***
— Эй, Кенджиро, иди сюда, — Каваниши размахивает руками так, что чуть не задевает поднос у проходящего мимо первогодки, который успевает испуганно отскочить. Ширабу лишь закатывает глаза, не удивляясь уже такой привычной неуклюжести лучшего друга. Он ловко лавирует мимо столов и рассеянных, сонных студентов, приземляется за стол к Тайчи и только потом замечает, что сидит сегодня тот, оказывается, не один. Обычно в кафетерии намного меньше народа. Занятия в академии начинаются довольно рано, поэтому большинство учащихся предпочитают поваляться в кровати подольше, а не толпиться в душном помещении, но сегодня, по какой-то необъяснимой причине, студенты решили всё же с самого утра набить себе желудки. Видимо, поэтому Тендо и Семи решили сесть за их с Тайчи столик. Ширабу мнётся лишь пару секунд, потом решает, что будет смотреться довольно странно, если он сейчас внезапно поднимется и сбежит, поэтому решает остаться на месте рядом с Каваниши, опустив голову и стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания. Эйта гипнотизирует взглядом рис, иногда рассеянно кивая на какие-то отдельные реплики расположившегося рядом Тендо. На подсевшего к ним Ширабу, который тут же краснеет, он не обращает никакого внимания. Зато обращает Тайчи, начиная суетиться вокруг как курица-наседка и выпрашивать, что, где болит, и по какой причине вечно бледный Кенджиро напоминает сейчас сочный томат. Тендо задумчиво смотрит куда-то в сторону его лба, потом, видимо что-то для себя сообразив, как-то недобро усмехается и подмигивает растерянному Ширабу. Кенджиро уже успел привыкнуть к безумным выходкам Сатори, поэтому не обращает на этот жест никакого внимания и все ещё пытается успокоить непонятно откуда взявшийся материнский инстинкт Каваниши. Тендо что-то шепчет на ухо Семи, после чего тот выпадает из своей сонливой задумчивости и теперь как-то уж очень подозрительно прожигает взглядом Ширабу. Не то чтобы Кенджиро испугался, но под таким внимательным прищуром любому на его месте стало бы неуютно, поэтому он спешит ретироваться, бросая какую-то скомканную фразу о том, что свой завтрак он уже доел. Тайчи все ещё не отстает от него, и Кенджиро лишь обреченно вздыхает, направляясь в сторону выхода из кафетерия. Ширабу чувствует, как его спину все ещё прожигает пара внимательных глаз. Он краснеет сильнее.***
— Ширабу, слишком низко! — Простите, Семи-сан, — единственное, что может противопоставить Кенджиро в качестве мести своему семпаю, это быть предельно вежливым, безразлично соглашаться со всеми замечаниями и не обращать внимание на поучающий тон, которым Эйта, видимо, хочет показать своё превосходство. Сегодня тренировка проходит не совсем обычно: обоих тренеров срочно вызвала школьная администрация для отчёта о выездных играх, которые проходили на прошлой неделе. Поэтому Вашиджо-сенсей оставляет Ушиджиму за главного, на что тот лишь согласно кивает и просит всех продолжить тренировку. После разминки они решают воспользоваться отсутствием сурового тренера и поиграть, рандомно разбиваясь на команды. Вакатоши неожиданно отказывает Тендо в просьбе играть на его стороне, объясняя это тем, что лучше будет судить. Сначала волейболисты пребывают в легком ступоре, а потом лишь молча становятся на свои позиции, понимая, что спорить с Ушиджимой бесполезно. Кенджиро оказывается в команде с Гошики и Каваниши, чему несказанно радуется, ведь им пасовать было проще всего. Семи, естественно, играет сеттером за другую команду, в которую, помимо него, входят Тендо и Реон. Игра начинается вполне себе обычно. Счёт практически на протяжении всей партии стабилен, а максимальная разница в очках достигает, разве что, двух. Не смотря на это, Семи все равно придерживается своей репутации «строгого наставника» и критикует каждый пас Ширабу, с которого не удаётся провести атаку и забить. А, когда команда Кенджиро всё-таки сливает сет, Эйта, вообще, читает ему целую лекцию, в которую входят советы по типу: «как держать кисти рук», «как сильно нужно пасовать» и «на какую высоту». Ширабу почти не удивляется такому поведению