Я от этих русских скоро с ума сойду!

      В последние дни я совершенно не понимаю, что происходит между Юрием и Виктором. Трудно сказать, что они общаются так же, как общались до похода на источники. Эх… если бы они говорили не на русском, я бы поняла, что случилось. И, может, постаралась бы помочь. Всё же меня напрягает эта гнетущая атмосфера между ними. Когда я пришла в ледовый дворец, убедилась в этом уже в который раз. Кажется, они готовы поубивать друг друга одним взглядом… Странно всё это. И не менее странно то, что Юрио стал слишком часто краснеть. Нет, может мне кажется, но я всё чаще замечаю лёгкий румянец на его щеках. Всё же за его образом «непоколебимого гопника» скрывается тот самый невинный подросток. Мило…       Однако, удивляет не только Юрио. Виктор стал липнуть ко мне раза в два чаще и больше. Ну и за что мне это, Господи? Как и сейчас, он постоянно находится в непозволительной близости! Разве тренер обычно прикасается к своим ученикам там, где не надо? Всё чаще и чаще его руки ненароком оказываются на моих плечах, талии или вообще бёдрах. Нет, может я снова чего-то не понимаю и у русских это считается нормой, но тогда, почему Юрио не позволяет себе подобного? Или по возрасту не положено?       Как ни странно, но из неловкого положения, меня вновь вытащил Юрио. Уж не знаю, что кричал он на этот раз, но было не менее громко и больно для моих барабанных перепонок. Когда подросток скрылся за дверью, Виктор залился хохотом. И всё же… я их не понимаю.       Спустя пару недель Юрио заявил о том, что повергло меня в ещё больший шок. И самое удивительное как раз то, что он не собирался рассказывать мне и вовсе. Я застала его, когда он паковал чемоданы. — Я возвращаюсь в Россию. — Что? Но почему? — Я получил от Виктора всё, что нужно было. Больше мне здесь делать нечего, — парень усмехнулся, вставая с пола, — пока.       Но… как же так. Неужели Юрий из тех людей, что принимают спонтанные решения. Хотя… да он из таких. Как бы я не пыталась расспросить Виктора о произошедшим, он постоянно отвечал односложно и неопределённо... словно что-то упорно скрывая от меня. Да и в целом, его ответы походили на ответ самого Юрия.       Когда этот шумный подросток уехал, в доме воцарила тишина. Странно это. Словно дом, где жили с десяток маленьких детей, неожиданно опустел. Вроде бы всё шло своим чередом, но всё равно что-то не то. Нет тех привычных криков на русском, нет постоянных перепалок и обзывательств, нет больше шумных вечеров за ужином. Всё на своих местах, но изменилось многое…       Но времени на мысли: «а что было бы, будь Юрио здесь», не было, ибо скоро лето, а я всё ещё не определилась с произвольной программой. Нет, не то чтобы не знаю какие элементы вставить и всё прочее, не знаю даже какую музыку подобрать. А Виктор… а что Виктор? Невзначай так спихнул всё на мои плечи, мол «доверяю выбор тебе». Это же надо было так подставить меня! До сих пор, всем этим — подбором музыки, хореографии и тематикой выступления в целом — в основном занимался тренер, а от моей скромной персоны требовалось лишь одобрение или отказ… Теперь же я не то что решать, ещё и подбирать варианты вынуждена сама. Никогда бы в жизни не подумала, что это так сложно. Да ещё и Виктор критикует каждый мой выбор!       Интересно, как там дела у Юрио… Он наверняка уже определился с выбором. Я перевернулась на другой бок, буравя взглядом противоположную стену. В наушниках проигрывалась очередная мелодия, которую я готова была дослушать до дыр, лишь бы понять подойдёт ли и понравится ли Виктору. Я прикрыла глаза, на миг ощущая, как усталость берёт верх над мыслями. Уже будучи в полудрёме, до ушей донёсся звук, оповещающий о новом пришедшем сообщении. Нехотя я разлепила веки, беря телефон в руки и открывая почту. Увидев навое сообщение, я подскочила на кровати принимая сидячее положение и улыбаясь его содержанию. Пхичита наконец нашла время среди ежедневных тренировок, чтобы написать мне. Помнится, она обещалась писать чуть ли не каждый день… Да, с выполнением своих обещаний у неё не меньшие проблемы чем у Виктора. Недолго думая я зашла в видео-чат, набирая подругу. Не думала, что так буду скучать по кому-то. Её всё та же неизменная добродушная улыбка, задорные карие глаза, на пару тонов темнее моих, и немного небрежно уложенные волосы… Кстати, всегда удивлялась тому, что она, в принципе, никогда не задумывалась о том, как выглядит, а на многочисленных селфи всё равно умудряется получаться идеально.       