Подари мне настроение

      Сокджин работает в крупном торговом центре совсем недавно. Ему здесь нравится, особенно сейчас, когда всё украшено в преддверии новогодних праздников. Проходя по второму этажу, он проводит рукой по перилам, подцепляет пальцем мишуру, оттягивает и отпускает обратно. Волна лёгкой дрожи пробегает по её цветным волоскам. Похоже на шёрстку чеширского кота, взволнованную лёгким ветерком. Джину нравятся огромные шары под потолком и конфеты. Парочку он вешал самостоятельно. Сокджин всегда хотел помогать людям, но, вопреки отличному аттестату и надеждам родителей, пошел не на медицинскую или юридическую специальность, а на менеджмент. Чувствовал к этому какую-то тягу, находил себя в этой суете и постоянной беготне. Перед стойкой с гордой надписью «Стол информации» всегда толпа народа. Сокджин с удовольствием направляет посетителей в нужный магазин, даёт рекомендации и советы. И дело не только в его рабочих навыках, просто он умеет очаровывать одной улыбкой. Однако именно благодаря диплому начальство присматривается к нему, думая, куда бы направить его таланты.       Сокджин всегда всё делает на отлично, на пять с плюсом. И дело не столько в уме, сколько в старательности. Как только он устроился на эту работу, сразу пробежался и собрал по магазинам все каталоги, сутками таскал их с собой, даже в туалет, даже в кровать. Джин при этом не примерный мальчик, про которого говорят «надежда и опора семьи», он просто всегда идёт к своей цели. Даже если эта цель — научиться взламывать замки. Из интереса, ничего более. Так же из интереса он когда-то пробовал курить и набил на шее небольшое тату. На нём Марио осторожно выглядывает из трубы, проверяя мир на опасности. Он высовывается и из ворота футболки, которых у Сокджина около десятка, чем умиляет его периодических девушек. Найти одну-единственную пока не удается, одного-единственного — тоже. Но Джин просто не берётся за это как следует.       Спускаясь по эскалатору, Сокджин замечает столпившихся в нетерпении коллег. Есть в их торговом центре небольшая новогодняя традиция. Двадцать пятого декабря часть посетителей одаривается подарками. Можно заказать что-то конкретное, опустив письмо с пожеланием в небольшой ящичек, примерно ожидающий у входа с начала ноября. Кому повезёт — решает удача и цепкие пальчики работников центра. Сокджин опускает руку в ящик и недолго думая вытаскивает первое письмо, которое удаётся нормально зацепить. Его незнакомец хочет какую-то книгу, и это желание кажется легко исполнимым.       Ни в одном из трёх книжных торгового центра искомого товара не находится. Более того, в других магазинах и на складах её тоже нет, в каталогах не значится. Сокджин мрачнеет, ему кажется, что это какая-то глупая шутка. Но кому подобное может прийти в голову? Разве будет нормальный здравомыслящий человек терять шанс на подарок ради такого вот прикола. Во-первых, это даже не смешно, а во-вторых, оценить результаты стараний невозможно. В тот же вечер, гипнотизируя письмо под номером шестьдесят три, Сокджин лезет на «eBay». Это его последний шанс. Джин не привык проигрывать, и если такая книга существует в этом мире, он её найдёт.       Удача! Сокджин не может сдержать улыбки. Ему несказанно везет, и в графе адрес значится Сеул. Он тянется мышкой к заветной кнопке «Купить» и чуть не плачет. Цена за книгу запредельная. Ему такую не потянуть, да чёрт возьми — это его годовая зарплата! Какой-то кусок бумаги не может стоить ТАКИХ денег. Взгляд с надеждой бегает по странице товара и замечает приписку «Книга может достаться вам совершенно бесплатно…». Далее идёт какой-то скучный текст про ценителей прекрасного, что-то там про сокровище и мировое достояние. Но сводится всё к одному — нужно идти к хозяину книги и выполнять какие-то там условия. Сокджин планирует поход на первые же свои выходные.       Джин надевает строгие классические брюки и белый кашемировый свитер, укладывает волосы. Он готовится встретиться с пожилым мужчиной или женщиной. Скорее всего, хозяин книги — ценитель искусства, живёт в очень уютной квартирке, где на стенах полно картин и стоят огромные шкафы с редкостями. Сокджин надеется произвести впечатление вежливого и опрятного юноши, который сможет позаботиться об этом сокровище. Он улыбается своему отражению и идёт на встречу.       Сокджин давит на кнопку звонка и ещё раз отряхивает пальто от снега. Стучит ботинками друг о друга и лучезарно улыбается. Джин открывает рот, чтобы произнести: «Здравствуйте, я по объявлению, меня очень заинтересовала книга». Он готовился к встрече, всю ночь выискивал любые упоминания о ней, рецензии и отзывы. Да Сокджин знает о книге всё! Но он закрывает рот и разворачивается, намереваясь уйти. Его взору открылась весьма странная картина. Вместо почтённого старца, или старушки, ну или хотя бы дамы средних лет перед ним стоит парень. В перепачканной футболке, драных джинсах и с куском пиццы в руках. Сокджин точно ошибся адресом, подобное создание никак не может быть ценителем прекрасного и писать слова о сокровище, достоянии и прочем.       — Стой, — окликает Джина нечто.       — Я ошибся адресом, не парься. Ухожу уже, — Сокджин даже не оборачивается, машет в воздухе рукой и идёт прочь. Надо же было так ошибиться, ведь почти другой конец города. Он достаёт телефон, чтобы уточнить адрес.       — Ты из-за книги? — спрашивает парень, откладывая пиццу и вытирая руки о джинсы. Подобные мажоры к нему только ради неё и ходят.       — Да, — Сокджин резко останавливается, а потом его осеняет: — Наверное твоя мама или бабушка продают. Прости моё неуважение, а когда я могу их застать?       — Ну они на том свете, так что как только преставишься, передавай им привет.       Сокджин мрачнеет. Ему совсем не нравится подобная ситуация. Скорее всего, парень один из тех богатых наследничков, которые после смерти пожилого родственника получают кучу сокровищ и совершенно не придают значения их цене и важности. Да и текст, видимо, писался ещё при жизни родных. Как себя вести, Джин не знает. Но он никогда не бросает начатое на половине пути. Сокджин возвращает своему лицу улыбку, подходит вплотную к хозяину квартиры и с максимальным дружелюбием тянет:       — Здравствуйте, меня зовут Ким Сокджин. Вы обладаете истинным сокровищем, облачённым в картонный переплёт. Мне бы очень хотелось получить его для одного замечательного человека. Но, к сожалению, мои доходы не позволяют быть достаточно щедрым и по достоинству оплатить столь великолепную редкость среди прочих книг. Не мог бы я рассчитывать на скидку? Также у вас было оговорено условие, согласно которому её можно получить бесплатно, и мне бы хотелось воспользоваться столько потрясающей возможностью. Эта книга станет подарком и сможет привнести толику счастья в жизнь одинокого человека. Я бы хотел стать для него Сантой, исполнителем мечты. Вы ведь мне поможете?       Сокджин обхватывает руку парня в молящем жесте и очень надеется, что не кривится, ощущая рукой то ли соус, то ли ещё что-то.       — О как, — Намджун чуть отходит в сторону и свободной рукой приглашает внутрь квартиры. — Проходи, что ли. Поговорим.       Сокджин, конечно, проходит. В квартире на удивление не так ужасно, как рисовало воображение. На полу не валяются пустые бутылки и носки, не пахнет алкоголем и сигаретами, хотя последними всё же совсем чуточку тянет.       — Проходи, садись. Тебе чай или кофе? — незнакомец жестом приглашает присесть на диван, а сам проходит дальше, предположительно на кухню.       Сокджин разувается, вешает пальто и осторожно двигается вглубь квартиры, осматриваясь. Картин на стенах нет, как и огромных книжных шкафов. В квартире ничего лишнего, только самое необходимое.       — Я немного неуклюж, поэтому стараюсь не давать себе повода что-то разбить, — парень очаровательно улыбается, ставя на стол две чашки чая, и тут же подтверждает свои слова, умудряясь совсем немного, но всё же разлить на стол. Сокджин по инерции кидается помочь. С грацией газели проезжается рукавом свитера по луже, и ткань с радостью впитывает в себя жидкость. Джин недолго думая засовывает манжету в рот и высасывает из неё чай.       — Если что, ванна там, — незнакомец не может оторвать от столь милого зрелища взгляд и надеется, что указывает правильно.       — Угу, — Сокджин смотрит, куда его отправляют, продолжая держать краешек манжета во рту, затем двигается в нужном направлении. Перебежками. Рукав приходится застирывать с мылом, и Джин надеется, что не останется пятна.       Пока гость приводит себя в порядок, хозяин квартиры решает переодеться. Всё же выглядит он и правда странновато, немудрено, что от такого зрелища попытались сбежать. К чаю хочется добавить чего-то, чтобы не смотрелось так пусто. Но печенья или конфет у него нет, поэтому рядом с чаем оказывается пицца. Мучное, еда — пойдёт.       — Позволь ещё раз представиться, Ким Сокджин, — он вновь усаживается на диван. Один рукав его свитера завёрнут до локтя.       — Ким Намджун, — хозяин квартиры улыбается и в простой чёрной футболке умудряется выглядеть очень по-домашнему, — тебя, если не ошибаюсь, интересовала книга?       — Да, — Сокджин делает глоток, — что нужно сделать, чтобы заполучить её?       — Действительно так важна?       — Да.       — Тогда с тебя новогоднее настроение!       — Не понял.       — Ну считай, что тебе нужно сделать приятное незнакомцу, чтобы заполучить книгу.       Сокджин думает, что по той же причине он и ввязался в эту историю.       — Так чего конкретно тебе хочется, Намджун? Я не совсем понимаю твою просьбу.       — Хочу проникнуться новогодним настроением. Почувствовать, так сказать, дыхание праздника. — Намджун откусывает кусок пиццы и продолжает, не успев толком прожевать: — Если у тебя всё получится, то в канун Рождества, а именно двадцать четвёртого декабря я вручу тебе книгу.       — Согласен, — как будто у него есть выбор, да и попробовать стоит. Задание не такое уж и сложное, Сокджин, если честно, ожидал чего похуже. Он уже в красках рисовал в воображении, как моет этому парню ноги или отмывает до блеска квартиру.       На следующий день Джин заявляется к своему новому знакомому под вечер. У него выходной, но нужно было пройтись по магазинам. В руках Сокджин несёт огромную коробку, в которой что-то позвякивает и гремит, как колокольчики из упряжки оленей Санты. Намджун давит в себе желание помочь, выбирая не мешать, усаживается на диван и наблюдает.       