Тяжелые будни учителя биологии.

Я не был готов к такому повороту событий, а еще Гена на меня смотрел, как будто мне нужно принять решение прямо сейчас. В общем-то, я его и принял, что взять с беременного омеги. Слово-не воробей, вылетит, не поймаешь. Как только брат ушел, муж быстро собрался и вышел, сказав напоследок: — Не жди меня сегодня. Мной овладела паника, воздуха катастрофически не хватало. Первой мыслью было: он побежал за Васей. И это только усугубило ситуацию. Ребенок сильно затолкался. Я нежно погладил живот и тихо сказал: — Не волнуйся, папочка всегда будет рядом. И сделает все, чтобы ты жил в полноценной семье Альфа действительно изменился. Я списывал это на переезд, на новую обстановку. Думал ,скоро все войдет в привычную колею, и он станет таким же, как и прежде. Заботливым, внимательным, человеком, который готов сорваться в магазин в два часа ночи, потому что его беременной омеге захотелось сладкого, а дома хоть шаром покати, потому что этот же омега умудрился все подъесть. А потом терпеть недовольство со стороны последнего из-за того, что ему больше ничего не хочется. А нужно лишь сильное тело за спиной. Гена, как и сказал не пришел ночевать, на звонки и смс он тоже не отвечал. Я весь извелся, так и не смог сомкнуть глаз. Я был зол на брата и мужа. Хотя в чем они виноваты? В этой истории, как раз был я третьим лишним. Как в той передаче: "Вы самое слабое звено". Получается, я нисколечко не изменился и не повзрослел. Как страус зарыл в голову в песок, позволив другим людям принимать решение. В таких раздумьях я провел вечер. — Раз ты не хочешь меня видеть, так тому и быть, — вслух проговорил я свои мысли. Собирая вещи для переезда к родителям. Папа с отцом встретили меня с распростертыми объятиями. Дома и стены помогают. Где бы я не жил, самые лучшие воспоминания связаны именно с этой квартирой. — Папа, — с протяжным воплем, я кинулся в объятия родителя. Краем глаза заметив, как собирается уходить отец. Он никогда не любил смотреть на приступы СБО (синдрома беременной омеги, так он их называл) и предпочитал сразу давить на тапок. — Костик, что случилось? — Мой брат случился, — не было сил стоять, поэтому я прислонился к стенке, потихоньку оседая. Голова резко закружилась. — Гена рассказал, что они пара. — Ты, наконец, узнал, — я посмотрел на него снизу вверх, а папа зажал рот рукой. Когда понял, какую глупость только что ляпнул. — Сынок, я могу все объяснить. — Потрудись, — я уже ничему не удивлялся. — На следующий вечер после ужина, Вася пришел ко мне за советом. Я не мог тебе рассказать, это была не моя тайна. Он должен был сам, — папа чуть не бился кулаком в грудь, при этом старался не смотреть в глаза, как будто провинился. Теперь понятно, почему все вели себя странно. Я схватился за голову, пытаясь понять их мотивы. Я уже не ребенок. — Поднимайся, на полу холодно. Я пойду на кухню, поставлю чайник, — он быстро ушел, а я продолжал сидеть. С кухни донёсся шум поставленного чайника, и папа вернулся обратно в коридор и мог наблюдать следующую картину. Я даже не думал двигаться с места, все так же сидел, обхватив голову руками, и чуть не рвал волосы. — Нечего разводить нюни, подумай о ребенке. У тебя и так повышенный тонус матки. Я поднял взгляд, а папа смотрел на меня укорительным взглядом, как в детстве, когда я, натворив дел, пытался свалить все на брата. — Пойдем, — он рывком заставил меня встать. — Я заварил твой любимый мятный чай. Чай был готов, но я даже не притронулся к нему. Пустым взглядом уставившись на кружку, я водил указательным пальцем по ободку. Мы сидели, в полном молчании, напряжение можно было резать ножом. — Папа, зачем я появился на свет? Тебе ведь было уже за сорок, с чего вдруг ты решился на еще одного ребенка? — Спросил я, не особо хотя услышать ответ. — Не мели чепухи. Я, конечно, не скажу, что ты был запланированным ребенком. Но от этого ты не стал менее долгожданным, — сказал папа и взял мою руку в свою и нежно погладил. — Я волновался за Васю, ему ведь было почти двадцать два, а он на альф даже не смотрел. И тогда знакомый посоветовал обратиться к экстрасенсам. — Папа, ты с ума сошел? — Это сейчас я понимаю, как это было глупо с моей стороны. Но тогда я не знал, что делать. В общем, «специалист» сказал мне следующее: — На вашем сыне порча, и если ее в скором