Вишнёвый пломбир.

Этот цвет так похож на вишнёвый пломбир, вот только не так сладок. Снег падал крупными хлопьями. Бил в глаза, в рот, забивал ноздри. А ещё этот мерзкий запах. Тяжёлые сапоги бессердечно вспахивали землю, поднимая корни, жетоны, фляжки. Люди не боялись наступать на землю. Снега выпало много в этом году. Те, кто лежит на земле стали его частью. Умерших поглотила зима. Стихия и отвратительный запах сковали руки, заставляли бояться ещё больше. Кровь. Кровь, что так похожа на вишнёвый пломбир. Насыщенный цвет разливался по снегу рекой. Солнца слишком мало. Тепла слишком мало. Вокруг лишь белая мгла. Вакуум белого цвета, и лишь земля давала алый контраст. И было тихо. Все молчали, даже снег не хрустел. Зато, я слышал, как он падает. С треском, с шумом. Сотни ледяных стёкол разлетелись в щепки. От шума хотелось кричать. Холода я не чувствовал. Но пальцы намертво заледенели на рукоятке. Боюсь, что потом, - а будет ли потом? - не разожму их. Натыкаясь глазами на знакомое, - мёртвое, - родное лицо, я молчал. Стискивал зубы, напрягая каждую жилу своего тела - молчал. Его я знал, и его. Их всех. Больше в их глазах я не увижу себя, потому что они закрыты, или покрыты снегом. Больше я не увижу их улыбки, потому что они исковерканы ужасом. Больше я не увижу их. Их-их-их. Одежда была покрыта кровью, и, клянусь, я был готов оставить её тут, но я не мог. Потому что должен вернуться. Вернуться, чтобы рассказать. Чтобы оставить память. Чтобы их не забыли. И я не забуду.