А вопросы типа, встречаемся ли мы и на самом ли деле Никифоров прилетел в Японию только потому, что влюбился в японку, вызывают дикое желание истерично посмеяться в лицо людям, что их задают. Видимо им тоже очки нужны! Что такой как Виктор мог найти в такой как я?       Прямые чёрные волосы, доходящие примерно до плеч, вечно растрёпанные и торчащие в разные стороны. Карие глаза, не таящие в себе чего-то необычно-особенного. Пухлые щечки, хотя с этой диетой и они скоро уйдут. Единственное, что радует — это вздернутый носик и тоненькие губки. Ах да, ещё и вешу как самка гиппопотама — нет, может быть я утрирую, но всё же. Единственное во что он мог влюбиться так это в грудь! Да, вот что отличает меня от остальных фигуристок и японок в целом. Ровно на размер больше, чем у среднестатистической японки! Но это всё равно не причина!       Я уже думала, что жизнь преподнесла мне все сюрпризы, включая и неожиданно появившегося Виктора, и журналистов с их глупыми расспросами. Но это было только начало. Кто бы мог подумать, что всё это станет лишь неким стартом для новой череды неожиданностей…

***

      После недели усиленных тренировок я могу с уверенностью сказать, что постаралась на славу. Теперь хоть не страшно смотреть на себя в зеркало. Даже лицо немного вытянулось, щёчки исчезли. А вес дошел до того, который был на прошлогоднем финале Гран-При. С радостными новостями я помчалась к Виктору, который уже должен был быть на катке. Удачно миновав остатки репортёров возле дома, я никак не ожидала увидеть толпу возле ледового дворца. Видимо давненько я тут не появлялась. Они что-то яро обсуждали. Или кого-то. Неважно, моя цель добраться до катка, и никто мне не помешает! Ан, нет, всё же помешает.       Я не успела вникнуть в ситуацию, как меня кто-то позвал, причём голос его был, мягко говоря, свирепым и несколько раздраженным, и не успела обернуться, как этот кто-то пнул меня. Да так, что я влетела в стойку регистрации, пролетев добрые две двери, только чудом не врезавшись ещё и в них. Я раскрыла глаза, увидев возвышающегося над собой парня. О, Боже, ну и что я тебе сделала? За что ты со мной так? Юрий Плисецкий, чемпион среди юниоров из, всё той же, России, сейчас стоит пере… надо мной и смотрит так будто я всего лишь грязь, неудачно прилипшая к его кедам. — Это всё твоя вина! Извиняйся! — почему он просит меня извиниться? И почему говорит таким тоном? Что я успела ему сделать, если мы встретились ровно три секунды назад! — Прости-прости-прости!       Парень цокнул и отошёл от меня, давая возможность подняться. Да что с ним? — Виктор обещал поставить для меня программу. А ты? — так он из-за Виктора здесь… — А? Мы ещё не говорили о программах… — Что? Из-за тебя он взял отпуск на целый год и ради чего?! — он… точно, я видела его. Видела и вне катка. Он достаточно талантлив, но и груб в общении с людьми — это всё что я знаю. Но, что связывает его с Виктором? — Прости, я не совсем понимаю о чём ты, — виной, не в последнюю очередь, его ломаный японский, — но тебе лучше поговорить с Виктором лично.       Интересно, когда он перестанет сверлить меня взглядом? Это начинает напрягать. Парень всё же оторвался от разглядывания меня и перевел всё своё внимание на Виктора. — Это же, — Юрий подал голос, когда мы остановились у бортика, — короткая программа, которую Виктор подготовил для следующего сезона. — А? — уже? Не рановато ли? — Виктор уже практиковал программу на следующий сезон, но он был подавлен… Если у тебя нет вдохновения, то считай ты покойник. И Виктор знает это лучше всех. Если он возьмёт отгул на следующий сезон, интересно, разрешит ли использовать его программу… Хочу дебютировать с