времени не снять, он может умереть, — всегда знал, что папа со странностями, но такого не ожидал. — За свою помощь он затребовал немаленькую сумму, мол на карму надо, а так он работает безвозмездно. — И где ты достал деньги? — и вроде взрослый здравомыслящий человек, а повелся на очевидный развод. — Мы долго с отцом копили деньги на поездку за границу. Но я расставил приоритеты и понял, что для родного сына никаких денег не жалко. Парень, конечно, оказался мошенником, забрал честно заработанные, и только мы его и видели. В милиции только развели руками, сказав, что они ничем не могут помочь. Отец рвал и метал. — Могу себе представить. Ты пахал, не покладая рук, а потом твои денежки оказались в лапах недоэкстрасенса.  — В следующую течку он оторвался по полной. "Будешь отрабатывать натурой, каждый рубль",-так он сказал, — папа, пожалей мою психику. — Это была лишняя информация. — Через семь месяцев родился ты. И это был не самый лучший новый год, — я тоже не в восторге, вы мне всегда только один подарок дарите. — И еще даже думать не смей о том, что ты зря родился. Не буду говорить, что все сложится само собой, кто-то из вас должен сделать выбор. — Я понимаю, — страдальчески сказал. — И обязательно приму решение, только дайте мне время. — Пойди спать, у тебя уставший вид. Где тебе постелить? — Папа всегда чутко умел улавливать мое настроение. Многое свалилось на меня последние пару дней, глаза слипались, но не думаю, что смогу заснуть. — В спальне Васи, мне там всегда хорошо спится. Не возражаешь, если я поживу у вас какое-то время? — Возвращаться в ту квартиру я не хотел. — Мог и не спрашивать. Костя, не закрывайся, иначе я не смогу тебе помочь, — я раньше не замечал, как он постарел за этот год. Вокруг глаз появились новые морщинки, в каждом движение сквозило напряжением, как будто я бомба, которая взорвется от любого неверного слова. В том, что он так постарел отчасти была и моя вина. На душе стало еще противнее, захотелось его обнять, попросить прощения еще раз, но в место этого я просто сказал: — Не буду. После этого я пошел спать, но, как и думал, заснуть мне так и не удалось. Не хватало сильного тела за спиной, его объятий, его запаха. И так было каждую ночь. Я много думал о нас с братом, о Гене и о том, как он посмотрел на меня, когда уходил. В этом взгляде было столько эмоций. Он с самого начала сказал, что не любит меня, а ему просто со мной хорошо. А я надеялся, что со временем эта привязанность перерастет в нечто большее. Я много что понял за эти две недели. Мое бездействие только усугубляло ситуацию. Я должен был, во чтобы то не стало, остановить брата, но, кажется, опоздал. — Владимир Петрович, не знаете, где может быть Вася? — Отправлять брата в ссылку тоже не было выходом. — Я был на квартире, но его там не оказалось. Я так сильно колотился в его дверь. И умолял, чтобы он впустил меня, что сосед не выдержал напора и вышел на лестничную клетку. И от него я узнал, что Вася уже уехал. — Он поехал на вокзал. Если поторопишься, еще можешь успеть, — он так же сказал, на каком вокзале его искать, и во сколько отправляется поезд. — Спасибо, — прокричал я напоследок. Попутно вызывая такси. Я успел, у меня еще было пять минут в запасе. Найти его оказалось трудно, и когда я совсем отчаялся, заметил в толпе знакомый свитер. Я уже собирался подойти, рассказать, но вместо этого остался, стоял, как вкопанный, смотря, как мой муж дарит брату какую-то цепочку. А потом он поцеловал его и убежал. — Вася, потерпи еще немного. Год, большего я не прошу. Я все же проводил его, пусть он об этом и не узнал. На глазах наворачивались слезы. Стерев этих, я быстрым шагом направился в дом родителей. У меня осталось не так много времени, нужно использовать его на полную катушку. Мы все еще были семьей, не дело жить по отдельности. Я заявился с вещами наперевес на пороге нашей с мужем квартиры, как ни в чем не бывало. И стал раскладывать вещи по местам, а Гена внимательно за мной следил. На его руке я заметил вторую часть кулона. Сердце болезненно сжалось. Альфа проследив за моим взглядом, быстро убрал руку. Когда с вещами было покончено, не зная, чем себя занять, я отправился на кухню и заварил себе мятного чая. Он всегда помогал мне успокоиться. Гена следом за мной тоже пришел на кухню, все так же внимательно смотря. — Ты