Не знаю сколько по времени мы проболтали с ней, но на улице успело стемнеть, а Пчихита дойти от ледового дворца до дома, попутно говоря со мной. Я же рассказала всё, что давно тревожит меня. И о Викторе, о котором она, как оказалось, уже давно знала благодаря социальным сетям, и о Юрии, и о своей произвольной. Если на первые две проблемы она лишь сочувствующе кивала головой, призывая искать во всей сложившейся ситуации и положительные моменты, то на третьей она разошлась с советами. Один из них мне, кстати говоря, приглянулся. Подруга напомнила мне о прошлых соревнованиях и моей давней идее выступить под песню, написанную специально для меня. Мы вспомнили о девушке из консерватории, что когда-то занялась этим. Тогда она и написала для меня мелодию, но тренеру она не понравилась, поэтому пришлось отказаться. Видимо, придётся обратиться к ней и на сей раз… Буду надеяться, что Виктору придётся по душе написанная ей песня, извиняться второй раз за ту же ситуацию мне будет стыдно. Пчихита дала мне контакты этой девушки — и откуда они у неё — и я поспешила ей написать. Не думала, что она меня запомнила и даже готова помочь.       На следующее утро, я обговорила ситуацию с Виктором… На удивление, он был не против. Его слова словно камень с души… Осталось только подождать и услышать его окончательный вердикт. И тогда, надеюсь, всё пойдёт куда лучше…       Спустя неделю мне таки пришло письмо с окончательной версией песни. Обрадовавшись, я даже забыла о том, что уже достаточно поздно, поэтому, прослушав песню единожды и убедившись, что мне она нравится, со всех ног помчалась в соседнюю комнату. — Виктор! Музыка для произвольной программы готова, — на радостях я запрыгнула на чужую кровать, чуть не придавливая ноги мужчине. Он болезненно шикнул, — ой, прости, — Никифоров приподнялся на локтях, всё ещё прибывая в полудрёме. Я включила музыку в наушниках. Кажется, с каждым новым звуком он приободрялся, наконец разлепляя глаза. Когда запись закончилась, мужчина улыбнулся, тем самым давая своё согласие. Я же облегченно выдохнула, растягивая губы в улыбке. От радости хотелось прыгать и кричать долгожданное «Ура!», пускай подобрана лишь музыка. Не знаю сколько мы так просидели, но от неловкого молчания и переглядок друг с другом, за радостью подкралось и неуловимое веселье, наверно поэтому, в какой-то момент мы оба задорно рассмеялись. Видимо… именно таких беззаботных моментов мне и не хватало в жизни…       Жизнь снова пошла своим чередом: тренировки, дом, тренировки. Всё как обычно. За неделю мы с Виктором продумали программу. Удивительно, что на сей раз наши вкусы целиком и полностью совпали. Никифорову понравились мои концепция и идея, меня же устроила его хореография, и на сей раз, не хотелось даже ничего изменять — что я, кстати, частично сделала с короткой программой. Пчихита стала писать чаще, что меня неимоверно радовало, а от Юко я узнавала, что пишет Юрио. Кстати, удивило не только то, что они быстро нашли общий язык, так ещё и то, что он писал именно ей, а не мне или Виктору… странно всё это. Так, что касается Юрио, он нашёл себе нового хореографа — кажется, Виктор говорил, что она бывшая балерина — и уже во всю оттачивает свою произвольную. Хорошо, что у него тоже всё в порядке. Да, мысли о том, что и у моих друзей всё идёт хорошо, заставляют радоваться.       