Подсолнухи не врут

      — Дедуля, не беспокойся обо мне, не впервые еду!       Низкорослый блондин в чёрной кожанке и с леопардовым чемоданом, уверенно улыбаясь, стоял рядом со старой машиной своего деда.       Это было уже в августе 2017. Почти сразу после Гран-при Юрия пригласили на Открытие* нового сезона в фигурном катании. Оно должно было состояться в конце этого месяца.       После Гран-при у Юрия прибавилось фанатов — и забот тоже — он стал более востребованным фигуристом, полетели предложения на участие в различных фестивалях и ледовых шоу. Но Юрия эти мелкие мероприятия совсем не интересовали.       — Юра, давай быстрее! — крикнул суровый на вид мужчина, держащий дорожную сумку в руках. Это был тренер Юрия.       Ветер только-только успокоился, но всё равно было прохладно. Время шло, рейс Юрия с минуты на минуту должен был состояться. В аэропорту было очень шумно. А ещё скука смертная — только люди толпились да толпились!       Рейс был ночью. Юрий, уже привыкший к дальним перелётам, не спал, рассматривая фотографии в галерее телефона. Любопытная Мила только и знала заглядывать к нему через плечо. К утру самолёт прибыл в Токио.       Ах, Япония — страна восходящего солнца! Как прекрасны цветущие сакуры, залитые ярким солнечным светом!       Токио был украшен красивыми фонарями и яркими вывесками. Повсюду тренеру и ученику встречались не выспавшиеся японцы, спешащие на работу. Даже в такую рань этот город был очень оживлённым — как-никак столица страны! Юрий свободно разговаривал на английском, благодаря чему прекрасно понимал местных в отеле. Зато у него был смешной русский акцент, что примерно напоминало японское «вкусно» Виктора.       Они остановились в довольно популярном, но недорогом отеле «Хамамацутё». В устах Якова это название долго звучало как «Хамам Сутенёр».       Открытие должно было состояться вечером в центральном ледовом дворце Синдзюку, поэтому весь день четвёрка посвятила осмотру достопримечательностей Токио. У Юрия была новая программа, которую поставил сам он. Первая программа была короткой, как того требовали правила соревнований. Но Якову с Лилией ещё долго пришлось исправлять «косяки» в этой программе… Например, тройной лутц, после которого Юрий врезался в бортик и с кислой миной на лице орал утверждал, что «чёртов лёд зачищать нужно было лучше». Кстати, Лилия не поехала на Открытие потому, что сочла нужным присутствовать на юбилее Большого театра. А вот Георгию стало совсем дурно после очередной фотографии Ани с её новым «хахалем» в Инстаграме, из-за чего он вдохновился на очередную «ведьминскую» программу.       К концу дня Мила уже успела вынести все мозги и Юрию, и Якову, детально продумывая то, как будет проводить время со своей подругой Сарой после Открытия. Прибыли они в ледовый дворец чуть раньше положенного времени. Юрий и Мила так сразу и «разбежались» в разные стороны, увидев своих друзей.       — Эй, Отабек! Зачётный костюм! — Юрий улыбнулся, поздоровавшись с подошедшим казахом. — В новом сезоне снова поквитаемся! Держи марку.       Отабек улыбнулся и кивнул в ответ. Его костюм был выполнен в искусно подобранных тонах, минимума блёсток и вышитых светлыми нитками по атласному жакету завитушек — классика!       Когда пришло время Открытия, комментатор соревнования — Хисаси Мороока — включил микрофон и торжественно объявил новый сезон фигурного катания открытым.       