семпая, но все равно сильно раздражается и планирует, всё-таки, взять вторую партию. Именно это становится его ошибкой. Когда счёт доходит до «10:10», и Гошики не принимает подачу Реона, Кенджиро думает, что всё-таки может достать мяч, ведь они просто обязаны взять этот сет. Похоже сегодня Ширабу, действительно, не везет. Он поскальзывается, пролетает вверх тормашками ещё пару метров, после чего врезается в снаряды. На несколько секунд он теряет сознание, а когда снова открывает глаза, видит перед собой обеспокоенные лица Семи, Каваниши и Гошики. Где-то позади маячат Ушиджима, Тендо и Реон. Остальные сокомандники не попадают в поле зрения Кенджиро, но он чувствует, что они стоят рядом и внимательно слушают, что он скажет о своём самочувствии. Ширабу морщится под пристальным взглядом Семи и ждёт, что его снова начнут отчитывать. Но Эйта лишь обеспокоенно спрашивает, не болит ли что-нибудь у Кенджиро и сможет ли он встать. Ширабу пытается убедить паникующих товарищей, что с ним все в порядке, и он даже сможет продолжить играть. Но, когда он встаёт, то понимает, что с правой ногой что-то не так. Стоит только попытаться перенести на неё вес, как она сразу же начинает жутко болеть и подкашиваться. Кенджиро становится по-настоящему страшно, всё тело прошибает противно липкий пот. Он знает десятки случаев, когда спортсмены вот так вот неудачно падали на тренировках, в итоге, получали серьёзные травмы, после чего уже не имели возможности вернуться в спорт. Тело начинает дрожать, Ширабу почти повисает на плече Семи, который помогает ему встать. Все полетит к чертям, если сейчас окажется, что нога сломана. Его месяца на три точно отстранят от тренировок, он пропустит отборочные, да и на площадку в официальной игре вряд ли выпустят после долгого отсутствия. Пока Эйта помогает ему добраться до медпункта, Ширабу успевает в подробностях представить себе своё ближайшее будущее, из-за чего к больной ноге добавляется ещё и тошнота. Медсестра долго осматривает рану, из-за чего ему становится только хуже. Потом девушка улыбается и хлопает Кенджиро по плечу. Такой, казалось бы, подбадривающий жест оказывает противоположный эффект и Ширабу дрожащим голосом выпаливает: — У меня что-то с-серьёзное? — ему кажется, что после этой фразы Эйта собирается погладить его по голове, но внезапно передумывает и одергивает руку. Медсестра спешит успокоить чуть ли не плачущего Кенджиро: — Успокойся, милый, это всего лишь ободранная коленка. Сейчас мы обработаем, наклеим пластырь, и через пару дней ты летать сможешь, — слова не сразу доходят до Ширабу, а когда он всё-таки вникает в их смысл, у него с плеч будто сваливается тяжёлый груз. Сразу становится так легко и тепло на душе. Кенджиро открыто счастливо улыбается, чего раньше никогда не делал в присутствии Эйты, поэтому тот даже завис на пару секунд и только потом позволил себе робко улыбнуться в ответ. Когда медсестра сообщает, что остались только детские пластыри, Ширабу только машет рукой, ведь это абсолютно неважно. Нога в порядке, и плевать на остальное. Нелепые котята даже кажутся ему милыми. Семи странно косится на его заклеенные коленки, пытаясь сохранить в памяти образ гордого, независимого Кенджиро с искренней улыбкой и полосками детского пластыря со смешными зверушками на ногах.***
Тендо ещё раз глубокомысленно чешет подбородок и наконец выдыхает: — А может мультик? — никто даже не смеет возражать, ведь уже даже без разницы, что смотреть, главное поскорее убраться подальше от уже надоевшего стенда с афишей, ведь торчат здесь они минимум двадцать минут. Дело в том, что на очередную вылазку в город было решено организовать поход всей командой в кино. Ну как решено, Гошики как-то обмолвился, что ни разу не был в кинотеатре, на что Тендо, как заботливый семпай, предложил выбраться туда всей командой на выходные, чтобы просветить первогодку. Согласились не все. Вернее, никто не захотел тратить такой драгоценный выходной на выезд куда-то, ведь можно было просто весь день валяться в кровати. Поэтому, на предложение Сатори отозвался лишь сам Гошики. Тогда Тендо решил особо не церемониться, а просто с утра прошелся по комнатам, угрозами и шантажом повыпихивал сокомандников из кроватей, таким образом всё-таки организовав поездку для визжащего от восторга Тсутому. И сейчас они стоят у уже приевшейся афиши и даже не возражают на предложение о просмотре глупого примитивного мультфильма. Гошики подпрыгивает от нетерпения, на что Каваниши и Реон синхронно закатывают глаза. Семи спит на ходу, а Ширабу сверлит взглядом главную героиню этого самого мультика и ещё раз жалеет, что открыл сегодня утром дверь в свою комнату перед Тендо.***