На Джине в этот раз простые джинсы, из заднего кармана которых мило выглядывает чья-то мордочка, и толстовка. Она кажется очень уютной, особенно когда за окном метель и мир покрывается толстым слоем ваты. Сокджин ставит коробку на пол и окидывает взглядом помещение. Работы много. Он помнит про особенности хозяина квартиры, поэтому ничего горящего, режущего и тяжёлого там нет, шары и те сплошь из пластика. Джин достаёт из коробки мишуру, расправляет её, встряхивает и лезет почти под самый потолок, чтобы украсить карниз.       Постепенно вся квартира преображается. Сверху тут и там свисают разноцветные шарики, переливаются гирлянды и чуть подрагивает мишура, когда Сокджин, проходя мимо, трогает её кончиками пальцев. В руках у него остается одна, искристо белая. Сокджин оглядывается по сторонам и замечает лишь одно место, которое до сих пор не украшено. Он присаживается на корточки перед Намджуном, закидывает тому на плечи мишуру и улыбается.       — Как тебе теперь, лучше? — Сокджин интересуется очень буднично, как старый друг, забежавший по пути домой. Они чужие люди, но Джину хочется хоть немного, но стать праздником.       Намджун обводит взглядом квартиру. Несколько шариков лежат в плетёной корзинке на столе, на окне серебристым дождём висит гирлянда, и всё вокруг такое приторно сказочное, даже улыбка Джина, что становится не по себе. Словно это всё не его вовсе, насаженное.       — Ты так старался, — Намджун несильно сжимает в кулаке мишуру на своём плече и ведёт по ней вниз до руки Сокджина. Тот, кажется, совсем не слышит в чужих словах желчи.       — Сейчас ещё кое-что покажу, — Джин резко вскакивает со своего места и идёт к выключателю. Он успел разобраться, что где, пока всё развешивал. Сокджин нажимает на заветный рычажок, и свет в комнате гаснет. Он подходит к окну и включает гирлянду. Она мерцает тысячью звёзд, переливается, словно маленькие льдинки на солнце, искрится.       — Правда красиво? — почти шепчет Джин, наблюдая, как вспыхивают маленькие вселенные.       — Правда, — Намджун смотрит на силуэт Сокджина, который из-за отблесков проявляется очень чётко, и совсем не обращает внимания на взрывы маленьких вселенных. Правда красиво. Он разворачивается и уходит в спальню. И слава всем богам, что в своей квартире Намджун прекрасно ориентируется.       Сокджин разворачивается, переполненный каким-то внутренним теплом и счастьем. Он уверен, что, находясь в подобной атмосфере, нельзя остаться без настроения. Да оно просто само запрыгивает тебе в душу. Но Намджуна за его спиной нет. Более того, включив свет, Сокджин не обнаруживает его в комнате. На кухне пусто, в ванной и туалете аналогично. В чужую спальню Джин зайти не решается. Он коротко бросает: «Я ушёл» — и идёт одеваться. Его никто не провожает. Уже на улице, кутаясь в огромный тёплый шарф, Джин понимает, что всё будет не так просто, как он думал. Но Сокджин никогда не сдаётся.       Намджун уже жалеет о своём желании, когда и на следующий день у его порога стоит Ким Сокджин. Он прячет нос в воротник пальто, а Нам очень хочет просто закрыть дверь и сбежать, но из этой затеи ничего не выходит. В руках у Джина два кофе, отчётливо пахнущие корицей, и какой-то бумажный пакет. А сам он пахнет морозом и почему-то цитрусовыми.       — Я принёс тебе кофе и имбирные пряники на завтрак. Какое новогоднее настроение без этого?       — Спасибо, — Намджун забирает кофе и пряники из рук Джина, — у тебя всё?       — Ну да, — Сокджин теряется. Он рассчитывал пройти и хотя бы немного поболтать, просто так, ни о чём.       — Тогда попрощаемся, у меня на сегодня много дел, — Намджун говорит быстро, словно действительно каждая минута на счету.       — Понятно.       — Угу, — ухает Намджун, прикрывая дверь. — Пока.       Вечером Сокджин снова стоит у чужой двери, сжимая в руках небольшую коробочку. Намджун приходит, когда уже темно. Он смертельно устал. Сокджин, стоящий живым изваянием у его дверей, вызывает мимолётную, но всё же улыбку. Джин дёргается, замечая парня. Намджун сдерживает в себе фразу: «Скучал?».       — Привет. Это тебе, — Джин вручает коробочку Намджуну, — хотел предупредить, что ближайшие несколько дней работаю и не смогу прийти.       — Хорошо, — Нам смотрит на коробочку в своих руках, — что это?       — Осколок новогоднего настроения.       В коробочке обнаруживается диск с записями новогодних песен. Банальный подарок, перевязанный ленточкой и засыпанный конфетти. Намджун даже не собирается смотреть, что там, бросает диск на диван. Он натыкается на него взглядом спустя час и всё же берёт в руки. Намджун прослушивает его на повторе всю ночь.       На следующее утро Нам обнаруживает у своей двери небольшую почтовую коробку. Внутри имбирное печенье и новогодняя открытка. Намджун оглядывается по сторонам, но никого нет, и записки тоже нет, хотя сомневаться в отправителе не приходится. Он запихивает печенье в карман толстовки и пробегается глазами по вензелям чёрных букв. Они оставляют за заснеженном картоне слова поддержки, пожелания счастья, но где-то внутри Намджуна холодная пустыня, и пара строк не оказывают на неё никакого влияния, их сметает очередным заблудившимся ветром. Хотя печенье вкусное.       