Фигуристы выступали один за другим. Большинство из них волновалось перед выходом. Юрий всегда утверждал, что ему чуждо волнение, и плевал он с высокой колокольни на мнение других о его выступлениях — он думал, что катался ради себя и собственных целей. Он считал это своей сильной стороной, пока Мила обеспокоенно не изрекла однажды: «Из-за своей гордыни ты внутренне неспокоен, Юрочка. Мне жаль тебя». Естественно, Юрий предложил ей засунуть эту жалость в одно прекрасное место, однако что-то ему подсказывало, что Мила была права. И сейчас он снова вспомнил это, тогда к нему подошёл Отабек и, по-дружески хлопнув по плечу, промолвил:       — Думай о хорошем.       Плисецкий кивнул. Чтобы ставить такие выступления, нужно было много трудиться, а не просто надеяться на поддержку других — за этот принцип Отабек уважал Юрия. Во время выступления своего ученика Яков не проявил ни единой эмоции, напоминая морщинистый камень в шляпе. Пока объявляли результаты Юрия, маленькая, но яркая фигурка, чья искренняя улыбка всегда очаровывала зрителей, вприпрыжку проскользнула на лёд.       — Минами Кэндзиро из Хоккайдо покажет нам свою новую короткую программу на льду! — громко и жизнерадостно вещал в микрофон Хисаси. — Программа поставлена…       — О, Минами. Вот же, как люди меняются! Раньше он был «тёмной лошадкой»… — задумчиво протянула Мила, обращаясь к Георгию и Юрию.       — Чего? Откуда ты знаешь, Мила? Если считаешь слухи о нём в интернете правдой, то глубоко ошибаешься. Про Аню тоже много чего писали, но для меня она останется невинной овечкой! — подняв брови, ответил Георгий.       — Я как-то читала в интернете, что пишут о нём его фанаты. Но если эти слухи правда, то вряд ли их пустил кто-то из фанатов — ведь Минами славный малый, и все его любят! Значит, это либо проклятая «жёлтая пресса», либо… у него есть враги вне фигурного катания. А ты что думаешь, Юрочка?       Юрий сосредоточенно наблюдал за выступлением Минами, поэтому пропустил вопрос Милы мимо ушей. Он вспомнил, что встречался с этим фигуристом пару раз в Хасецу. Минами без умолку мог болтать о Юри, что крайне раздражало Юрия. Он постоянно радовался, порой его оптимизм переходил все грани, местами даже тошнило. И его выступление было такое же заводное и весёлое, соответствующее его личности. Юрий смотрел на эту беззаботную улыбку, на это выступление, на эти невинные глаза и яркие цвета одежды и вспоминал… своё детство.

Из воспоминаний Юрия…

      — Дедуля, смотри, как я уже могу!       Маленький, миловидный блондин сделал на льду неуклюжий оборот, имитируя «юлу». Он лучезарно улыбнулся и выжидающе посмотрел на пожилого мужчину с грубыми, но добрыми чертами лица.       — Юрочка, ты так быстро учишься! Хочешь, сходим завтра на открытый каток? — мужчина улыбнулся, потрепав по волосам своего маленького внука.       — Да-да! Очень хочу!       Мальчик сделал два энергичных оборота, после чего неловко упал на крестец. Вместо того, чтобы заплакать, он рассмеялся.       — Всё в порядке, дедуля, не беспокойся!       Зимний вечер. Дедушка и внук возвращались домой. Огромные хлопья снега садились на ресницы мальчика, густую бороду мужчины, одежду. Кругом горели красивые, яркие фонарики, создавая предновогоднее настроение. Парниша смешно ловил ртом снежинки, при этом испытывая огромный восторг.       — Дедуля, ты же придёшь на моё выступление? Обещаю, я буду в порядке, даже если мама не придёт!       — Ну, конечно, Юрочка.       Из мыслей Юрия вывели громкие аплодисменты. Минами поклонился зрителям, весь раскрасневшийся, но радостный. Его забрасывали цветами и подарками. Похоже, публика очень любила этого маленького задорного японца… Объявили результаты, и он был вполне доволен, обнимая тренера и рассказывая об ошибках в выступлении, которых бы «Юри-кун не допустил». Юрий стоял в стороне и, забывшись, наблюдал за японцем, пока Отабек не вырвал уязвимого парня из цепких ручек «ангелочков»**. Вскоре фигуристы начали расходиться. Второй этап был запланирован на следующий день.       