победой в финале Гран-При, но для этого мне нужна помощь Виктора… — Э? С победой? — а не слишком ли большие цели для шестнадцатилетнего подростка? Я в свои шестнадцать о таком даже не мечтала. — А я смотрю ты неплохо устроился, Виктор! — пронзительный крик заставил поёжиться. — О, Юрий! — Никифоров оторвался от раздумий, — ты тоже решил прилететь. Я удивлён, что Яков отпустил тебя! — он наблюдал за закипающим подростком. — Ты что-то хотел? — Юрий впился руками в бортик, думаю, если бы позволяла сила, он бы уже вырвал его и швырнул в мужчину, — судя по твоему виду, я забыл о чём-то очень важном. — Ахаха, прости-прости, — Виктор внимательно выслушал рассказ Плисецкого, о том, что когда-то пообещал поставить для него программу, если он выиграет финал Гран-При среди юниоров без четверных прыжков. Да, я тоже не особо вникла в смысл, — Совсем забыл. Но ты же знал, что я забывчивый, верно? — Но обещание есть обещание! Ты создашь для меня новую программу, Виктор! Возвращаемся в Россию!       Что? А вот сейчас у меня затряслись поджилки. Я даже и представить не могла, что он может всё бросить и уехать. Но… Он ведь не может, правда? Я перевела взгляд на Виктора. Он шокирован решением со стороны подростка не менее чем я. Когда Никифоров задумался у меня на миг остановилось сердце. Не хочу… Не хочу, чтобы он уезжал. — Ладно, решено! — сердце вновь забилось и, кажется, в эту секунду тишины я слышала, как оно колотится, — я буду тренировать вас двоих! — Что?! — кажется, мы провопили это синхронно, — я не хочу тренироваться с ним! — Я не собираюсь тренироваться с этой! — Ваши перепалки не моё дело, — Виктор лишь равнодушно пожал плечами. — Пересмотри своё решение! — Плисецкий всё не унимался. — Я не буду ничего пересматривать. Что плохого в том, что я буду тренировать вас обоих? — Представь себе, ответ кроется в вопросе. — Всё равно вы будете находиться на катке в разное время… — Это сути не меняет! А что ты будешь делать, если на отборочных нас отправят в разные страны? — Разберусь на месте, — Виктор направился к выходу, не желая больше выслушивать истеричного подростка. — Эй, а ну стоять! Мы ещё не закончили! — Юрий ринулся за ним.       Ещё какое-то время я простояла на месте. Всё же за последнюю неделю произошло слишком много событий… Видимо, я не совсем была готова к такому, поэтому и реагирую так…       Когда я пришла домой, Мари бегала как ошалелая, что-то бубня себе под нос. Странная она… Оказалось, Юрий остановился у нас. Здорово! Что ещё сказать. Теперь у меня под боком поселились две знаменитости из России. Круто. Если и второй с такими же замашками как у Виктора, я точно повешусь. — Эй, свинья, ты где ходишь? Одну тебя ждём!       А нет, он ещё хуже. Первый хотя бы не грубил. Для моей благовоспитанной японской душонки это перебор… Один домогается, другой кроет на чём свет стоит. — Ну-ну, Юрио, что же ты так грубо, — что ещё за «Юрио»? — кстати, свинка, слышала новое прозвище Юрио, что дала ему твоя сестра. Ю-ри-о, тебе ведь нравится? — Хватит меня так называть! Это не моё имя! И не смей повторять его так часто! — в то время, как подросток был в не себе от злости, Никифоров заливался звонким смехом.       