Да, Сокджин работает, но он всегда умел находить выход из положения. По счастливой случайности оказывается, что его давний знакомый снимает квартирку недалеко от владельца злосчастной книги. И он совсем не против заносить Намджуну порцию печенья и небольшой печатный привет. Сокджин всегда покупает открытки в больших количествах, бережно хранит, перекладывая веточками можжевельника и палочками корицы. Он обычно берёт несколько на работу, чтобы порадовать кого-нибудь. И сейчас они оказываются очень кстати. А печенье… Подумаешь, парой противней больше, ведь и за услуги курьера нужно чем-то платить.       Печенье и открытка появляются каждое утро на протяжении четырёх дней. На пятый Намджун по привычке открывает дверь и протягивает руку, чтобы забрать положенную ему порцию. Но вот пальцев касается стакан с кофе. Чуть выше, если пробежаться взглядом по заснеженному пальто, заблудиться в складках шарфа, можно наткнуться на улыбку.       — Ты сегодня свободен? — Сокджин придерживает кофе, боясь, что Намджун держит не крепко. У него в руках латте с карамельным сиропом. В тот раз он так и не узнал о предпочтениях нового знакомого.       — Да, — ответ скорее на автомате. И он неправильный. — То есть нет. Много дел. Прости.       — Не прощу.       Сокджин вваливается в квартиру всем своим весом, буквально снося её хозяина с пути. Он пахнет морозом, карамелью и теми глупыми имбирными печеньями, без которых Намджун уже не представляет своё утро. Он сжимает кофе, ища в нём тепло и спасение — кажется, просить кого-то подобного о настроении было ошибкой. Но ту дурацкую приписку к продаже книги оставил дедушка Намджуна. Он был уверен, что внук сразу почувствует владельца рукописи, что у того будет пылать душа. Вот только у Намджуна от глупой улыбки человека рядом пылают щёки.       — Так. Сейчас ты завтракаешь, и мы идём на каток! — Сокджин вешает пальто и предстаёт в ярко-красном свитере. Стаканчик кофе грозится превратиться в вулкан и выплеснуть жидкость, объятия Намджуна настолько крепки. Он готов поклясться, что дело просто в цвете, ведь красный очень привлекает внимание.       — Ты ведёшь себя бесцеремонно, и никуда я с тобой не пойду, — бурчит Нам, но не выгоняет, а просто идёт на кухню.       — Пойдёшь. Ты сам просил о настроении.       — Как это связано с катком?       — Самое зимнее развлечение, а потом я угощу тебя выпивкой, — клятвенно обещает Сокджин.       — Уговорил, — делать действительно нечего.       Намджун смеётся, как ребёнок, наблюдая за кульбитами Сокджина на льду. И кто из них ещё неуклюжий. После недавнего падения Джин проезжается аж до сугроба, разворачивается на спину и теперь старательно изображает что-то, растопырив руки и ноги. Это же надо было прийти на каток в пальто, ну чем думал, непонятно.       — Вставай, звёздочка, замёрзнешь, — Намджун подкатывается поближе.       — Я не звёздочка, я — снежинка, — Сокджин упорен в своём желании лежать.       — Вставай, снежинка, — Намджун улыбается и протягивает парню руку.       Сокджин тянется, но хватает Намджуна за ногу. Ему хочется развеселить этого взрослого угрюмого человека. Тот резко дёргается и, боясь упасть на Джина, валится в сугроб, утопая там почти полностью. Сокджин вскакивает, но не как хотелось — на ноги, а лишь на четвереньки, и с грацией молодой коровки доезжает до Намджуна. Вытягивает его за руки из сугроба. Смеётся, потому что зрелище на редкость милое. Намджун не открывает глаз, он весь в снегу. Тот противно тает и стекает куда-то вниз по шее. Словно большой водный червяк норовит заползти тебе в трусы. Намджун дергается от ощущений.       — Сейчас, прости, — Сокджин скидывает с себя перчатки и тянется к лицу Нама, убирает снег. Его щеки такие холодные, и Джин греет их в своих ладонях. — Прости.       — Вот зачем ты... — Намджун распахивает глаза и забывает все ругательства, вспоминая новые. Создаёт их из обрывков слов и желаний. На льду сидеть холодно, попа вот-вот покроется льдом, но Джин сидит перед ним на коленях. Взъерошенный, испуганный, бездумно водит руками по щекам, убирая давно растаявший снег. Его очень хочется поцеловать, просто так, в благодарность.       — Прости, я не думал, что так получится, — Сокджин суетится, растирает свои руки и снова прикладывает их к чужим щекам. — Как ты?       — Нормально, — хрипит Намджун.       — Ты чего хрипишь? Простыл? Давай поднимайся.       — Между прочим, меня уронили.       — Я заглажу вину выпивкой. Всё, накатались. Айда греться.       Чуть позже они сидят в небольшом кафе. Сокджин пытается отогреть руки, а Намджун заморозить обратно своё сердце. Играют песни Фрэнка Синатры, официанты в шапочках Санты разносят специальное новогоднее меню, и, на счастье Намджуна, алкоголь в нём присутствует. Именно он ему и нужен. Спустя пару бокалов и закусок, Намджун ловит взглядом снежинки за окном и не знает, как начать разговор. Эти пару бокалов они молчали, лишь просили официанта что-то принести. Джина, кажется, это не тяготит. Он смотрит в окно, на ту же самую снежинку.       — Тебе так нужна эта книга? — Намджун начинает первым. Алкоголь позволяет чувствовать себя свободнее.       — Очень. — Сокджин делает глоток глинтвейна и теряется в танце снежинок за окном. Они похожи на парочки, кружащиеся в вальсе. На самом деле можно было отказаться от того номера, но теперь Джин даже рад, что не поступил так.       — Без неё вообще никак?       — Совсем.       Намджун снова замолкает, просит принести какой-нибудь десерт и ещё выпивки.       — Не хочешь отдавать? — на этот раз нарушает тишину Сокджин.       — Не то чтобы не хочу...       — Не хочешь отдавать мне?       — Как раз наоборот, — Намджун запивает фразу очередной порцией алкоголя.       — Нам пора, — Сокджин улыбается, просит принести счёт.       Расплатившись, он тянет Намджуна за собой. За руку берёт совершено бесцеремонно и ведёт куда-то, петляет по улицам. На город уже спустился вечер, и многие спешат домой. Они погружены в думы о новогодних праздниках и подарках, подводят итоги года или просто идут к своим близким. С парочкой прохожих они даже сталкиваются. Извиняются, желают приятно провести вечер и торопятся дальше.       — Смотри! — Сокджин резко тормозит.       Намджун чертыхается, врезавшись, руку отпускает и лишь затем переводит взгляд туда, куда смотрит Джин. Впереди на площади стоит огромная ёлка, украшенная огнями и шариками. Вокруг неё толпятся люди. Они смеются и обнимают друг друга. Ель возвышается словно исполин, призванный охранять этот мир и хранить то самое новогоднее чудо. Намджун не в силах сдержать выдох восхищения. Они всегда ходили на эту площадь с дедом, тот покупал мальчишке сладости в немереных количествах, баловал как мог. Для Намджуна такие дни были настоящим праздником, и ждал он этого весь год. Намджун прыгает взглядом от ветки к ветке, цепляется за красный шар, потом синий и зелёный. Яркие огни то прячутся в хвое, то выныривают. У них нет времени на остановку, они бегут к верхушке, соединяются там и распадаются, снова устремляясь вниз. Парни стоят на площади пять минут... или полчаса — непонятно, но, налюбовавшись, Намджун переводит взгляд на Сокджина. Тот греет дыханием покрасневшие руки и ёжится. Перчатки они потеряли где-то по дороге, но Джин не жалуется, он и сам поглощён моментом. Намджун поддаётся порыву, обнимает того со спины и сжимает чужие руки в своих.       — Намджун? — парень явно не ожидал подобного.       — Ты, кажется, замерз, — Намджун старается не смотреть на Джина, но прижимает к себе сильнее.       — Да. Очень, — шёпотом, боясь испортить момент.       — Уйдём?       — Нет. Ещё немного.       Они берут такси в разных направлениях и прощаются короткими улыбками. «До завтра», — одними губами шепчет Сокджин. «Я буду ждать», — отвечает Намджун уже в машине. Дома он выключает свет и включает ту самую гирлянду на окне, которая так похожа на маленькие звёзды. Действительно очень красиво.       На следующий день Сокджин появляется ближе к обеду. Он без кофе, но по-прежнему с печеньем, в этот раз его дополняют несколько пряников. Джин распланировал их день. Нужно посетить новогоднюю ярмарку или торговый центр, попить чая в небольшом кафе, где подают изумительные пирожные, и обязательно покататься с горки.       — А сегодня... — начинает говорить Сокджин, как только открывается дверь.       — Я никуда не пойду, — продолжают за него.       — Почему? — Джин не понимает, они очень хорошо погуляли вчера, и он рассчитывал повторить подобное сегодня.       — Я устал и вымотался. Не хочу никуда. Можешь зайти, — немного подумав, — если хочешь.       Сокджин проходит в квартиру, мнётся на пороге и не знает, что делать дальше. Тащить Намджуна силком он не собирается, это же не принудительные работы. Да и отдых должен приносить положительные эмоции, а не приравниваться к каторге.       — Тогда, может, обед? Я вроде бы неплохо готовлю, — предлагает Джин. Это неплохой повод, чтобы остаться.       — Было бы здорово.       Сокджин раздевается, проходит на кухню и долго шарит по холодильнику в поисках нужных продуктов. Их почти нет, и чего-то стоящего не приготовить. Он заказывает доставку до дома и буквально через полчаса встречает у порога курьера с продуктами. Намджун не вмешивается, не спорит и ничего не говорит. Он просто смотрит. И ему нравится то, что он видит. Вокруг мигают гирлянды, темнеет быстро, свет он не включает. На его кухне порхает парень, и с каждой минутой квартирка все больше наполняется запахами. Так вкусно здесь не пахло очень давно. Сокджин что-то воркует себе под нос, постоянно чем-то стучит и шуршит. Намджун закрывает глаза и погружается в эти звуки как в музыку.       Хочется пить. Нам открывает глаза и идёт на кухню. По привычке он берёт со стола стакан, открывает холодильник, достаёт пакет молока и наталкивается на Джина. Точнее, Сокджин наталкивается на него. Совершенно случайно, просто завертелся и не заметил.       — Извини.       — Нормально всё. Я же сам виноват, — Сокджин переводит взгляд на стакан. — А можно мне тоже? Только руки грязные.       