Мила отправилась в местное кафе с Сарой и Мишелем, утащив с собой Георгия. Юрий ещё некоторое время разговаривал с Отабеком, но затем они расстались — у Отабека до отеля рукой подать, а Юрию нужно было спешить в метро.       — Своего Виктора так будешь лелеять, Яков! А я сам могу решить, с кем и куда ходить! Ясно? — раздражённо откликнулся Юрий о запрете тренера на прогулку с другом.       Тем не менее, вскоре тренер и ученик оказались в метро. Электричку пришлось ждать недолго.       Юрий без особого интереса листал свою ленту в Инстаграме. Его тренер читал какой-то журнал столетней давности. Блондин тихо вздохнул и на время отвлёкся от своего телефона: электричка была заполнена пассажирами; люди сидели и стояли, толпясь в душном вагоне. Он медленно огляделся. Его взгляд застопорили мелькнувшие в толпе красно-рыжие волосы. Это был Минами Кэндзиро.       Электричка остановилась в довольно оживлённом районе. Большинство пассажиров вышло, поэтому стало очень свободно. Только сейчас Юрий увидел, что Минами был одет в коричневую ветровку, на левой грудине которой была вышита эмблема в виде льва с гривой из подсолнуха. Сам не замечая того, Юрий усмехнулся. Он проклял свою несдержанность, когда Минами заметил его. Японец лишь приветливо помахал рукой, покраснев. Юрий снова уткнулся в телефон.       Минами и его тренер вышли на следующей остановке. Электричка проехала ещё пару-тройку остановок — в точности Юрий не знал. Он лишь отрешённо смотрел в экран телефона.       — Юра, нам пора выходить! — вернул из мыслей своего ученика Яков.       — А-ага… Иду.       Блондин подорвался с места и вылетел из электрички, как только та остановилась и открыла двери — уж больно душно было в вагоне.       Это была остановка района Ниси-Синдзюку, где было множество высоких небоскрёбов, среди которых теснились и отели. Они с Яковом вернулись в свой небольшой, но уютный номер всё того же отеля «Хамамацутё». Милу и Георгия они не застали — их номер был закрыт на ключ. Яков назвал их «ночными мотыльками» и удалился храпеть в свою комнату, а Юрий долго ещё не спал, просиживая время в интернете за поисками кое-какой информации.       Днём состоялся II этап Открытия. Мила и Георгий прибыли в изрядно помятом виде, но с приподнятым настроением. Впрочем, то же самое было с Мишелем и Сарой.       — Такое впечатление, что вы пили всю ночь! — проворчал Яков, грубо помогая своим ученикам привести себя в порядок.       Плисецкий тоже выглядел не выспавшимся: до часу ночи листал ленту Инстаграмма.       Ближе к выступлению Юрию написал Виктор. Это были слова поддержки, записанные голосовым сообщением, и звучали они примерно так: «.Ю-Ю-Юри-и-и… й, мы врим в тбя! Ик, ой… (Голос Юри: Виктор, тебе уже х-хватит!)». После этой мнимой поддержки у Юрия появилась очередная трещина на телефоне… и на нервах тоже. Ясен пень, что Виктор был в стельку пьян! Но всё-таки Юрий стал вести себя более оживлённо, что сказалось и на его свободной программе.       Первое место снова взял Жан-Жак, Юрий занял второе, а третье — Отабек. «Когда этот ублюдок успел оклематься?!» — негодовал Юрий по поводу Леруа. А вот Минами и Пхичит значительно подтянулись в своих результатах.       — Канако-сан, вы видели мои результаты? Они повысились по сравнению с прошлым годом! — радовался Минами. — Я стал чуточку ближе к Юри-куну!       Услышав имя Кацуки, Юрий сморщился. Что-то неприятно кольнуло в груди. Однако «Ангелы Юрия» не вовремя налетели, осыпая глупыми вопросами и закрывая обзор. Кое-как он отделался от них совместной фотографией и свалил в раздевалку.       — Что, замучали фанаты? — встретил его вопросом Георгий.       — Тебе-то какое дело? Они любого задолбают!       — Юра, сегодня ты сам не свой ходишь. Что случилось? Ты не выспался? — внезапно перевёл тему Георгий.       — Чего? Всё со мной в порядке! Просто помолчи, я хочу тишины.       Юрий и правда не выспался, однако это не было заметно внешне. Но что-то действительно его беспокоило в последнее время: он сам даже не мог понять, что именно.       Юрия мучило нервное беспокойство, которое появилось после того, как он наладил отношения с Виктором и Юри. Чтобы Юрий не был таким «колючим ёжиком» и стал общительнее, Виктор с Юри знакомили его с самыми яркими личностями, в число которых попал Минами Кэндзиро. Только была одна небольшая проблема — Юрий любил затыкать этим личностям рот.       Юрий стоял в своей кожанке и с сумкой на плече. Он, как обычно, закрыл лицо чёрной банданой.       — Ты похож на ниндзю, Юрочка! — рассмеялась Мила.       Юрий злобно зыркнул, не придумав никакой едкой фразы.       Ожидая, пока остальные соберутся, Юрий вышел на улицу. Там он встретил Отабека, который явно торопился.       — Уже уходишь? — тихо спросил Плисецкий, подойдя к нему, — Даже погулять не хочешь?       — Юра, давай лучше встретимся и поговорим в России, — Отабек торопливо попрощался с другом и сел в такси.       Юрий молча проводил его взглядом. Какими-то холодными стали между ними отношения. Да и были ли они вообще?.. Отабек явно избегал Юрия. «Что же ты хочешь мне сказать?» — подумал Плисецкий.       От мыслей его оторвал чей-то звонкий голос:       — С-с тобой всё в порядке?.. А то всё смотришь да смотришь в одну точку…       Минами, встревоженный состоянием фигуриста, заглянул ему в глаза. Это был настолько глубокий и искренний взгляд, что Юрий снова задумался о своём детстве.       — Слушай… т-ты же Юрий-кун, верно?.. Я хотел спросить, как там Юри-кун? Почему он на соревнования не приехал?       — А, так тебя это беспокоит. Тогда лучше свали, не порть мне настроение.       — Н-но… Просто… очень хочу увидеть Юри-куна! — Минами неловко улыбнулся.       Когда Минами улыбался и смеялся, Юрий снова вспоминал себя в детстве.       — Знаешь… ты мне кое-кого напоминаешь… — неуверенно пробормотал Юрий.       — Правда? И… к-кого же?       Минами слегка покраснел, а глаза его заблестели ещё больше. Он казался таким милым, когда заговаривал с кем-то.       — Я не помню, — соврал Плисецкий, — но очень хотел бы вспомнить. Впрочем, забей!       — А… Вот как, — Минами внезапно стал серьёзным, — Тогда… если вспомнишь — скажи! Мне как-то Канако-сан сказала, что нельзя держать всё в себе… В-вот!       — А что это за странная эмблема у тебя на куртке?       — Подсолнух — символ счастья, а лев просто прибавляет уверенности. Я люблю кошек, — с энтузиазмом ответил Минами. — Гляди, Юрий-кун, наши тренеры идут. Мне пора, пока!       Японец по-детски помахал Юрию рукой и ушёл со своим тренером. Оказывается, Минами мог разговаривать не об одном только Кацуки… Юрию стало как-то теплее от этой мысли.       — Юрочка, а ты покраснел! Неужто нового друга себе нашёл? — спросила невесть откуда взявшаяся Мила.       — Чего?! Завались, баба! Как, по-твоему, я не буду красным, если я стоял и ждал вас на жаре целую вечность?!       — Вы, оба, прекратите уже! — прервал конфликт Яков. — Такси подъехало! Садитесь уже!       Вечерело. Юрий снова засел в Инстаграм, просматривая новостную ленту. Мила заметила, что он задумался. Юноша снова вспомнил детство, эмоции, первые коньки, друзей, объятия с матерью… И всё это он непроизвольно сравнивал с Минами.