— Чёрт, ты же знаешь, что я терпеть не могу сладкое. Так трудно было взять соленый? — дело было даже не в том, что Кенджиро сильно хочется попкорна, а в том, что испортить настроение слишком уж радостному Тайчи кажется ему довольно неплохой идеей. Он уже в десятый раз сообщает Каваниши о том, какой тот ужасный друг, как вдруг на сиденье, стоящее рядом плюхается Эйта и ставит к нему на колени картонный пакет с надписью «Попкорн. Солёный.». -Семи-Семи, какой же ты хороший семпай. Кенджиро, наверное, сражён наповал твоей заботой, — пропевает насмешливо Тендо, отчего Ширабу сразу же краснеет и не может выдавить из себя ни единого звука. В конце концов, он тихо хрипит: «спасибо, не стоило» и опускает голову так низко, чтоб не видно было его покрасневших щёк. От дальнейших подколов со стороны Сатори его спасает начавшаяся реклама и то, что Тендо отвлекся на восторженно хлопающего глазами Гошики. Спустя пол часа Ширабу чувствует тяжесть на плече и сначала он думает, что это Каваниши. Потом, вспомнив что его друг сидит по другую от него сторону, Кенджиро медленно поворачивается и цепляется взглядом за белобрысую макушку, которая принадлежит посапывающему Эйте. Первым возникает желание спихнуть обнаглевшего семпая со своего уже затекающего плеча, но Кенджиро почему-то не может. Спящий Эйта, доверительно прижимающийся к Ширабу, кажется ему слишком уж милым, и он начинает его внимательно разглядывать, совсем забыв о происходящем на экране. В конце концов, Кенджиро расслабленно прикрывает глаза, осознавая, что сидеть вот так вот, практически в обнимку с Семи, оказывается, очень уютно.***
— Они такие милашки. — Заткнись, Гошики, дай я сфоткаю. — Они убьют тебя, если увидят. И тебя, Тсутому, если узнают, как ты их назвал. Ширабу как сквозь вату слышит чей-то приглушённый спор. Но ему так уютно, что он не хочет обращать на нарушителей спокойствия ни малейшего внимания и мысленно просит, чтобы его оставили в покое. Но голоса становятся всё громче и отчетливее, игнорирование становится практически нереальным. Кенджиро невольно сравнивает их с назойливыми мухами. Он медленно выныривает из сладкой полудрёмы, пытаясь на ходу сообразить, где он, собственно, находится. Осознание обрушивается на Ширабу ледяной лавиной так, что невольно прошибает дрожь, и тело тут же покрывается мурашками. Пытаясь не делать резких движений, он медленно открывает глаза и фокусирует зрение на склонившихся над ним фигурах. Тут же пожалев о своём решении, Кенджиро вновь зажмуривается, напрасно надеясь, что ухмыляющиеся сокомандники исчезнут. Но нет, когда он снова открывает глаза его всё ещё продолжают сверлить наглыми, внимательными взглядами и Ширабу понимает, что находится сейчас в крайне невыгодном положении. Ситуация усугубляется, когда у него на плече начинается какое-то непонятное шевеление. Догадавшись, что сейчас произойдёт, Кенджиро жалеет, что проснулся раньше Семи, ведь гневную триаду ему в данный момент хочется слушать меньше всего. Однако, его ожидания не оправдываются. Эйта не издаёт ни звука, а о том, что он проснулся свидетельствует только слегка напрягшееся тело и сбившееся дыхание. Внезапно Ширабу оглушает гневное шипение, раздавшееся прямо возле его уха: — Придурки, если хоть кто-то из вас прокомментирует эту ситуацию, я покалечу его так, что ходить не сможет ещё как минимум месяц, — видимо, враждебный тон изрядно пугает Тендо, Каваниши, Хаято и Гошики, которые как-то сразу утихают и медленно плетутся в сторону выхода из зала. Ширабу думает, что сейчас гнев Семи обрушится и на него, так что начинает готовить более-менее сносные оправдания, но Эйта внезапно подрывается с места, стремительно направляясь вслед за остальными к выходу. Кенджиро лишь успевает заметить покрасневшие кончики ушей.***