собираешься меня бросить? — не выдержав, спросил я. Этот вопрос не давал мне покоя последние две недели. Демидов нахмурился, на лбу появились морщинки. — Нет, — после недолгой паузы ответил он. И это все, что ты можешь сказать? — Ты мой муж и папа моего ребенка. Я за вас отвечаю и буду рядом. — Он замолчал и нерешительно подошел. — Прости меня, не обещаю, что будет просто. Возможно, я причиню тебе еще немало боли. Пожалуйста, помоги, без твоей помощи наш брак обречен. Что же ты со мной делаешь, хотелось сократить это маленькое расстояние, разделяющее нас. Почувствовать его тепло, но я уже не мог позволить себе эту роскошь. По крайней мере не сейчас. — Будешь чай? — спросил я, чтобы перевести разговор на другую тему. Он улыбнулся, только эта улыбка была какой-то вымученной. Как будто он заставлял себя. — Вот только не надо на меня так смотреть, мне тоже нелегко и больно. Альфа выглядел уставшим, он вообще отдыхал? Он как загнанный зверь, метался между тем, что он хочет и тем, что должен. Этим вечером мы почти не разговаривали. Прежде чем мы снова начнем нормально общаться, пройдет немало времени, я был к этому готов. Я приготовил ужин, не думаю, что Гена нормально питался, пока меня не было. Альфа предложил посмотреть фильм перед сном. Я не знал, как себя вести, обычно мы ложимся на диванчик вместе. А что теперь? — Иди сюда, — не выдержал альфа, видя мое замешательство. Я не спешил бросаться в его объятия. И как бедный родственник сел с краю. — Ты издеваешься? — Он, не спрашивая моего согласия, притянул меня к себе. — Вот так-то лучше. Это был самый долгий вечер, время тянулось медленно. Мы смотрели какой-то фильм, но я не мог даже сказать, как он называется, а не то что, про что он был. — Наверное, тебе лучше поспать в гостиной какое-то время. Я пока не готов, — сказал я, когда пришло время оправляться спать. Но хотелось мне противоположного, я так соскучился. — Да, пожалуй ты прав. Былого не вернуть, я понял это довольно быстро. Постоянно приходилось одергивать себя, это порядком утомляло. Альфа тоже сильно изменился, от самоуверенного нахала, которого я знал, не осталось и следа. Он мог сидеть часами и смотреть в одну точку. Он был рядом и одновременно так далеко. Мы ходили по лезвию ножа, один неверный шаг и пропасть. Я постоянно нервничал, что привело к преждевременным родам. Я проснулся от сильной боли внизу живота, а когда поднял одеяло, то понял, что у меня отошли воды. — Гена, — заорал я, альфа тут же примчался. — Я, кажется, рожаю. — Но еще рано, — как будто я сам не знаю. — Не стой столбом, вызывай скорую. Если не хочешь самолично принять роды, — сквозь зубы проговорил я. Вот тебе и сильный пол, побледнел и метался по квартире в поисках телефона. — Да успокойся ты. А я пытался дышать, как меня учили на курсах. Боль была адская, то отпуская, а потом опять по новой. Мы каким-то чудом успели в роддом. — Вам дальше нельзя, — остановил доктор мужа, когда он направился с нами в род зал. — Ждите здесь, мы вам сообщим. Врачам пришлось со мной повозиться. Они уже хотели делать кесарево, но ребенок решил, что уже хватит быть в папочке, и с протяжным криком появился на свет. Хотелось спать, я так устал, но мои старания были вознаграждены, когда мне дали подержать ребенка. — Поздравляю, у вас альфа, — сказал акушер. Протягивая мне ребенка, после того как его взвесели и измерили. — Малыш довольно крепкий, хоть и недоношенный. Вы никогда не сможете забыть то мгновение, когда впервые увидели свое чадо. Губы против воли растягивались в улыбке. Он был таким маленьким, на голове росли редкие черные волосы. Я сжал его маленькую ручку в своей, до этого момента я не знал, был ли готов стать папой, но сейчас все сомнения тут же отпали. — Сообщите отцу, — это было последнее, что я успел сказать перед тем, как отключиться. Из роддома нас с ребенком выписали через неделю. Я наивно предполагал, что ребенок поможет справиться. Но ничего не вышло. Гена все так же вел себя отстраненно. Прошло уже полгода с отъезда брата, а воз был и ныне там. Что бы я не делал, ничего не получалось. Нет ничего страшнее, чем смотреть на то, как твой любимый человек страдает. Чем больше времени проходило, тем хуже становилось. Я уложил Влада спать, именно так мы назвали ребенка. Он был самым, что ни на есть, ангелочком. Иногда устраивал сцены, Гена