Лето прошло так же незаметно, как и сменило весну, и вот, сентябрь уже на пороге. А значит, скоро начнётся новый сезон. Казалось бы, всё идёт лучше некуда, программы поставлены и отточены, остаётся лишь дождаться начала соревнований, однако… было одно «но», жутко смущающее и, порой, затмевающие собой все трезвые мысли. Одно — высокое, с голубыми глазами, волосами цвета платины и гордо величающее себя тренером — лицо русской национальности. А точнее… чувства, зародившиеся ещё давно — даже не скажу точно, когда — и стремительно растущие вверх, достигая своего пика. Ситуацию усугубляет и излишнее внимание со стороны самого Виктора. Его неуместные знаки внимания и постоянное желание полной осведомлённости о том, что я делаю и где нахожусь. Видимо именно всё это и привело меня к такому состоянию… Не знаю, что у него на уме, но, кажется, он немного переигрывает с ролью тренера…       Стараясь закрывать глаза и на периодические выходки Виктора, и на собственные чувства, не заметила, как подступило начало сезона. Если бы не всё тот же Никифоров, пропустила бы всё на свете. А новый сезон, кстати говоря, начался с национальных. И всё из-за многочисленных провалов в том году. Да, из-за мыслей о финале Гран-при, завалилась тогда где только можно было… Поэтому в этом году придётся начинать с малого, снова. Радует лишь то, что мои первые соревнования на пути к восстановлению в мире спорта, не такие крупные и транслироваться будут только… по всей Японии. Ну… Япония ведь не весь мир… Поэтому всё куда лучше, чем могло бы быть.       Идиллию может испортить лишь неудачно выбранный лот. Хотя, даже и не знаю, что хуже, выступать первой или же ждать своей очереди. Я нервно выдохнула, пытаясь собраться с силами и мыслями. И никаких представлений о возможном провале. В том году же я добралась до финала Гран-При, значит и в этом доберусь, только на сей раз, уйду с пьедестала с победой. Верно, Виктор тренировал меня столько времени не для того, чтобы я проиграла!       Но… как бы я не пыталась убедить себя, наверное, внешне, по мне сильно заметно, как я напряжена. Никогда не могла справиться с этим…       Да и достаточно сложно сосредоточиться, когда тебя преследует сверлящий взгляд. Мужчина смотрел на меня не отрываясь, что в какой-то момент даже жутко стало… Если к влюблённому взгляду Минами — девушки, что неотрывно наблюдала за каждым моим движением, при этом краснея и периодически взвизгивая — я уже привыкла, то к этому я не привыкну, наверно, никогда… Если так продолжится я просто не смогу нормально выступить. А вот сейчас хотелось кричать от нервов и подступающей паники. — Юри, — Виктор посмотрел на меня исподлобья, когда я подъехала к бортику перед началом программы, — повернись, — всё тот же тяжёлый взгляд не давал мне покоя, — повернись, говорю!       Я дёрнулась от резко повысившегося тона и обернулась к мужчине, всё ещё не понимая зачем. В следующую секунду меня обхватили руками, притягивая к себе. Я раскрыла рот, хватая воздух и пытаясь сказать хоть что-то внятное — однако получился непонятный набор звуков. Сердце на миг остановилось и забилось в новом, бешеном ритме. — В-Виктор? — он прижал меня сильнее. А люди вокруг всполошились и с разных сторон послышались то восторженные вздохи, то непонятного рода визг. А ещё… вспышки фотокамер сосредоточились именно на нас. От излишнего внимания — а может из-за всей ситуации в целом — у меня закружилась голова. Господи, лишь бы не упасть. — Соблазни меня всем, что у тебя есть, — горячее дыхание опалило ухо, заставляя холодку пробежаться по телу. — Если твоё выступление сможет очаровать меня, то ты сможешь привести в восторг весь стадион. Верно. Соблазнить Виктора — это всё что сейчас должно быть у меня на уме… — Слабовато, — а он не выглядит особо воодушевлённым. — Что? — Ты так и не сконцентрировалась на выступлении, а все твои мысли были заняты лишь прыжками. Мне такое не нравится.       