Клубы не для пай-мальчиков

Проводить ночь в клубе с сомнительной репутацией дело вовсе не для пай-мальчиков, коим являлся Пак Чимин. Но выглядел ли он таковым? А был ли таковым? Родители, довольно уважаемые люди с большим влиянием, считали, что их мальчик ночами только и делает, что учится, да сладко спит. Даже квартиру ему купили рядом с универом. Да кто бы мог знать, что не так далеко от нее же будет находиться шумный клуб, собирающий в себя каждую ночь разнообразный сброд, от которого хорошим мальчикам держаться бы подальше. Чимин себя хорошим мальчиком не считал, почти каждую ночь приходя в клуб, он мог почувствовать себя как раз плохишом. И никто в универе даже не заподозрил бы, что этот чудо-мальчик мог хотя бы ночь провести в клубе, который кишит всякими бандами, наркоторговцами и прочим сбродом. Пак мог позволить себе клубы подороже, общество поприличнее, но они не добавляли в кровь адреналина. Сегодняшняя ночь должна была добавить ярких красок в жизнь парня. Он заходит в шумный клуб и приветливо кивает бармену, поправляя упавшую на лоб челку, выбившуюся из общей копны ярких рыжих волос - единственный протест родителям и дневному обществу. Он бывает тут часто, а потому узнают его многие. Да и выделиться из толпы он тут сумел быстро. Рыжик идет прямо к танцполу и спешит раствориться в музыке и общем шуме толпы. Толпа принимает его с энтузиазмом, оставляя вокруг парня больше пространства, уже заранее зная, что увидит чудесное шоу благодаря шикарно танцующему парню. Чим смотрит сквозь десятки лиц вокруг, питается энергией чужих взглядов, не фокусируя свой ни на одном. Он здесь практически звезда, он это знает и показывает все, на что способен, получая такую необходимую дозу адреналина. Но в какой-то миг все меняется, Мин не сразу слышит изменения, слишком сосредоточившись на музыке, но сразу чувствует, что внимание к нему начало пропадать, а круг разрушаться. Открыв глаза и сбросив с себя опьянение танцем, рыжий понимает, что вокруг не привычный шум, а уже целая вакханалия. Можно было бы списать все на какие-то разборки среди банд, пьяные драки, но обычно этого не особо пугались остальные. Нет, в этот раз всех начинала охватывать паника, которая волной дошла и до Чимина. Полиция. Люди в форме заполняли помещение, скручивая всех, кто пытался покинуть клуб. А ввиду того, что у большинства посетителей было множество причин избегать правоохранительных органов, людей охватило волнение. Музыка замолкает, погружая весь клуб в шум от взволнованных криков тех, кто ищет пути избежать встречи с парнями в форме, кто-то уже яро орет, доказывая, что вообще тут случайно оказался, а теперь ему срочно нужно домой спасать умирающую бабушку. Мин с трудом пытается выбраться из давящей толпы. Конечно, ему бояться нечего, ничего противозаконного он не делал, на предложение барыг попробовать что-то новенькое никогда не велся. Но вот только родители наверняка узнают, если их малыш попадет в участок. А значит проблемы и у Чимина. Судорожно пытаясь сообразить что делать, парень забивается под самую стену у стойки диджея, а в следующий момент его хватают за запястье и куда-то тащат. Конечно, в первую очередь парня охватывает паника и безысходность, он уже рисует картинку, как его дотянут до служебной машины, грубо туда затолкают, не разбираясь, а потом привезут в участок. Кажется, он начинает трястись как осиновый лист, пока не понимает, что тянут его вовсе не в сторону главного выхода, а в сторону служебного, куда пробиваются многие из толпы, в стремлении попытаться сбежать. Чимин смотрит на широкую ладонь, крепко сжимающую его запястье и поднимает взгляд, видя лишь спину, облаченную в кожаную куртку и выбеленные волосы, стоящие ежиком. Чему он обязан неожиданной помощи не ясно, но терять призрачную возможность и вырываться парень не собирается, позволяя утянуть себя в темный переулок, а затем несется с незнакомцем дальше, под шум полицейских сирен и крики самих стражей порядка, которые пытаются выловить хотя бы часть сбегающих. Парни бегут недолго, но быстро, вроде как отрываются и, наконец, прислоняются к одному из домов плечом к плечу, переводя тяжелое дыхание. — Хорошая вечерняя пробежка, — раздается над ухом глубокий голос и Чимин кивает, а затем поднимает взгляд на своего неожиданного спасителя и едва рот не открывает от удивления. Рэп Монстр. Так его знали в клубе. Ким Намджун. Так его знал Чимин в университете. Они никогда не общались ни там, ни там. В клубе парень читал рэп в определенные дни, а в универе был на пару курсов старше, Чимин лишь замечал его иногда в коридорах. — Ты? Но… — Мин удивленно хлопает глазами, не понимая, зачем вдруг