Сильфида

Может, ты на свете лучше всех, Только это сразу не поймёшь. Одна снежинка — ещё не снег, ещё не снег, Одна дождинка — ещё не дождь. Метель разгулялась сегодня не на шутку, Лиля успела десять раз пожалеть, что решила не надевать шарф, мол, в пальто закутается поплотнее и до почты так добежит. Нет, она конечно же добежала, но при этом за воротник успело столько снега намести, что впору было переживать за свое горло. А болеть сейчас нельзя. Болеть вообще, в принципе, нежелательно. Но сегодня позарез нужно было позвонить в Ленинград, а с общего телефона в училище это сделать всегда проблематично. Разговор с матерью состоялся, но не принес хороших новостей. Да еще столько времени потратили, пока всей коммуналкой выспрашивали об успехах. Каждый из жильцов хотел поговорить с Лилей лично, будто та уже вошла в постоянный состав Большого. И обязательно громче всех сожалеть, что не приедет на новогодние каникулы. Ну уж нет, если даже она и приедет к матери, то не сможет надолго остаться. Нужно подтянуть французский и алгебру, по этим предметам успеваемость заметно снизилась. Не только танцами сильно училище. Надрывайся до полного изнеможения, но уроки сделай! А дома никто не даст позаниматься, да еще и кормить будут, чем найдут. «Какая ты худенькая, но съешь вот кусочек хлеба с маслом, от него же ничего тебе не станет!» Лиля себе лишнего позволить не может, и так за зиму все наберут вес, а весной распределение. Ногу еще потянула сегодня утром на занятиях, до сих пор болит. До здания училища Лиля добежала уже вся мокрая. Постучала сапогами по порогу, чтобы встряхнуть снег. - Барановская, ну вот куда тебя в такую погоду потянуло? - заворчала вахтерша, пропуская девушку в общежитие. - На почту, Анна Григорьевна, бегала, - щеки горели от мороза, еще нужно было успеть переодеться для вечерней репетиции. - Вот бегаешь ты вечно, девочка, добегаешься, а вот мы… - Анна Григорьевна воевала в партизанском отряде, была ранена, награждена медалью, а сейчас вот работала в балетном училище, потому что другой работы найти не смогла. Ворчала она обычно добродушно, украдкой смахивая слезу, мол, какие вы еще молоденькие и глупенькие, вот поживете с мое — узнаете. - Простите, Анна Григорьевна, я на репетицию опоздаю! - оглянувшись, крикнула Лиля, уже несясь по коридору к левому крылу, где располагались комнаты девочек. - Свет, ну что ты все жалуешься, - Настя помогала подруге сделать так, чтобы пучок не ходил косо-криво, что с густыми волосами Собакиной было проблематично. - Девки, тут Лилька вернулась! - на протиснувшуюся в комнату Барановскую обратила внимание Наташа, которая собралась быстрее всех и теперь сидела на кровати, болтая ногами, при этом морщась от боли. Ей сильно натерло ноги, а мозоли лопались и тут же набивались заново. - Переодевайся быстрее, сама знаешь, что бывает за опоздание. Лиля кивнула и начала сбрасывать с себя всю лишнюю одежду. Из-за различных заминок ругали нещадно, а потом еще у станка на левую палку поставят в наказание, куда обычно ставили отстающих. Обычно то Лиля всегда напротив зеркала — на средней палке вместе с Настей и Наташей. Но каждая из них уже попутешествовала по станку, не всегда за промахи на занятиях, иногда за опоздание или невнимательность. Настю наказывали реже всех, ибо убрать в ряды отстающих самую талантливую было расточительством. За промахи Прокофьевой отвечали всем коллективом, как и в тот раз, когда Настя задержалась всего на несколько минут в увольнительной на праздники. Ходили сплетни, что встретила мальчика и гуляла с ним в парке. Такие разговоры пресекали всегда — негоже девочкам о таком думать, они же балерины. Мужская половина училища на это разводила руками и смеялась. - Барановская на месте? - переодевание прервал громкий стук в дверь. «Павел Иванович» - дружно вздохнули все присутствующие девушки. Педагог классического танца отличался звучным голосом, острым, как у орла, глазом, а также особой строгостью и тяжелой рукой. - На месте, Павел Иванович, - отозвалась Лиля, обведя взглядом товарок. Те кивнули, мол, можешь открыть. Девушка приоткрыла дверь, но мужчина заходить не стал, лишь посмотрел на девушек, кивнул своим мыслям и отвернулся. - Собирайся, одевайся, и поехали. Лиля подавила в себе желание спросить «Куда?», ибо вот такие вопросы преподаватель не любил больше всего. - Павел