А вот сейчас жестоко было! Я ведь старалась… Я демонстративно отвернулась, мог бы и похвалить хотя бы за то, что выполнила все элементы почти без промашек. — Юри, — снова этот шепот на ухо. И когда он успел подойти? — Ты ведь понимаешь, что этого недостаточно для того, чтобы соблазнить меня.       Я медленно, но верно стала заливаться краской. Что значит… недостаточно. Он отпрянул, смотря на пунцовое лицо и улыбаясь. Я дернулась и поморгала несколько раз, пытаясь прийти в себя. — Вот такая у меня должна быть реакция на твоё выступление в следующий раз, - он щелкнул пальцами и улыбнулся ещё шире.       Не успела я возмутиться, как к нам со всех сторон подбежали репортёры. Вовремя, что сказать…       К вечеру следующего дня даже выжатый лимон чувствовал себя лучше, чем я. Даже занятое первое место не приободряло. Так ещё и умудрилась о бортик удариться в конце выступления… А вот Виктор был явно доволен моим выступлением и всячески пытался передать свою бодрость и мне. Нет, не то чтобы я была не довольна, напротив, я радовалась так, как не радовалась, наверное, с прошлого года, когда поняла, что прошла в финал Гран-При. Но день выдался и правда тяжелым, да ещё и осознание того, что через неделю начнётся первый этап… Боже, я уже представляю, как буду нервничать и не спать ночами от волнения. Страшно клонило в сон, а веки закрывались буквально на ходу... Лишь бы дойти до номера прежде, чем усну на полпути.       На утро жутко болела голова, а воспоминания о вчерашнем дне заканчивались где-то на пути в номер… Кажется, я встретила по дороге Виктора… А, что было дальше? Такое было со мной, когда в том году я перепила на банкете. Нет, не могла же я схватиться за бутылку, прекрасно зная, что не умею пить. Я разлепила тяжелые веки, свет от окна, неприятно резал глаза… надо было задёрнуть шторы с вечера. Я перевернулась на другой бок, даже не обращая внимания на тяжесть в районе талии, словно кто-то нагло свалил на меня свои руки. Перед моим носом предстала обнаженная мужская грудь, привлекательная, кстати говоря. Я подняла глаза к верху, разглядывая спящее лицо. О, Виктор…       Всё ещё не пробудившееся до конца сознание требовало обратного погружения в сон, поэтому я снова прикрыла глаза и чуть придвинулась к мужчине. Осознание пришло не позднее, чем тело рядом подало признаки жизни и зашевелилось. Я резко распахнула глаза, подрываясь на месте и, уже прояснившимся, взглядом рассматривая его. А знаете, бодрит по утрам даже лучше вылитого на голову кувшина ледяной воды. Я зависла с открытым ртом всё ещё пытаясь понять сон это или же реальность. Прийти в себя заставил всё тот же Виктор. Он что-то пробубнил, переворачиваясь на спину и стягивая с меня остатки одеяла. — Виктор… Что ты… здесь делаешь? — я озвучила, пожалуй, единственный логичный вопрос пришедший мне в голову. Не хотя мужчина приоткрыл глаза, осматриваясь и, в конце концов, останавливаясь взглядом на мне. — Ты была вчера уставшая и, судя по всему из-за недосыпа, свалилась прямо в коридоре, — он пожал плечами, будто говорил не обо мне, а о погоде за окном, — поэтому мне пришлось тебя тащить и укладывать в постель.       Виктор поднялся с кровати, пытаясь найти взглядом одежду. Я же ещё какое-то время просидела бездвижно, поздно осознавая, что стоит поблагодарить его. — Эм… спасибо, большое, — я опустила взгляд на руки. Было одновременно и неудобно и… приятно? Наверно, из-за того, что Виктор заботится обо мне — пускай в этом случае, у него просто не было выбора… Но всё равно приятно… — Пожалуйста, только пообещай мне, что больше не будешь так делать, — он направился в ванну, напоследок кидая, — и собирайся, через два часа у нас поезд.       Я всё ещё не понимаю, что я чувствую к этому мужчине, и что мне нужно делать с этим, но знаю, что, когда он рядом… во мне возникает просто огромная буря эмоций, что порой перемешиваются друг с другом, вызывая волны негодования…