- Чего вы боитесь?

Орвокки сидел в удобном кожаном кресле. Оно было идеально, удобно. Кабинет весь был идеален. Только лучшее, что можно найти в человеческом мире. Картины Гойи и Рафаэля в аккуратных, тускло позолоченных рамах. Старые, пыльные, вызывающие ноющее чувство страсти книги, каждая из которых была бесценной. Статуэтка оленя из темной бронзы. Лакированный стол из дуба. На столе - пара листов кремово-желтой бумаги, идеально заточенный карандаш и скальпель. Хрустальная маленькая ваза с черникой. В ребрах играл Шуберт. Все было... идеально. За исключением одного. Через пару минут этого всего не будет. Остановить. Повторить. Снова, еще. В теле нарастала тревога. Грусть и печаль заполнили голову. По горлу пробирался горький ком крика. В легких разливался леденящий огонь. Мышцы свело, руки подрагивали. Колени жутко болели, словно он бегал весь день по кругу. Он чувствовал, что его тело - аккуратный пакет с мясом - ныло и клонило сознание в сон. Нет... Ненависть. - Орвокки. - Орвокки. - Орвокки? - Ты спишь? - Ты не будешь спать! Не сейчас, никогда. Я обреку тебя на страдания, слышишь? Голос почти хрипло сипя продолжил: - Ты будешь повторять это вечно. Каждый день и каждую ночь перед днем. Ты будешь кричать и умолять, но я не дам тебе спокойствия, нет... Ни за что. Голос маниакально, уже откровенно хрипя и несколько раз останавливаясь в беззвучных судоргах засмеялся. Смех становился все громче, пока не стал разрывать голову и тянуть из неё нити кожи. Строители завели длинную и безумно раздражающую песню скрипа ржавчины. - Чего вы боитесь? - Я боюсь, что вы не сможете мне помочь. - Если вы в это не верите, зачем вы пришли? Старая тупая карга. Орвокки сорвался с места и влепил ей пощечину. Он открыл глаза. - Я не сказал, что не верю, я сказал, что боюсь. - Хорошо, но почему вы здесь? - Потому что я надеюсь на вашу помощь. - Вы... - Надежде сопутствует страх. Так всегда. Вы не знали? Орвокки уже в реальном мире встал со стула и быстро вышел из комнаты. Лежа на сухом стоге пшеницы и смотря прямо на солнце закрытыми глазами, ощущая в голове боль, он прошептал: - Помогите мне... пожалуйста. Кто-то должен мне помочь. Правда настигла его как гром. Никто не сможет ему помочь. Он один в своем мире. Как он раньше не понял? Проблема в его мире. Не в их. Он рассмеялся над своей глупостью. Он все смеялся и смеялся, а потом кричал. Кричал, пока своего голоса не стало не слышно. А потом он летел...