Джин хочет добавить, что помоет сейчас и вернётся, но Намджун подносит стакан к его рту, и парень не в силах противиться. Сокджин открывает рот и чуть приседает, чтобы было удобнее. Нам вливает молоко понемногу, чтобы тот не захлебнулся. Но Намджун не был бы собой, если бы всё прошло гладко. Он теряется в своих мыслях, наклоняет слишком сильно, и по подбородку Сокджина течёт белый ручеек. Парень выпрямляется. Намджун спохватывается, ставит стакан на стол и тянется рукой к чужому лицу, вытирает. Он проводит по линии челюсти, обхватывает пальцами мочку уха и сжимает немного. Ему не хочется поднимать взгляд, не хочется встречаться с удивлением и недоумением в чужих глазах. Проще вот так, смотреть на светлую кожу под своими пальцами, нырять рукой, чуть дальше путаясь в волосах. Кожа под прикосновениями горит, и Сокджин не удерживает выдоха. Ему очень хочется наклонить голову немного, прижаться к руке. Он надеется при этом поймать чужой взгляд, но стоит только чуть двинуться — Намджун убирает руку и отходит. Нам вроде бы и не против, но как-то всё не так. Слишком быстро и сладко, как в кино. Только Намджун совсем не ощущает себя актёром.       Чуть позже они садятся обедать, хотя стрелка на часах говорит об ужине. На столе ароматная курочка, куча каких-то соусов, закусок и ещё чего-то, чему название придумать не удаётся, но оно сладкое. Они едят в полной тишине, и это странно, хотя и не напрягает особо. Намджун периодически выпадает из реальности, наблюдая за тем, как Сокджин ест. Нет, ну серьёзно. Люди так не едят! С такими навыками и выражением на лице снимаются в порно, но никак не поедают курочку. Когда Намджун в очередной раз не доносит еду до рта, Джин хмурится.       — Неужели настолько невкусно?       — Нет. Очень вкусно.       — Я тебя смущаю.       — Нет, — хотя подсознание вопит: «Да! Ещё как! Ты вообще видел себя со стороны?».       — Знаешь, я даже рад твоей просьбе, — Сокджин вытирает рот салфеткой, — в этой предновогодней суете я, кажется, и сам забыл, что это такое — ожидание праздника. Он стал таким обычным, как выходные. До того дня у меня был чёткий список по покупкам, подаркам и расписание, когда и где я должен быть. Ты всё перемешал.       — Не я. Это тебе понадобилась книга, и ты сам согласился на условия.       — И не жалею.       — Она так нужна тебе?       — Не мне. Одному человеку. Он очень хочет получить её. Она для него мечта, единственное желание.       — Почему?       — Не знаю. Но в мире полно странных вещей, о которых я не имею представления.       Они рассказывают друг другу о музыке, фильмах и друзьях. Немного о том, что волнует, и о солёных брызгах моря в жаркий полдень в июле. Сокджин благодарит за гостеприимство, а Намджун не останавливает его, хотя хочется побыть ещё немного рядом, поговорить. Квартира пустеет, хотя в ней по-прежнему вкусно пахнет и горят гирлянды.       Они всё же идут в торговый центр в следующий выходной Сокджина. Джин предлагает купить подарки друг другу, чтобы этот Новый год запомнился. Хотя Намджун и так его никогда не забудет. Он выбирает для Сокджина перчатки взамен потерянных. Джин клянется не потерять их, даже надевать теперь побаивается. Ответным подарком выбирается свитер. Самый что ни на есть новогодний подарок для настроения. Намджун сопротивляется, просит оплатить хотя бы часть, но после десятиминутных баталий, прижимая к себе с десяток вариантов, тащится в примерочную. Сокджин стоит у кабинки в нетерпении. Пока что ни один вариант ему не приглянулся. Он и не ожидал, что выбор свитера такое сложное дело.       Из кабинки доносится невнятное мычание, переходящее в скулёж, и Джин решается заглянуть внутрь. Намджун стоит с поднятыми вверх руками и отчаянно пытается снять свитер. Вот только все усилия явно прикладываются не к тому месту. Лица Нама Сокджин не видит, но тот отчаянно просит о помощи, правда, это выходит сдавленно и неубедительно. Намджуну неудобно и жарко, а выпутаться не получается. Он чувствует холодные чужие пальцы на своей груди. Так не помогают, но Нам не спорит. Сокджин пользуется беспомощностью парня. Он гладит его грудь, бока, проводит пальчиками по животу и замирает. Джин поднимает взгляд. Он стоит совсем близко, касается губами ткани. Это немного неправильно, но Намджун его не видит. Сокджин судорожно выдыхает, ведёт руками вверх и снимает свитер. Правда, не до конца. Тот держится лишь на запястьях Намджуна. И он пользуется этим как лассо, ловушкой, в которую удалось поймать незадачливого зверька. Правда, зверёк не торопится бежать или поднимать панику. Он смотрит глубокими тёмными глазами и облизывает губы.       — Вы там долго ещё?!       От стука в дверь и резкого голоса Сокджин вздрагивает. Он отшатывается назад, отчего свитер спадает с рук Намджуна на пол, разрушая импровизированную тюрьму.       — Сейчас, мы уже закончили, — Сокджин оборачивает от двери к Намджуну, но натыкается взглядом лишь на чужую макушку. Тот поднимает свитер с пола, забирает с вешалки остальные вещи и выходит, так ничего и не выбрав.       Они всё же покупают свитер. Он белый, с принтом, обнимающим Намджуна в районе груди. Парень походит на белого мишку, по которому, правда, кто-то успел потоптаться. Намджун очень уютный и тёплый, его хочется обнимать. Сокджин водит руками по узору и улыбается. Не зря они весь день проторчали в торговом центре.       — Я угощу тебя кофе, — Намджун считает, что он должен внести свою лепту в этот день.       — Хорошо.       