Как я мог влюбиться в ноты?

«Очередной концерт. Как же надоело ездить с этим чертенком по её концертам…» — думал про себя Беззаконие, смотря на маленького ангела перед собой, который характером был больше похож на Сатану в юбке. Он остановился, рассматривая девушку с короткими волосами до плеч, в которых можно было увидеть одну белую прядь, ни чуть не портившую внешний вид, в юбке чуть выше колена, окрашенной в белый цвет, и синей кофте на которой виднелся белый рюкзачок с крылышками. — Что ты встал, крыса? — огрызнулась девушка звонким и красивым голосом, резко развернувшись и притопнув ногой. Щуря взгляд небесно-голубых очей, она явно давала понять что заторможенность своего сервампа её явно раздражает. — Пошевеливайся, дрянной ёж, — опять ни за что огрызнулась молодая особа на блондина с черными концами на челке и красивыми, такими манящими глазами, чей хозяин почувствовал самую огромную палитру эмоций. — Ангел-чан, за что ты так сурова со мной? — наигранно надув губы, сказал Жадность, продолжив идти вперед за своей Евой в номер, который они сняли в очередном городе. За два месяца знакомства молодая пианистка, известная во всем мире, и познавший любовные мучения сервамп жадности, с каждым днем все больше и больше привыкали друг к другу, но в то же время показывая своими словесными перепалками, что готовы в любой удобный момент убить оппонента спора. Но со стороны маленького ангельского чертенка это была лишь игра. На самом же деле, она просто мечтала о том, как бы Жадность сказал ей такие заветные слова, которая хочет услышать эта впечатлительная особа. Сама же она не признается, её гордыня и самолюбие не позволят такому случится, из-за этого ей намного проще просто играть в словесную ругань, поднимая и себе, и ему тем самым настроение. Дойдя до номера, девушка кинула свой дорожный чемодан и отправилась в душ, чтобы привести себя в порядок перед выступлением. Тем временем жадность плюхнулся на кровать, смяв лежавшее на ней покрывало. Пока Лоулесс лежал на кровати в неподвижном состоянии, явно измучившись долгой ходьбой и очередным перелетом, из душа доносились звуки шумящей воды. Невольно парень представлял как капельки воды стекали с шеи и ключиц, волос и рук, заставляя покрыться щеки легким румянцем. Встряхнув голову, парень решил включить телевизор, чтобы хоть как-то отвлечь себя. — Твою мать! — донеслось из ванной комнаты до ушей сервампа. — Чертова крыса, оставь мне под дверью полотенце, — обозвав, со злостью и раздражением в голосе сказала темноволосая девушка. — Конечно, Ангел-чан, конечно, — с ехидной улыбкой на лице сказал Лоулесс, идя до шкафа, где вероятнее всего и должны лежать все полотенца. Достав большую махровую ткань, сервамп жадности положил её под дверью ванной комнаты. Постучавшись и быстро уходя обратно на кровать, чтобы не получить очередной синяк на теле, Жадность продолжал воображать себе свою Еву. Выйдя из душа в полотенце, молодая леди с острым языком начала искать в чемодане свое черное платье с разрезом сбоку и балетки, чтобы наконец-то одеться и поехать на один из концертов, чтобы сыграть свою ангельскую симфонию и услышать звуки капающих на пол слез восторга от прекрасной игры. — Отлично выглядишь, — сказал сервамп девушке, когда она доделала весь свой образ. — Сдохни, грязная крыса, — огрызнулся ангельский чертенок, чем вызвал на лице Беззакония некую усмешку. Он явно хотел продолжить словесную перепалку, но понимал, что если они не поторопятся, то особа в платье может опоздать на выступление. Но как бы пятый по старшинству брат из семи сервампов не ненавидел постоянные смены территориального нахождения, он любил слушать игру своей Евы. Чем больше Жадность слышал звуки, которые издавал инструмент, на котором играла ангельская девушка, тем больше он хотел их слышать. С каждой прослушанной игрой он влюблялся в ноты, а, может, и в саму исполнительницу прекрасных симфоний. Когда представительница противоположного пола выходила на