парню он понадобился при побеге, а Джун прожигает парня взглядом. Чимин не успевает продолжить и задать вопрос, потому что рядом слышится звук сирены и парни вздрагивают. Патруль объезжает округу, выискивая притаившихся повсюду беженцев. В этот раз реагирует Чим, благодаря судьбу, что Мона потянуло именно в эту сторону. Ухватив старшего за руку, рыжик бежит в противоположную от приближающихся сирен сторону и залетает в один из жилых домов. Джун останавливается, видит через щель в двери остановившуюся машину полиции и смотрит на Чимина взглядом а-ля «нам конец». Мин тихо хмыкает и тянет парня к лестнице, несется на несколько этажей выше, по пути вытягивая из кармана ключи, а спустя пару минут парни влетают в квартиру рыжего. Тут младший чувствует себя в безопасности, уверенный, что полиция квартиры обходить явно не будет, да и вряд ли вообще видели, что парни забежали именно в этот дом. Если Джун поначалу и удивлен, то сейчас рад, что они в надежном месте и точно избежали быть пойманными. — Ты же понимаешь, что теперь тебе придется разрешить мне остаться на ночь? — Говорит Джун, снимая с себя куртку и сбрасывая кросовки, наступая самому себе на пятки. — До моего дома далеко, а там патрули. Да и я вытянул тебя, в конце концов. Чимин наблюдает за старшим, прислонившись к входной двери и ероша свои волосы. Не то, чтобы он собирался выгонять парня, но и оставаться с почти незнакомым человеком в квартире было как-то неловко. Но против аргументов не попрешь. — Почему ты мне помог? — У Мина дыхание все еще сбитое, да и голос слегка дрожит от пережитого стресса. Нам на вопрос оборачивается и смотрит на младшего нечитаемым долгим взглядом, изучая лицо напротив. Когда пауза затягивается, старший будто отмирает и улыбается, отвечая: - Мне так захотелось. Агрумент сомнительный, но Чимину вновь нечем крыть. В голове все еще сумбур и полная вакханалия, поэтому он лишь кивает и идет на кухню, где тянется к графину с водой и жадно пьет прямо из горла, не обращая внимания, что проливает и вода тонкой струйкой течет по подбородку, спускаясь к шее. Мин вздрагивает и едва не роняет графин, когда чужие пальцы проходятся по шее, следуя мокрой от воды дорожке. — Хён? — Чимин едва не шепчет, чувствуя себя мышонком перед удавом, когда встречается с темными глазами старшего, которые словно гипнотизируют. — Я часто наблюдал за тем, как ты танцуешь, Чимин-а, — голос Мона, кажется, стал еще ниже, от него мурашки по коже и Мин обездвижен полностью. Графин улетел бы на пол и разбился вдребезги, но старший вовремя успевает забрать его из слабеющих рук, приблизиться еще больше, ставя воду на стол, а затем обнимая младшего за талию. — Мне всегда было интересно, как ты двигаешься в других плоскостях. Глаза рыжего расширяются. В крови и без того кипит адреналин, а сейчас этот жар усиливается и младший не в силах сопротивляться, когда чужие губы накрывают его. Отвечает на поцелуй он не сразу, поначалу испытывая какой-то мини-сердечный приступ, но жар в крови распространяется по всему телу, а поцеловать в ответ пухлые губы хочется все больше и больше. И Чим отдается этим ощущениям, впуская в рот язык старшего, отвечая на поцелуй. — А мне всегда было интересно, в чем ты еще настолько умел, как в рэпе, — выдыхает он, когда Мон отрывается от губ. Старший реагирует довольной улыбкой и склоняется к все еще влажной от воды шее, проводя по ней языком. Чим смутно помнит, как они добирались до спальни, прерывая жаркие поцелуи только когда срывали с друг друга одежду. Так же смутно помнит, как Джун снес с тумбы несколько рамок с фотографиями. На кровати они уже оказываются без одежды. Возможно, в другой раз Чимин бы уже умер от смущения, но сейчас в его крови словно огонь, адреналин пьянит не хуже алкоголя и младший с удовольствием поддается на ласки широких ладоней. Намджун жадно целует губы, которые давно желал, изучает изгибы горячего тела и сходит с ума, все еще не веря, что судьба ему так помогла и он получает то, чего давно так хотел. Мин протяжно стонет, когда губы старшего, спустившись по шее, обхватывают сосок, он чувствует как горячий язык проводит круг и выгибается в спине навстречу. Младший впивается пальцами в спину Джуна, оставляя едва заметные полосы от коротких ногтей, и шепотом просит еще, просит не останавливаться. Чувствовать чужое горячее дыхание на своей коже становится отдельной религией. И Чимин готов молиться этой религии вечно, лишь бы это не прекращалось. Мон отстраняется от соска и поднимает голову под разочарованный вздох младшего. Рыжик нетерпеливо ерзает по кровати, старший чувствует бедром его возбуждение и глаза все больше застилает пелена