Проданный в рабство

- Ёнгук… Ёнгук, не надо… Постой, не надо. Ёнгук! – подскакиваю с кровати, ошарашенно глядя по сторонам, но, не заметив рядом с собой того, кто потревожил мой сон, обессиленно ложусь обратно, прижимая ладонь к груди там, где бьется сердце. С момента нашей последней встречи прошло уже больше месяца, а я все также отчетливо помню все мельчайшие детали того вечера, где я увидел Ёнгука с другой. То, как он обнимал ее, то, как входил в ее тело, испытывая при этом небывалое удовольствие. Как давно это длилось? Как давно? - Чжунхон, постой. Давай поговорим. - Оставь меня. - Чжунхон, остановись. - Нет. - Чжунхон, твою мать, я приказываю! - Шлюхе своей приказывать будешь! А меня не тронь! - Чжунхон! Бежать. Бежать, что есть силы к выходу, а там - куда глаза глядят. Только бы не видеть, только бы не слышать этот голос, не чувствовать запах, присутствие этого человека рядом. Того, кто занял внутри слишком много места. - Чжунхон! Нет… - Далеко собрался? Химчан… - Химчан. Забери меня. Забери куда угодно, увези, спрячь, делай, что хочешь, только забери меня отсюда, - предательские слезы, которые я так усердно сдерживал, скатились вниз по щекам, оставляя мокрые дорожки и не давая им высыхать, катились вновь. – Химчан, пожалуйста… - Чжунхон! - Быстрее, прошу тебя, пожалуйста. Химчан… - истерика с новыми силами начинала охватывать меня. - Не знаю, что вы оба натворили… - Химчан… - Поехали. Тридцать четыре дня. Ровно тридцать четыре дня, как я живу у Химчана и не вижу его. В первое время, когда он вычислил мое местоположение, он часто наведывался сюда, просил прощения, умолял, требовал, кричал, только бы его пустили ко мне. Но, спасибо Химчану, мы с ним так и не пересеклись. Тридцать четыре дня. Ровно тридцать четыре дня, как мое сердце болит, как каждая мысль о Ёнгуке не дает мне нормально вздохнуть полной грудью. Слишком много его внутри, слишком много в мыслях, слишком много. Всегда, везде. Не знаю, как долго я еще продержусь, убаюкивая в себе разочарование и обиду. Я был слишком слеп, чтобы увидеть очевидное. Конечно. Какая может быть любовь между двумя парнями? Да что там… Хозяин и раб. За то, что между нами было, уже можно говорить спасибо. Большего, видимо, не дано. Тридцать четыре дня. Ровно тридцать четыре дня, двенадцать часов, сорок восемь минут и тридцать две секунды прошло с момента, как я не ощущаю твое присутствие, твой запах, твои объятья… Соблазн сорваться и бежать к тебе велик, но тяжелый груз боли и унижения дают знать о себе каждый раз, как я думаю о тебе. Не могу, не могу, не могу… Слишком больно. - Ты как? Опять кричишь во сне. Снился он? – в комнату совсем тихо проскользнул Химчан, присаживаясь на край кровати. Я махнул головой в знак согласия, зная, что он поймет меня с полуслова. Химчан глубоко вздыхает и, протянув руку, гладит меня по волосам. – Дураки. Вы два больших дурака. Один - потому что любит, другой - потому что не умеет любить по-другому. - Я скучаю по нему. - Он тоже. В комнате виснет тишина. Я знаю, что Химчан думает о том, как бы помочь сразу двоим: старому другу и новоприобретенному тоже. Только вот не сделаешь ничего. Сердце болит и не может простить того поступка. - Химчан? - Что? - Я хочу его увидеть. *** - Ты же знаешь, что если не впустишь меня по-хорошему, я войду в дом по-плохому. - Это мой дом. Хочу - впускаю, не хочу - нет. - Я твой друг. - Весомая причина. Я подумаю. - Мне нужно с ним поговорить. - Его нет дома. - Ты врешь. - Он ушел в магазин за продуктами, когда вернется – не знаю. - Не ври. Я тут днюю и ночую. Он ни разу не покидал стены этого дома. Впусти. Я не могу без него. Я хочу его