Я села за стол, косясь на свою порцию. Снова какие-то овощи. — А это что? Ты ведь обещал мне кацудон, — я перевела взгляд на Виктора, который доедал уже вторую порцию. Судя по всему, мою. — Обещал. Но я тут подумал, что ты можешь снова набрать вес. Поэтому получишь свой кацудон после победы в финале. — Что?! — не сдерживаясь я взвыла. Да что же это такое? Сколько можно издеваться надо мной! Я надулась, продолжая сверлить взглядом тарелку. Юрий же злорадно усмехался, поедая порцию кацудона. Хорошо этим мужикам. Могут тарелками жрать калорийную еду и оставаться в форме, а меня так от стаканчика воды разносит! — Ю-Юри, ты обиделась что ли? — Нет, — хотя и это получилось как-то обиженно, — я просто не голодна…       Юрий закатил глаза и обратился к Виктору на своём родном языке. Блин, неужели так трудно говорить хотя бы на английском? Ничего ведь не понимаю! Но что-то мне подсказывает, что они обсуждают именно меня. Да, пару раз я услышала своё имя и поймала взгляды Виктора и Юрия. Уже от них хотелось свернуться калачиком и плакать, особенно от прожигающего взгляда Плисецкого. Даже представить страшно, о чём таком секретном они говорят.       Я долго переводила взгляд с одного на другого, но даже примерно понять суть разговора мне не удалось. Стало обидно. Но ещё обиднее было от того, как выглядел Виктор. Он говорил более свободно, а иногда даже смеялся… так искренне. Я встала из-за стола, поблагодарив за еду, и всё равно, что к тарелке я так и не притронулась. Хотелось развеяться, поэтому забрав Маккачина под предлогом выгулять его, отправилась на пробежку. Не знаю, как долго и куда вообще я бежала, но в итоге я очутилась неподалёку от ледового дворца, на небольшой детской площадке. Я присела на скамейку, отчего-то хотелось плакать. Но от чего? Наверно… от осознания того, что я причиняю Виктору лишь неудобства. Скорее всего, было бы лучше, если б он стался в России, стал тренером Юрия или продолжил тренироваться сам. Зачем он приехал сюда? Зачем? — Юри, ты чего? — голос Виктора выбил меня из размышлений. — Что? — почему голос такой ломаный? И почему… всё словно в тумане? — Ты плачешь? — я дотронулась до щёк, и правда, мокрые. Шмыгнула носом, пытаясь быстро утереть слёзы рукавом толстовки. А я и не заметила, как начала плакать. Приведя себя в относительный порядок, перевела взгляд на Виктора. Он стоял поодаль, не решаясь подойти. — Я в порядке… — Уверена? — за какие-то доли секунды он оказался рядом со мной. В его взгляде читалось волнение, — неужели неожиданно сбежать и пропасть на целый час, рыдая на детской площадке, для тебя нормально? — Ну… не то чтобы нормально, — я опустила взгляд на свои руки, — просто… бывают моменты, когда мне нужно побыть одной… — Ах, вот как. Тогда, мне стоит приготовиться к подобному? — его слова вызвали лёгкую улыбку. — Возможно…       Неловкая тишина начинала резать слух. Прервал её опять-таки Виктор. — Так, не скажешь, что случилось? — Ну… — стоит ли говорить ему? А, что, если он не так поймёт или вовсе обидится? Или… решит, что я права и уедет? — я… думала, что было бы лучше, если бы ты вернулся с Юрием в Россию и… тренировал его… — Что? — Эм… то есть… лучше для тебя… наверно… — я перевела взгляд на Виктора. Он выглядел ещё более встревоженным и даже несколько шокированным, — Я… — не успела закончить мысль — хотя, господи, какая там мысль, кого я обманываю, в голове такая каша, что самостоятельно её не разгрести — Виктор взял в руки моё лицо, заставляя смотреть на себя. — Юри, я сам решил, что будет лучше для меня! И я останусь с тобой, несмотря ни на что, слышишь? Мне плевать на Юрия, Якова или ещё кого-то, я решил, что помогу тебе подняться на пьедестал, и я не отступлю от своего решения, — он смотрел прямо в глаза, а я не могла отвести свой взор. Впервые, вижу его таким серьёзным. И… Почему я никогда не замечала, какой у него мягкий и нежный, но в то же время полный решимости взгляд. Невольно из моих глаз снова полились слёзы, отчего Виктор вздрогнул и отпустил меня. Забавный. Неужели не умеет успокаивать плачущих людей? По крайней мере хоть в чём-то мы с ним схожи.       