Кофе они пьют у Намджуна, снова увлекаясь разговорами о всякой ерунде. Когда Джин спохватывается, на часах уже за полночь. Он отказывается от предложения переночевать и вызывает такси. Они практически не знакомы. Он не видит смысла оставаться здесь, хотя в последнюю минуту хочется, чтобы его переубедили. Сокджин замирает в дверях перед самым уходом, разворачивается и смотрит на Намджуна. Тот поднимает руку и машет на прощание. Джин улыбается немного натянуто, опускает голову и уходит. Улица встречает его холодным пронизывающим ветром и запахом сигарет из подъехавшей машины.       Сокджин возвращается с работы. Вечер поистине новогодний. Вокруг бесчисленное множество огней, работники магазинов, переодевшись Сантами, зазывают посетителей к себе. Из ближайшего кафе пахнет выпечкой и корицей. Сокджин ведёт носом и забегает на секундочку, заказывает себе горячий шоколад на вынос. Он достаёт из кармана телефон, чтобы посмотреть время. Цифры удаётся разглядеть с трудом. На экран падают крупные хлопья снега, оставляя причудливые разводы. Сокджин стирает их пальцем, поднимает взгляд к небу и жмурится. Ещё не слишком поздно.       — Намджун пошли, там снег! — Сокджин врывается в чужую квартиру разгорячённый и счастливый. Белые перья с ангельских крыльев так и норовят переродиться и стать влагой. Джин хватает Намджуна за руку и тянет на себя. Ему хочется показать ему сказку, цветение морозных узоров на окнах, белые шапки на фонарях и машинах.       — Я что, снега не видел? Не хочу, — Намджун выдёргивает руку. Чужие пальцы мокрые и холодные.       — Пошли, — Сокджин не намерен отступать.       — Нет.       — Пошли, а то я тебя поцелую.       Намджун замирает и не может сказать ни слова. Он смотрит на губы Джина и не в силах поймать хоть какую-то мысль. В голове настоящая буря, ураган, придавивший его домиком, как милашку Бастинду.       — Вот, хороший мальчик, — Сокджин пользуется моментом, хватает с вешалки куртку и накидывает её на плечи парня, берёт в руки шапку. — Идём.       Намджун одевается, и они выходят на улицу. Он смотрит на Джина и никак не может понять, серьёзно ли было высказано предложение и как на него реагировать. Угроза ли это была, или тот высказал своё желание? Сокджин подбегает с полными ладонями снега. Он сдувает его на Намджуна, подобно мыльной пене, и улыбается. В вечернем свете фонарей его улыбка кажется сказочной и какой-то нереальной. Её хочется пощупать. Намджун протягивает руку, но Джин мастерски уходит от прикосновения. Немного позже Сокджин стоит поодаль и смотрит в небо. Он рукой придерживает шапку, чтобы та не упала, и совсем не стряхивает падающие на щёки снежинки. Джин считает, что именно снег всегда приносит праздничное настроение. Словно специально для нас он всё делает белым, чтобы мы могли начать жизнь с чистого листа.       — Что ты делаешь? — Намджун подходит вплотную и пытается уловить направление взгляда.       — Из-за света фонарей снег похож на звёзды, — Сокджин улыбается, — можно загадывать желания.       — Ты такой дурак.       — Я романтик.       — Одно и то же.       Они гуляют какое-то время. Джин лепит снеговика с кошачьими ушками, кидается снежками в Намджуна и через пару часов замерзает окончательно. Он не признаётся в этом до последнего, украдкой грея руки и растирая нос. Намджун тащит его домой под предлогом согреться и попить кофе. В этот раз у него даже есть печенье, а маршмеллоу Сокджин как-то принёс с собой. Они пьют какао, задорно смеются и рассказывают друг другу небылицы. Когда экран телефона немилосердно показывает два часа и тридцать четыре минуты, Джин поднимается со своего места и идёт к выходу.       — У тебя же завтра выходной? — Намджун интересуется невзначай.       — Да.       — Оставайся. Одежда вся мокрая, да и торопиться тебе некуда.       Сокджин кивает, хотя очень хочет сказать: «Не волнуйся. Я пойду. Так будет лучше». Они устраиваются на диване и включают телевизор. На втором по счёту канале (на первом было порно) им рассказывают о трудностях выбора партнёра по знаку зодиака. На четырнадцатом или пятнадцатом они находят какой-то старый фильм и смотрят его молча. Сокджину это кажется неправильным, и он открывает было рот, чтобы что-то сказать, но Намджун уже спит. Джин проходится по квартире, находит в спальне одеяло и укрывает им парня. Тащить его в кровать он не намерен. Джин стоит у окна с чашкой какао, ведь если не спать, то это больше похоже на затянувшуюся вечеринку, а не ночевку.       Когда солнце выкидывает свои лучи и рассвет цепляется за чёрное небо, Сокджин засыпает, привалившись к боковине дивана. Его сон безмятежный и глубокий. Намджун, проснувшись, обнаруживает себя на диване, Сокджина на полу рядом, а мир немножечко другим. Он гладит парня по волосам и накидывает на него одеяло. Ну не в кровать же тащить. Намджун идет готовить кофе. Разбивает чашку и даже не дергается из-за этого.       Сокджин просыпается от резкого звука и кидается на кухню. Он сонный и ничего не понимающий, у него разлохмачены волосы, помята одежда и ушко красное, отлежал.       — Сейчас, — Джин кидается к ближайшему шкафчику, — у меня тут где-то были бинты.       — Сокджин, это моя квартира, — Намджун останавливает его за плечо.       — Что?       — Квартира моя, и бинты нам не нужны, — Нам разворачивает парня к себе, машет руками перед его лицом, — я цел.       — Мне нужно домой, — Джин поправляет причёску, одежду, облизывает губы.       — Тебе нужно кофе. У меня ещё чашки есть, — Намджун открывает шкаф, в котором ровными рядами стоят новенькие белые чашки.       Сокджин осторожно отодвигает парня от стола и готовит на двоих кофе. Они сидят друг напротив друга, но смотрят в чашки. У Намджуна там чёрные воды океана, а у Джина — снежная молочная буря.       — А ты где работаешь? Дома постоянно, — слова даются с трудом. Сокджин не понимает, почему каждый раз так. Сколько они бы ни говорили, каждый раз для начала им приходится словно стену ломать.       — Я редактор на удалёнке. А ты? — Намджун откладывает ложечку и делает первый глоток.       — В торговом центре. За стойкой информации. Не престижно, да, — Сокджину вдруг становится стыдно.       Намджуну хочется сказать, что он знает, в каком. Джина там сложно не заметить, хотя узнал он парня не сразу. Вместо этого он произносит: «Круто, зря ты» и придвигает поближе к Сокджину печенье.       Джин стоит на сцене и сжимает в руках книгу. Упаковочная бумага переливается зелёным, и небольшой красный бантик украшает с её левого угла. Он ждёт своей очереди. Намджун вручил ему книгу вчера вечером, выпроваживая из квартиры и бурча себе под нос что-то вроде: «Не стоит благодарностей». Джин сжимает в руках подарок и думает совсем не о работе. Они успели сблизиться за это время, и ему даже жаль, что теперь общение может сойти на нет. Намджуну нет надобности терпеть его в своём доме, а Сокджину вроде как не нужно больше заходить. Они ничего друг другу не обещали.       Джин выходит в центр сцены, берёт в руки микрофон:       — Шестьдесят три, — объявляет он громко. — Шестьдесят три.       Никто не выходит. Сокджин неловко улыбается и оглядывает зал в надежде, что кто-то тянет руку или спешит к нему. Но никого нет. Джин повторяет номер в третий раз и спускается со сцены. Он оставляет книгу у себя на стойке в надежде, что за ней придут. Ему очень хотелось поблагодарить человека за его желание.       Предновогодняя неделя самая суматошная. У Сокджина нет и секундочки, чтобы передохнуть. Постоянный поток людей, постоянные просьбы и предложения. Он погружается в этот мир с головой, лишь иногда украдкой поглаживает зелёную упаковку. Джин порой достаёт телефон и каждый раз убеждается, что от Намджуна сообщений нет, как и звонков. Видимо, вместе их держало только обещание.       На часах двадцать ноль-ноль, тридцать первое декабря, Сокджин берёт в руки книгу и идёт к Намджуну. На конверте не было телефона для связи, а к нему так никто и не подошёл. Джин решает, что книгу стоит вернуть владельцу, ведь она может быть кому-то по-настоящему нужна.       Он неловко мнётся на улице около часа. Намджун, скорее всего, отмечает в большой и дружной компании. Рядом с ним друзья и близкие, он улыбается. Зачем ему сейчас в этот зимний вечер видеть Джина?.. Книгу ведь можно отдать и потом. Но Сокджину не хочется отправляться в Новый год с долгами. Он выдыхает и всё-таки идёт к чужой квартире. Осторожно стучит в дверь и, как обычно, заготавливает речь: «Прости, что помешал. Так получилось…». Дверь открывается раньше, чем он успевает придумать, что говорить дальше.       — Привет, — Намджун, как обычно, в джинсах и футболке. Словно и не празднует совсем.       — Привет, — Джин неловко улыбается, в квартире парня очень тихо, — празднуешь?       — Да так, ещё не начинал, если честно, — отвечает Намджун, жестом приглашая парня. — Ты по делу?       — Да, — Сокджин протягивает ему книгу, — её не забрали, и я решил, что должен вернуть.       — А почему не оставил себе? Не понравилась?       — Я не читал. Она предназначалась другому, было бы подло.       — А жаль, — Намджун улыбается, снимает упаковку и достаёт из середины книги письмо. — Я уж думал, что ты отверг меня.       — Я? — Сокджин и не знает, что ответить. — Дурак, ты головой думал! А если бы я всё же отдал книгу?!       — Нет.       — Это почему?       Намджун уходит в комнату и возвращается через пару минут.       — Вот, — он протягивает Сокджину небольшой листочек с номером. Его выдают после того, как опускаешь пожелание в ящик, чтобы потом можно было подтвердить его принадлежность. На листочке гордо красуется номер шестьдесят три.       — Намджун, — Джин берёт номерок в руки и не знает, как реагировать. — Но зачем всё это?       — Дед сказал, что книга счастливая и приведёт ко мне судьбу. Такая глупость. Меня бесило это его предсказание. Он ещё и талдычил постоянно, и объявление это разместил. Вот я и решил, чтобы он отстал, попробовать. Ко мне пришёл ты.       — Намджун, — Джин теряется, не зная, как среагировать.       — А ещё я украсил, — голос полон гордости, Намджун указывает куда-то наверх, — очень хотел тебе показать.       Над ними висит самая банальная омела. Даже неважно, где Намджун её раздобыл, теперь есть повод. Сокджин ныряет пальцами в его волосы и легко касается губ.       — Эй, — Намджун явно недоволен. — Я, между прочим, старался.       Сокджин смеётся и просит немного подождать. Им некуда спешить. Они отмечают Новый год вдвоём, соревнуются, у кого больше порция и кто быстрее опустошит свой бокал. Намджун осторожно берёт Джина за руку, когда начинается обратный отсчёт. Сокджин дарит ему настоящий поцелуй на двенадцатый удар.