видеть. Химчан, пожалуйста. Дверь с негромким скрипом открывается, давая хозяину дома возможность увидеть старого друга. Волосы отросли, двухдневная щетина, запах алкоголя, который, кажется, въелся в каждый сантиметр кожи и одежды. Не самый лучший вид. - Ты как выглядишь? Малой испугается тебя, как только увидит. Посмотри только на себя в зеркало. Ты хоть ел все это время? - Практически нет. - Идиот. - Знаю. Химчан, я не могу без него. Дай хоть глазком на него взглянуть. - Да можешь и двумя, я разрешаю, - не спеша спускаюсь с лестницы, глядя на то, что осталось от когда-то красивого Ёнгука. Похудел, плечи осунулись, грязный вид… Только вот сердце щемит от такого его вида. - Чжунхон. Ты здесь, - несмелая улыбка трогает его губы, но в следующую секунду взгляд становится тяжелым и властным. – Я приехал за тобой. Собирай вещи и спускайся. Мы едем домой. - Никуда я с тобой не пойду. - Ты принадлежишь мне и никому другому. Ты раб, а я твой хозяин. - Вот и хозяйничай себе с той девкой, а меня забудь! – развернувшись, поднимаюсь по ступеням наверх в свою комнату. Сзади слышатся торопливые шаги, а в следующую секунду меня хватают за руку и разворачивают к себе. - Чжунхон, постой… Давай поговорим. Тихо, спокойно. Хорошо? Сжимаю кулак, что есть силы, да так, что ногти начинают впиваться в кожу. Хочется сказать «нет», хочется развернуться и убежать, куда глаза глядят, громко топая ногами, но вместо этого киваю головой. Ёнгук послушно идет вслед за мной в комнату, не проронив по дороге ни слова. Химчан завершает процессию, встав в дверях на случай, если понадобится его помощь. Сажусь в кресло у окна и жду, когда в соседнее кресло присядет Ёнгук и начнет разговор. Но вместо слов он рассматривает меня, неотрывно ведя глазами по всему телу, от головы до пят, а затем тихо, едва различимо спрашивает: - Как дела? Глупый вопрос. Я слегка улыбаюсь, но все же решаюсь ответить. - Пока не родила, - Химчан тихо смеется у двери, но в беседу не вмешивается. - А от кого рожать собрался? - От святого духа. - Химчан, выйди за дверь, сейчас я ему покажу, где святой дух находится. Атмосфера разряжается на несколько минут, давая возможность каждому улыбнуться и вздохнуть полной грудью. - Чжунхон, возвращайся. Я жду тебя дома. - Зачем? Судя по тому, что я видел, тебе и без меня неплохо. - Чжунхон. - А что? Пригласи к себе жить ту девушку. Вы неплохо, кстати, вместе смотритесь. Будете развлекаться все время, она будет тебе готовить, стирать, убирать. Зачем тебе я, если у тебя такие перспективы? - Ты мне нужен. - Зачем? Любовь? Привязанность? Я не поверю в это. Сам своими глазами видел проявление твоей любви. Спасибо, больше не хочу. - Чжунхон, ты не прав… - Это не имеет значения. Ты сделал выбор, и не в мою пользу. Удачи в личной жизни. Разговор окончен. Тишина, казалось, давит не только на уши, но и на чувства, эмоции. Я сидел, не шевелясь, глядя в окно, спиной чувствуя тяжелый взгляд Ёнгука. - Не пожалей о сказанном. Несколько шагов, и дверь с глухим стуком ударяется о дверную коробку. - И зачем? - Теперь я точно его потеряю… Я проклинал себя о сказанном, хотя в ту же секунду противоречил себе тем, что он сделал мне больно, изменив с другим человеком, предал наши чувства. Я не знал, о чем думать, за какую мысль хвататься. В груди больно жгло, а в ушах звучала последняя сказанная Ёнгуком фраза и звук закрывающейся двери. - Химчан, я боюсь… Я боюсь, что потеряю его бесповоротно. Боюсь… Я такой дурак. - Вы оба дураки. Просто идеально дополняете друг друга. - Химчан, помоги. Помоги мне заполучить его обратно. Не хочу делить его ни с кем более. - От меня тут ничего не зависит. - Пожалуйста. Я