Иванович, а как же репетиция? - зато Насте с рук сошло бы все, чем та поспешила воспользоваться. - С вами Инесса Викторовна позанимается. Жду на выходе из училища, Барановская. - Ну и куда он тебя повезет? - Лиля и сама не знала, но выхода не было. Если Павел Иванович берет ее с собой, то, значит, отпросил с репетиции? «Если один раз пропущу вечернюю, то хуже танцевать не стану» - поспешила успокоить себя и стала одеваться. Шапка высохнуть не успела, но до метро дотянет. И на этот раз нельзя забывать шарф. Метель и не думала униматься, но за спиной преподавателя уже не так страшно. Однако Павел Иванович не пошел в сторону метро, а повел девушку к стоящей за воротами училища «Волге». «Мы поедем на такси?» - хотела воскликнуть Лиля, но вовсе одернула себя, вспомнив про глупые вопросы. Это как сказать человеку с дровами и топором подмышкой «Дрова рубил?» Устраиваясь на заднее сиденье, Лиля посмотрела в окно. Все же в Москве огни никогда не гаснут. Зимой-то вечереет очень рано, зато в городе все освещено фонарями, огнями. Привыкаешь за все годы, проведенные в училище. Раньше, когда еще не доросла до увольнительных, наблюдала из окна. Уже тогда Лиля смотрела на пробегающих за воротами людей и пыталась отгадать, куда они бегут, зачем. И как живут без балета? Ибо танцы в жизни самой Барановской были всегда, уже давно вросли внутрь ее. И вот сейчас, когда ее сняли с тренировки, Лиля чувствовала себя очень неуютно, будто пропускает что-то важное. - Лилия, давно хотел вызвать тебя к себе, - издалека начал Павел Иванович, когда они все же тронулись с места. «Что я сделала? Исключают?» - тут же мысленно запаниковала Барановская. Шансы вылететь из училища всегда были велики. К этому году они потеряли половину учеников, девочек и мальчиков. Кто-то не тянул по успеваемости, а других подвело тело, как Егорку, который из тощего мальчика стал превращаться в огромного мужчину. Как жестоко пошутил кто-то однажды «да под ним теперь сцена провалится». Пришлось Егору собрать вещи и уехать из столицы в родной город. - Да, Павел Иванович? - наконец отозвалась она, стараясь, чтобы голос не дрожал от волнения. - Ты сильно подросла за эти годы, - преподаватель был прав. Раньше она никогда не отличалась высоким ростом, но после тринадцати лет вдруг очень сильно вытянулась, что взволновало преподавателей. Балерина не должна быть слишком высокой. Это вредное слово «слишком». Слишком неподъемная, слишком пухлая, слишком хрупкая, слишком высокая. Лиля не хотела быть «слишком». - Павел Иванович, я больше не вырасту! - все старшие курсы Лиля мысленно уговаривала свое тело не подводить ее, прекратить расти. Она уже обгоняла на несколько сантиметров Настю. Это ноги могут подвести балерину, но никак не рост, который просто невозможно проконтролировать. - Мы всегда набираем этаких «котов в мешке», потому что вы все еще детьми к нам приходите, а потом ваши тела начинают меняться. Никто не может предугадать как. - Так вы меня исключаете? - Я не директор, а всего лишь педагог по классическому танцу, - усмехнулся мужчина. - Просто еще раз прошу подумать о своем будущем. Слышал, ты хотела бы получить распределение в Большой театр? Да, Лиля знала, что обычно туда отправляют Московских, но и особо талантливые выпускники могли получить предложение. И поэтому никто не запрещал ей стремиться к этой цели. - Да. Я хочу, - как он вообще может говорить про «еще раз подумать». Лиля все для себя решила уже давно. Без балета нет и жизни. Талант у нее есть, об этом твердят все, ее прыжки бесподобны. Да, она не такая миниатюрная и воздушная, как белокурая Настя, но тоже вытянет сложные партии. - Для Анастасии ставят «Жизель». А какую партию ты бы хотела для себя? - вдруг спросил Павел Иванович. Барановская и на этот вопрос знает ответ. - Сильфида! Павел Иванович задумался, вздохнул, но затем сказал: - Танцуй свою Сильфиду, Лилия. А про Большой театр… Подумаю, что можно сделать. Люблю людей упорных и с амбициями, а у тебя еще и способности есть. А теперь не хочешь узнать, куда мы едем? Девушка кивнула, понимая, что нужна была скорее всего только для этого разговора. Так пусть отправит обратно на репетицию, зачем ей теперь сопровождать преподавателя. - Полюбуемся на одно чудо в перьях. Старый друг попросил услугу оказать. Местом назначения оказался Ледовый дворец, где тоже вовсю