— Семи-Семи, ты должен уже с ним поговорить, — Тендо уже в течении часа твердит одно и тоже, отчего Эйта раздражается ещё сильнее. — Оставь уже меня в покое. Тут и без разговора прекрасно ясно, что из этого ничего не выйдет. Вся команда знает, что он меня ненавидит, — Семи не хочет срываться на друге, но истерические нотки уже начинают проскальзывать в его голосе. — Просто подойди и поговори. Не выгорит — ну и ладно. Ты хотя бы будешь уверен наверняка, -видимо, Сатори не собирается сдаваться. Эйта уже не так уверен в полном провале его идеи, но сдаваться не собирается из чистого упрямства. Видя это, Тендо пытается как можно быстрее придумать, наконец, выход из этой элементарной, но идиотской ситуации. Все вокруг давно уже знают, что эти двое сохнут друг по другу. Все, кроме них самих. И Сатори вдруг приходит на ум гениальная идея. Казалось бы, на это не купится и младшеклассник, но зная, как Эйта любит пари, он предлагает: — Давай поспорим. Если Кенджиро откажет тебе, то я полностью оплачиваю все наши вылазки в город до начала следующих каникул, — предложение слишком заманчиво. Семи, тщательно обдумывая его и не находя никаких существенных минусов, соглашается.***
Тренировка кончается гораздо позже обычного. Тренер Вашиджо внезапно решает опробовать свою новую «бонусную программу», в которую входят сто подач, пять полных игровых сетов, а в завершении ещё и пробежка вокруг учебного корпуса. Кенджиро устал так, что, кажется, ноги вот-вот отвалятся, и он упадёт прямо тут, посреди клубной комнаты. Ширабу буквально валится на лавочку и ещё минут десять пытается просто прийти в себя. Он поражается, с какой скоростью собираются остальные члены команды. Складывается ощущение, что они боятся, как бы тренер не передумал о своём решении на сегодня окончить тренировку. Не проходит и пятнадцати минут, в течении которых Ширабу успевает только сходить в душ, как помещение пустеет. Вернее, почти пустеет. Кенджиро невольно напрягается, когда остаётся наедине с Семи, хотя в последнее время тот, вроде бы, перестаёт к нему цепляться по любому поводу. Неловкую тишину нарушает тихий, спокойный голос: — Ширабу… Кенджиро, мне нужно тебе кое-что сказать. Пожалуйста, выслушай меня, — немного странно и непривычно слышать, как Эйта называет его по имени, ведь, по сути, это происходит впервые. Ширабу невольно начинает дрожать, когда видит, что Семи медленно направляется в его сторону. — Я давно хотел сказать…в общем… — голос всё-таки подводит, и последнюю фразу Эйта произносит почти шёпотом. В конце концов, осознав, что нормально сформулировать свои мысли он сейчас не в состоянии, Семи решается на отчаянный шаг. Кенджиро ещё ничего не успевает понять, как оказывается прижатым к шкафчикам и затянутым в некое подобие поцелуя. Губы Эйты мягкие и влажные, и Ширабу пытается сохранить этот момент в памяти, ведь складывается такое ощущение, что это очередной бредовый сон и Кенджиро сейчас проснётся, снова навернувшись с кровати. Когда до него всё же доходит, что происходящее, действительно, реально, Семи уже успевает отстранится. Пару секунд спустя, видимо, неправильно истолковав его бездействие, Эйта пытается отступить, уже начав пятиться в сторону выхода. Кенджиро внезапно осознаёт, что, если ничего сейчас не предпримет, совершит самую большую ошибку в своей жизни. Он наблюдает, как Эйта испуганно ждёт его от него какой-то реакции, готовый в любой момент сорваться с места. Ширабу не даёт этому случиться, притянув смутившегося Семи к себе за край футболки и возобновляя внезапно прервавшийся поцелуй. Спустя какое-то время, когда обоим уже начинает не хватать воздуха, Эйта отстраняется и сиплым от недостатка кислорода голосом спрашивает: — Так, ты тоже? — Кенджиро медлит, видимо пытаясь осознать, о чём его спрашивают, а потом выпаливает: — Я и сам в шоке.