отшучивался, что этим он пошел в папу, а я делал вид, что обижаюсь. Альфа души не чаял в сыне, мог возиться с ним часами: кормить, купать, читать сказки, да просто баловаться. Сердце предательски трепетало в надежде на лучшее, но умом я понимал, что все закончилось в этот вечер знакомства с родителями. Альфа никогда не сможет забыть брата. — Демидов, — в последнее время я взял в привычку называть мужа по фамилии. Тот сначала пытался возражать, но потом смирился. — Нам надо с тобой поговорить. Гена на меня внимательно посмотрел и отложил работы, проверкой которых занимался. Он поднялся и пошел за мной на кухню, когда я жестом показал, что не хочу разбудить ребенка. — Я так больше не могу. Нам пора заканчивать с этим фарсом, — крутя на пальце кольцо и кусая губы, сказал я. Я нервничал и боялся увидеть реакцию альфы. — Может хватить мучить друг друга, и идиоту понятно, что у нас ничего не получилось. Ты помнишь, когда последний раз прикасался ко мне? — Разве ты сам не пожелал, чтобы я спал на диване? — возмущенно сказал он. Я чувствовал, как он сверлит меня взглядом. — Прекрати. Я тут же перестал стучаться пальцами по столу, только теперь не знал, чем занять руки, сцепил их в замок и опустил на колени. — Я хотел дать тебе время, думал, что ты должен сам ко мне прийти. И чего мы спорим, разве ты не этого хотел все это время. Избавиться от надоедливого мужа? — Костя, ты прекрасно знаешь, что я никогда так не думал, — заламывая руки, быстро проговорил Демидов. Он был возмущен не меньше моего, а глаза так сверкали праведным гневом. — Будь счастлив, большего мне не надо. Я вчера подал документы на развод, от тебя требуется лишь подпись, — сказав это, я ушел, потому что услышал плач Влада или мне хотелось его слышать. Я еще долго слышал, как Гена ходит из угла в угол, а потом он хлопнул дверью и ушел. И только после этого я смог вздохнуть с облегчением. Осталось дело за малым, уговорить брата вернуться. И чтобы эти два идиота были вместе. Это был явно не телефонный разговор, так что я не долго думая, оставил ребенка на попечение родителям. Отправился в Питер. Я его не узнал, он изменился. Коротко подстригся, поменял стиль в одежде. До Васи наконец дошло, что футболки с принтами и непонятного покроя брюки в его возрасте носить, мягко говоря, не солидно. — Привет, давно не виделись, — он удивленно смотрел на меня и не верил своим глазам, часто заморгал. Ты бы еще ущипнул себя. Я улыбался и старался казаться непринужденным. Но мое тело с головой меня выдавало. — Пойдем. И вот мы уже сидим в кафе. И буравим друг друга взглядом. Вася тоже нервничал, постоянно поправлял галстук, одергивал рукав. А потом вообще снял эту удавку. Мы чувствовали себя неловко, каждый помнил, при каких обстоятельствах расстались. — Вася, возвращайся. Мне тебя так не хватает, я тогда сдуру ляпнул. И не думал, что действительно уедешь. — А как же Гена? — он быстро посмотрел на меня, а потом обратно опустил взгляд на чашку, которая казалась ему куда интереснее. — Я подал на развод. Заседание в конце этого месяца. Нужно было раньше развестись, потому что просто невыносимо терпеть безразличие мужчины, которого ты любишь. Я делаю это по собственному желанию, — остановился чтобы лучше подобрать слова, потому что в голове была каша из мыслей, которые крутились в моей голове на протяжении многих месяцев. — Я поступаю так ради людей, которых люблю. Пришло мое время извиняться. Будь счастлив, этим ты и меня сделаешь счастливым. — Костя… — он замолчал, смотря на прохожих на улице. Что творилось в этой голове для меня так и осталось загадкой, когда он сказал следующее: — Я не вернусь, это было правильным решением. Даже если не было бы тебя, мы не смогли бы быть вместе. Все к лучшему. Я открыл рот и снова закрыл его. Что он там себе напридумывал? — Кому? — все же смог спокойно сказать я, подбирая нижнюю челюсть со стола. — Тебе, мне, а может быть Гена. Я решительно ничего не понимал. — У нас большая разница в возрасте… Дальше слушать этот фарс я больше не хотел. Это было выше моих сил. Поднявшись с места, навис над омегой, хотелось наорать, встряхнуть его хорошенько. Чтобы мозги встали на место. — Я, кажется, понял. Ты трус, и я был лишь поводом спрятаться в кусты. Так вот не выйдет, — раз у меня не получилось, я знаю человека, у которого точно выйдет.