хочу его вернуть. *** Громкие биты музыки стучат по барабанным перепонкам, на мгновение оглушая. В зале множество людей в дорогих костюмах, девушек в откровенных нарядах; в воздухе витает запах алкоголя, смешанный с горьковатым сигаретным дымом и легким оттенком женских духов. Ёнгук сидит около барной стойки, одетый с иголочки, гладко выбритый и причесанный. Рядом сидят две девушки, о чем-то увлеченно рассказывающие ему, на что он слегка улыбается и кивает головой. В неярком свете он выглядит еще красивее. Дыхание спирает, и кажется, что даже кружится голова от одного только взгляда на него. Как же хочется прикоснуться, как же хочется обнять, как же… - Слюни подбери, потом налюбуешься. Забыл уже, зачем мы здесь? - Я помню. Химчан не спеша пробирается сквозь толпу людей к стойке. Ёнгук оборачивается, приветливо глядя на него, а затем легким движением руки просит бармена повторить заказ. Перекинувшись несколькими словами, они залпом опустошают по полстакана виски. Глубоко вздохнув, я подхожу к ним. - Здравствуй, Ёнгук. Он на секунду замирает, а потом как ни в чем не бывало продолжает вести беседу с Химчаном. Прокашлявшись, я вновь пытаюсь завести с ним разговор. - Ёнгук, послушай… - Тут слишком громко, может, пойдем в вип-зал? - не глядя на меня проговорил он, обращаясь к девушкам и Химчану. - Ёнгук, пожалуйста… - Закажем вкусностей и повеселимся? - Ёнгук… - Как вам идея? - Выслушай меня, прошу, Ёнгук… Выхватываю стакан с виски из рук Химчана и выпиваю жидкость, которая больно обжигает горло и внутренности. Развернувшись, иду к самому центру танцплощадки, намереваясь найти себе на голову как можно больше приключений. Вспоминая былые времена, я стал двигаться под ритм музыки, на ходу придумывая движения. Сбоку начали собираться люди, с голодным взглядом смотрящие на то, как я двигаю бедрами, как невзначай приподнимаю край рубашки, оголяя свой живот. Кто-то даже начал подстраиваться под мой ритм, стараясь подойти ближе и дотронуться до меня. Рядом стоящий блондин делает шаг навстречу мне, желая заключить в свои объятья, но сильные руки возвращают меня на прежнее место, а через секунду передо мной возникает Ёнгук с черными как ночь глазами. - Ты что делаешь, мелкая зараза? - Вызываю тебя на разговор. - Таким образом? Приключения на жопу ищешь? - По-другому ты не захотел. Пришлось так. - Сейчас же остановись, и мы поговорим. - Нет, не буду. Если остановлюсь, ты уйдешь, а я этого не хочу. - Немедленно остановись. На тебя же все голодными глазами смотрят. - И что с того? Ревнуешь? - Ревную. От услышанного сердце было готово вырваться наружу. Ноги ослабли, и, если бы не руки Ёнгука, придерживающие меня за талию, я бы точно уже упал. Такие манящие глаза, которые смотрят, кажется, в глубину души, такие родные, теплые объятья… - Ёнгук… В следующую секунду мои губы накрывают его, чуть шершавые. Столько времени вдали друг от друга, столько сделанных ошибок, столько сказанных обидных слов, столько времени впустую… Неважно, что было раньше. Главное, что сейчас он здесь, рядом. Не отпущу… Никогда и никому не отдам. *** Дом встречает нас привычной тишиной, разбавляемой треском дров в камине. Так тепло и уютно. Дома. Эта мысль ускользает так же быстро, как и появляется, когда сильные руки прижимают крепче к себе, а губы изучают оголенный участок шеи и ключиц, от чего дыхание сбивается, а по телу бегут мурашки. Ладони хаотично скользят по телу, цепляясь за одежду, и, не вытерпев, срывают ее, отчего она трещит по швам, а пуговицы в беспорядке падают на пол. От контраста соприкосновения горячего тела и прохлады комнаты кружится голова. Беру ладонями его лицо, несколько