В последнее время я стала совсем невнимательной. Снова не заметила, как он приблизился ко мне. Не заметила, как очутилась в его объятиях. Виктор прижимал меня к себе, поглаживая по волосам. Я же, кажется, даже перестала всхлипывать. Не знаю сколько мы так просидели, но… не хотелось, чтобы это мгновение заканчивалось. — Успокоилась? — проговорил Виктор мне в макушку. — Д-да, — я высвободилась из объятий, но всё же не решилась поднять на него взгляд, сделав вид, что у меня очень интересные кроссовки. — Идём домой. Юрио наверно потерял нас. — Эм… Да, — но думаю Юрио последний кто будет волноваться о нас… Особенно обо мне. — Ха-ха, ну, думаю в этом ты права. Хотя, он не такой злобный каким кажется на первый взгляд, — что? О чём это он? Стоп. Я, что, в слух это сказала? Я прикрыла рот руками. Всё ещё не веря в то, что произнесла это вслух, — ты чего? — Я-я, что, это в слух сказала? — я озвучила свои мысли. Виктор сначала не понял, а после громко расхохотался. Я невольно надулась. — Прости-прости, — он утирал подступившие слёзы, — и часто у тебя такое бывает? — Не знаю… Не обращала раньше внимания… — Ну, — он чуть наклонился ко мне, — я буду искренне рад, если ты озвучишь свои мысли касаемые и меня, — от его горячего дыхания на миг стало жарко. Я поспешила отбежать, прикрывая ухо ладонью. Он так смотрит… Наверное, я снова покраснела. — Не делай так больше… — Почему? — он посмотрел на меня слишком уж невинно. — Вообще-то сейчас я надеюсь, что ты озвучишь те самые мысли, — он широко улыбнулся. — А? Да не дождёшься! Ни за что в жизни не скажу, что… — я прикусила язык, снова отчаянно краснея. Вот ведь дура! А что вообще я хотела сказать? Ладно, не важно. Главное, что не сказала! — Не скажешь, что? — Ничего! — я ускорила шаг, обгоняя его. — Ну Юри-и, мне же теперь интересно, — Виктор отчаянно пытался выпытать у меня, нагоняя. А вот не скажу, потому что я и сама не помню! — Представь, что это было нечто не важное. — Не могу! — Почему? — я остановилась, оглядываясь на мужчину. Зря я это сделала, ибо он налетел на меня, явно не ожидая того, что я заторможу так резко. Мы свалились на землю под мой визг. — Потому что всё то, что ты говоришь мне — важно, — он выглядел так, словно это не он сейчас повалил меня на землю, нависая надо мной. А вот в этот момент мы выглядели слишком откровенно! Виктор наклонился ко мне, я же перестала дышать. Его лицо находится в непозволительной близости, чёрт возьми! Я зажмурилась. Послышался собачий лай и когда я вновь раскрыла глаза, увидела перед своим носом слюнявую морду Маккачина. — Ну вот, умеешь же ты моменты портить, — Никифоров потрепал пса по голове, отчего тот зашёлся довольным лаем и активно замахал хвостиком. Отогнав собаку, Виктор снова перевёл взгляд на меня и его словно переклинило, — а, прости. Я не должен был… — он остановился на полуслове, — я, — он заволновался? Да ну нет, такой как Виктор не волнуется и уж тем более не смущается, бегая глазками в поисках предмета, чтобы уцепиться взглядом, лишь бы не смотреть на меня. Стойте-стойте, что? Вау, не знала, что он и так может… — Может, что? — Твою мать… — простонала я, понимая, что снова произнесла что-то вслух, — может… слезешь с меня? — А, да прости, — Виктор поднялся и помог встать мне, — прости, что… налетел на тебя. — Ничего страшного, я… сама виновата, что резко остановилась, — сердце не хотело переходить на нормальный ритм. А в голове всплывали картинки непозволительно близкого лица Виктора перед собой. И только одни мысли, что могло последовать за этим, заставляли краснеть.       За весь оставшийся путь до дома мы так и не вымолвили ни слова. Когда мы пришли, Юрий уже спал. Причём уснул он прямо за столом. Ну вот, ещё один ребёнок на моё попечение.