из невероятного желания. Чимин в своем возбуждении невероятно трогательный, беззащитный, но при этом дико возбуждающий и сексуальный. Им хочется обладать, выпить без остатка. Блондин краем глаза замечает на тумбе какой-то крем, вроде для рук, не совсем то, что нужно, но и это сойдет. Спустя минуту он уже растирает небольшое количество на пальцах и льнет губами к шее парня, беззастенчиво кусая и оставляя собственнические засосы, которые будут напоминать Чимину о сегодняшней ночи еще очень долго. Мин всем телом поддается навстречу парню и не сдерживает стонов, срывающихся от прикосновений к чувствительной шее. Не задумываясь разводит ноги шире, когда рука старшего скользит к колечку мышц, и жмурится от первого пальца, что погружается внутрь. Джун впивается в губы младшего горячим, грубоватым поцелуем, когда орудует уже тремя пальцами, едва сдерживая от чужих стонов. — Возьми меня, хён, пожалуйста, — шепчет Чимин, уворачиваясь от очередного поцелуя, потому что ему уже кажется, что Намджун слишком осторожничает и сам он давно готов. Взорваться от желания готов точно. Просить дважды не требуется, в руках старшего вновь оказывается тот же крем, который он растирает по своему члену и прижимает головку ко входу Мина. Чим поддается вперед, когда старший толкается внутрь, хоть ему и дико больно. Он больно кусает губу, но со временем расслабляется, когда Джуну удается отвлечь парня поцелуями. Младший стонет, когда горячая ладонь Нама ложится на его возбужденную плоть. Блондин проводит ладонью по всей длине члена, обхватывая в плотное кольцо пальцев. У него самого перед глазами цветные круги пляшут, потому что Чимин невероятно узкий и требуется океан терпения, чтобы дать время привыкнуть и не сорваться. Джуну кажется, что прошла уже вечность и он сейчас взорвется, когда Чим сам поддается вперед, без слов разрешая хёну двигаться. Мон медленно выходит из парня, совсем немного и так же осторожно возвращается, закрывая глаза и тихо рыча от ощущений. Чимину все еще дискомфортно и приходится тратить немало усилий, чтобы не напрягаться, но аккуратность блондина делает свое дело и младший начинает привыкать к движениям, ловит их темп и двигается навстречу, все чаще издавая сладкие жалобные стоны, призывающие к более активным действиям. Джун увеличивает амплитуду фрикций, вбиваясь в горячее тело, горячо дыша в шею младшего, стоны которого все ярче и все больше сводят с ума. Вскоре Чимин напрочь забывает, что испытывал боль, потому что сейчас по телу волнами раскатывается удовольствие, он сам не узнает свой голос, громко реагируя на каждое движение парня, прося большего, зовя хёна по имени и оставляя на его спине следы собственных ногтей. Рыжая челка липнет к взмокшему лбу, парень выгибается в спине, ближе прижимаясь в горячему телу старшего и мутным взглядом смотрит на лицо напротив. А напротив такой же пеленой удовольствия покрытый взгляд, гипнотизирующий, манящий, Мин пальцами путается в высветленных волосах, сжимает их в кулаке и тянет к себе, больно кусая чужие губы. Намджун отвечает на поцелуй, но уже через секунду младший его разрывает, вздрагивая всем телом и переходя едва ли не на ультра звук, на что Джун только довольно усмехается и теперь двигается только под таким углом, чтобы каждый раз проходиться по простате. У старшего крышу сносит от бесконечного «хён» и от своего имени, стоном слетающего со сладких губ. Джун думает, что ни один алкогольный напиток в клубе и ни один наркотик не вызовет такую реакцию, как этот рыжий паренек. Когда Чимин бъется в оргазме, кончая без помощи рук, Нам стонет вместе с ним, чувствуя, как тот сжимает его член внутри себя до предела и двигаться в нем становится почти невозможно. Небольшое усилие, пара глубоких, резких толчков и Джун сам едва сдерживается, чтобы не закричать от взрыва ощущений. Он кончает глубоко в парня, не успевая выйти, но Чимину на это слишком пофиг сейчас, Чимину сейчас очень хорошо, он словно в тумане и потерял связь с реальностью. Они не говорят друг другу больше ни слова, обоюдно решив, что тела сказали все. Джун засыпает, собственнически прижимая уже сопящего рыжика, который больше теперь напоминает котенка. Утром Чимин все-таки будет чувствовать, что присмерти от смущения, будет готов впасть в истерику, а еще голос у него будет осипший от стонов, но уверенные объятия Джуна и легкий утренний поцелуй приведут мысли в относительный порядок. Потому что старший не захочет отпускать от себя рыжий солнечный комочек. А Чимин вовсе и не будет против, что неожиданный спаситель станет в его жизни кем-то большим, а не просто крутым репером из сомнительного клуба, в который не ходят пай-мальчики.