кипела жизнь. Тренировки, репетиции — спортсмены не отдыхали практически никогда. Лиля сдала пальто в гардероб, положив шапку в рукав. И только потом заметила, что забыла убрать варежки. Но окликнуть суровую на вид гардеробщицу девушка не решилась, да и Павел Иванович уже направился по прямо по коридору. Навстречу им вышел мужчина в спортивном костюме, на вид ровесник Павла Ивановича. - Ба, Паша, сколько лет! - Вот и я удивился, Вова. Зачем вызвал? - По старой дружбе, Паш, посмотри на него… Подающий надежды, давно подающий, только вот. Хореография слабая, видимо, а ты же из училища. О, а это кто с тобой? - этот самый «дядя Вова», как его окрестила про себя Лиля наконец-то заметил ее, стоящую за спиной преподавателя. - Ученица моя, тоже из подающих надежды. Лилия Барановская. - Счастлив познакомиться, товарищ Барановская, - рукопожатие вышло крепким, по-настоящему мужским, - А я Владимир Васильевич Воронцов. Пойдем с моим орлом знакомиться. «Вэ в кубе» провел своих гостей к катку, где уже наматывал круги невысокий молодой человек. - Яша! - окликнул его тренер. Лилия поняла, что Владимир Васильевич является тренером, да и слышала как-то разговоры, этот человек тренировал чемпионов фигурного катания. Просто сама Барановская никогда таким не интересовалась, некогда было отвлекаться на что-то еще кроме балета. Еще в первые дни в училище ей внушили, что если хочешь достигнуть успехов, то в жизни не должно быть ничего постороннего. Танцы и жизнь — неотделимы. Молодой человек обернулся и посмотрел на них. - Давай, Яша, покажи свою программу. - Прямо сейчас? - растерялся тот. - После дождичка в четверг. Яков! Юноша выехал на середину льда, встал в начальную позицию. Программа началась. Лиля смотрела во все глаза. Этот самый Яков танцевал без музыки, но его движения были отточены до того, что мелодия и не нужна была. У балерин точно так же, они с девочками могли начать повторять элементы практически в любой момент. Однако что-то было не так. Вот Яков явно неудачно приземлился, ибо не смог скрыть на лице гримасу боли. В следующий раз смазал. «Ну, не падай, давай», - пыталась приободрить молодого человека Лиля, но слышать он ее не мог. Она изо всех сил сжала в ладонях мокрые варежки. Наконец элементы закончились, Яков тяжело дыша подъехал к бортику. - Ну и что это была за халтура, Яша? - Владимир Васильевич даже лоб ладонью прикрыл. Со стыда, видимо. - Вот на этом прыжке всегда засыпается, не пойму никак, что не так с ним. - Я понял, - усмехнулся преподаватель Барановской, - и моя ученица тоже заметила, не правда ли? - Он ногу не может правильно поставить, ему суставы явно выворачивает, - не выдержала Лиля, раз сам Павел Иванович разрешил. - Конечно, она сразу же все поняла, - стукнул о бортик кулаком молодой человек, вперившись сердитым взглядом в Лилю. - Яков, что за дела? Ты прыжок завалил, а виноваты другие? Как тебя в комсомол приняли? - пожурил тренер своего ученика, а потом добродушно и чуть-чуть насмешливо добавил - вы уж не обижайтесь, товарищ Лилия. Девушка и не думала обижаться. - Фельцман, да? Как же, слышал, да ты бы и не звал в ученики кого попало, - задумчиво произнес учитель классических танцев, - ему над растяжкой поработать или не ставить программу с такими элементами. Знаешь, есть в нем что-то. Давай обсудим. Мужчины отошли в сторону, оставив молодых людей наедине. Яков все еще сверлил Лилю недовольным взглядом, потом вытер пот со лба и по виду немного расслабился. Барановская же слабину решила не показывать. Это сейчас на коньках этот Яша казался выше, а вот стоит сойти ему со льда. Наверняка отстанет в росте хотя бы на несколько сантиметров. - Из училища, значит? ВэВэ говорил, что хореографа позвал. - Тогда надо было выложиться на полную, если для тебя это важно. - А ты бы смогла? - Смогла бы, если б захотела. Я буду танцевать партии Сильфиды. - Сильфида, значит. А что это? - на этом вопросе Лиля не выдержала и засмеялась. Ну как можно быть настолько далеким от всего? В этот момент девушке и в голову не пришло, что где-то существуют люди, которые впервые слышат об этом балете, да и вообще мало интересуются танцами. В ответ она получила какой-то недоумевающий взгляд, мол, чего она засмеялась. Странная. - Весело вам там, Лилия? Пойдем уже. Уже в машине на пути к училищу Лилия Барановская поняла, что потеряла свои варежки.