секунд смотрю в глаза, а после со всей любовью и страстью, что есть во мне, целую его губы. Ёнгук тут же отвечает мне, приподнимая над полом, заставляя обхватить ногами его талию, и прижимает к стене. Из груди выбивает дыхание, и, отклонив голову назад, я глубоко дышу, наслаждаясь прикосновением губ к моей коже. Рука скользит по спине вниз, цепляя края джинсов, и, недолго думая, проскальзывает внутрь, обхватывая ладонью ягодицу. Такая близость смущает и заставляет хотеть большего. Облокачиваюсь о стену и стаскиваю с Ёнгука верхнюю одежду, в приглушенном свете рассматривая его тело. Сильные плечи и руки, рельефные мышцы живота… За потоком мыслей я не заметил, как проделал этот же путь своей ладонью. Подняв глаза, я столкнулся с взглядом Ёнгука. Темные глаза потемнели еще сильнее, влажные губы приоткрыты, тяжелое дыхание. Подавшись вперед, я провел языком по его губам, проскальзывая внутрь и тут же отстраняясь на мгновение, чтобы перейти на подбородок, а затем на шею, испробовать ее на вкус. Ёнгук тихо рычит, сдерживаясь из последних сил, прислонив к стене, вновь глубоко и влажно целует. Опустив меня на пол, он в мгновение ока стягивает с нас обоих штаны и нижнее белье, за талию притягивая к себе, от чего наши члены соприкасаются, заставляя Ёнгука громко простонать, а меня от смущения спрятать лицо в изгиб его шеи. Перехватив мои руки, он занес их над головой, крепко сжимая в ладони, второй не спеша скользя по щеке вниз к шее, после на грудь, немного проводит кончиками пальцев около пупка, а после спускаясь к мошонке. Дыхание перехватывает от приятных ощущений, что дарят пальцы Ёнгука, который проводит ими по всей длине члена, чуть сжимая между пальцев головку. Я мечусь, еле сдерживаю рвущиеся наружу крики, высвободив одну руку и прикусив ладонь. Оставив начинающий алеть засос на шее, он убирает мою руку, мгновенно целуя, а после, немного отстранившись, произносит: - Я тебя не слышу, - и резко проводит рукой по члену, от чего в глазах темнеет от удовольствия, а ноги предательски подкашиваются. Только сильные руки Ёнгука не дают мне упасть. Он вновь садит меня к себе на бедра, продолжая неистово целовать и ласкать член рукой. Подхватывая меня удобнее, Ёнгук проводит пальцами по анусу и несильно надавливает, заставляя меня рефлекторно сжаться и прильнуть к нему. Короткий поцелуй, полный страсти, и я вновь чувствую смоченные в слюне пальцы. Проникновение болезненное, но тихий низкий шепот и серия коротких поцелуев немного успокаивают меня. Немного отстранившись, Ёнгук заглядывает в мое лицо, коротко целует в нос и чуть слышно шепчет: - Я люблю тебя. Боль пронзает всего на несколько секунд, сменяясь на ощущение наполненности внутри. Двигаясь не спеша, Ёнгук дает время привыкнуть, попутно целуя лицо, шею, лаская рукой член. Первые толчки немного болезненные, но после смены угла проникновения меня как будто молнией поражает. Сильное удовольствие растекается по венам, в секунду заставляя все мышцы немного сократиться и тут же расслабиться. С каждым толчком возбуждение растет все больше, заставляя меня неосознанно прижиматься крепче к Ёнгуку, выкрикивать его имя, прося о большем. Кажется, это высшая точка наслаждения. С каждой следующей секундой Ёнгук наращивает темп, выбивая из меня новые стоны. Дыхание у обоих учащается, перед глазами все темнеет, воздух нагревается до небывалых высот. Оргазм настигает нас практически одновременно, заставляя меня излиться на живот Ёнгука; чувствую, как его семя заполняет мое нутро. Сидя на полу, я придвигаюсь ближе к парню, устраивая голову у него на плече, переплетая пальцы в замок, и тихо говорю: - Я тоже тебя люблю.