сцену и садилась за пианино, вампир с каждой секундой все быстрее сходил с ума. Сходил с ума от того, как сильно хотел слышать, что именно его Ева исполняет эту дивную музыку, которая приятно щекотала слух, будоражила что-то внутри, переполняя новыми эмоциями и возрождая старые. Наконец доехав до концертного зала, представительница прекрасного пола пошла туда, где собираются участники концерта. Беззаконие же пошел в зал для слушателей. Сыграл один, второй, третий музыкант, но Жадность ждал лишь единственного музыкального ангела. И вот он. Игра. Прекрасная игра ангела, который вновь возрождал чувства, заставлял вспоминать и переживать в памяти те приятные, а, может, и не очень, моменты. После игры, которую не нарушал не единый шорох, которая была исполнена в полной тишине, зал взорвался аплодисментами. У кого-то на щеках были видны дорожки от недавних слез. Все это ещё раз доказывало, на сколько великолепно играла пианистка. — Ты прекрасно сыграла, Ангел-чан, — похвалил свою Еву жадность в машине, на пути в гостиницу, в которой они остановились вместе с Кранцом и их талисманом-китом. — Заткнись, я устала, — рявкнула девушка, облокачиваясь на окно и прикрывая глаза. Весь путь до гостиницы она находилась в полусонном состоянии. Беззаконие наблюдал за ней, пока они ехали в машине, замечая для себя то, что с закрытыми глазами она и правда, словно ангел, который спустился с небес. Дойдя до номера, Ангел-чан завалилась на кровать прямо в платье, забив на все. Она начала проваливаться в сон, но её занятие прервал сервамп, крича о том, что платье дорогое и нельзя его мять. — Отвали от меня, крысеныш, — со злобой и ненаигранной раздражимостью выпалила темноволосая, заставляя Жадность согнуться от неожиданного толчка в бок. — Нет, не отвалю, — сказал сервамп, начиная стягивать свою Еву с кровати. — Переоденься, а потом заваливайся! — прикрикнул парень, вновь получив за это новый синяк. — А я сказала: ОТВАЛИ! — все с такой же злобой в голосе закричала Ангел-чан. Сервамп жадности получил ногой по лицу, от чего невольно застонал, но благодаря этому пришел в чувство. — Я сказала, что я устала, значит я устала, придурок! Отцепись от меня! Переодену я твое платье, грязная крыса! — договорив и еще раз пнув Жадность, девушка гордым шагом направилась в сторону ванной, подбирая за собой футболку и шорты, в которых она обычно спала. Переодевшись, девушка кинула платье куда попало и завалилась обратно на кровать. Уткнувшись носом в подушку и накрывшись с головой одеялом, девушка погрузилась в сон. — Ангел-ч-а-а-ан, — дергая за плечо, будил девушку парень. — Ангел-ч… — Чего тебе, крыса, не видишь, что я сплю? — сказала проснувшаяся пианистка. — Ты плакала и кричала. Почему? — с некоторой осторожностью спросил вампир, чтобы не получить очередной пинок или еще что похуже. — Тебе показалось. Отвали, — отрезала девушка. Но её не послушали. Красноглазый демон, несмотря на то, что ему опять досталось в ребро с локтя, обнял девушку со спины, держа её руки своими. На лице девушки появилась гримаса удивления, однако, успокоившись, она поняла, что ей приятно лежать в объятиях вампира. — Зачем ты это делаешь? — спокойно, с ноткой печали, спросила она, покрываясь румянами. — Ты мне нравишься, — ошеломил свою «пленницу» блондин. — А я уверен, что нравлюсь тебе, вот только ты не хочешь признать, — сказал парень, уткнувшись носом в темную макушку и прикрывая глаза. — Ах ты… — хотела возмутиться девушка, даже смогла развернуться лицом к демону, но её прервал нежный, но одновременно страстный поцелуй. — Чертова крыса…- с некой усмешкой в голосе сказала Ангел-чан, когда поцелуй прервался. — Хайд, и как я могла влюбиться в демона… — назвав по имени своего сервампа, спросила девушка. — Так же как и я мог влюбиться в ноты, — часто дыша и снимая одежду с девушки говорил вапмпир, покрывая её нежную девушки укусами и поцелуями. Всю ночь им никто не был интересен, кроме их самих и их игры в свете лунных бликов.