Между нами что-то есть

Они лежат рядом на кровати, тихо переговариваясь в полумраке комнаты, где единственным источником света был небольшой светильник у изголовья кровати. Многие ребята из их шумной и дружной компании, включая их дам, пошли дальше отмечать на улицу, но у актёров совершенно не было сил на это, поэтому они отказываются, сославшись на количество выпитого алкоголя. — Я хочу поцеловать тебя, но боюсь, что ты ударишь меня. — Говорит Мэттью, поворачивая голову к нему. Гарри в который раз завидует тому, что Даддарио не требуется несколько часов раздумий, чтобы подобрать слова. Он просто думает и говорит, что действительно хочет. Вот так вот просто. — Почему ты думаешь, что я могу ударить тебя? — Из его груди вырывается смешок, скорее истерический, ведь его сердце стучит, как сумасшедшее, обещающее вот-вот вырваться из грудной клетки. — То есть часть с поцелуем тебя не смущает? — Актёр переворачивается на бок, облокотившись на локоть и подперев голову ладонью. В его глазах плещется чистый интерес. Он так давно хотел начать этот разговор. — Глупо отрицать очевидное. — Признаётся азиат, переводя взгляд на собеседника, и в его глазах не видно ни капли неискренности. — Между нами что-то есть. — И как давно ты понял? — Спрашивает он, стараясь скрыть, как сильно на него подействовала только что услышанная фраза. Неужели пришёл конец его бесчисленным догадкам? — Серия десятая первого сезона? — Хмурится танцор, стараясь прокрутить в голове те события. — Я не знаю, трудно сказать точно. — Долго же до тебя доходило. — Усмехается Даддарио, после чего добавляет. — Я уже на шестой был уверен, что хочу поцеловать тебя. — Пришлось же подождать тебе, да? — Шам смотрит на улыбающегося парня и чувствует, что его губы сами против воли расползаются в ухмылке. Они оба смеются, и Гарри поражается, как даже в такой ситуации между ними нет и намёка на неловкость. Затем Мэтт садится на кровати, поджав под себя ноги, и со всей своей простотой говорит, будто совсем очевидную вещь: — Поцелуй меня. Гарри может назвать полно причин почему этого делать не стоит. То, что это вероятно было сомнительным экспериментом. То, что у них есть возлюбленные, которые к слову могут в любой момент прийти с прогулки и зайти к ним в комнату. То, что они оба пьяны и лучше подождать, когда алкоголь выветрится из их крови. Но вместо этого танцор садится на кровати, зеркально отображая позу брюнета, и притягивает его к себе для поцелуя. Между ними было уже столько поцелуев на репетициях и съёмках, так что ни о какой неловкости и речи быть не может. Но это был их первый поцелуй без какого-либо сценария на руках, и осознание этого слишком сильно ударяет в голову. Сперва поцелуй выходит медленным, будто они смакуют момент, пытаясь выжать из него все возможные новые ощущения. Но затем Гарри на пробу легонько оттягивает нижнюю губу Мэттью, и тот сразу награждает его уши стоном, после чего Даддарио проводит языком по нижней губе танцора и не успевает осознать, как их языки уже сплелись в горячем танце. Но вскоре от такого напора их легкие начало покалывать от нехватки воздуха, и им приходится оторваться от друг друга. Они пытаются восстановить дыхание и с интересом смотрят друг на друга, желая узнать реакцию на только что случившиеся. Никто из них не сказал что-то вроде “на сегодня достаточно” или ”это было ошибкой”, так что не удивительно, что их губы совсем скоро встретились. Видно в этот раз актёры чувствовали себя более смело, потому что Шам уверено запускает ладонь в вечно растормошённые волосы Мэтта, а тот в свою очередь кладёт руки на его талию, желая избавиться от расстояния между их телами. Мэттью сам не замечает, как перебирается на колени к Гарри. Тот сразу перемещает одну руку ему на задницу, тем самым ещё сильнее прижимая к себе. Актёр отчётливо чувствует его эрекцию и делает несколько совсем не двусмысленных движений, прижимаясь к ней своей, из-за чего Гарри протяжно стонет ему в губы. — Ещё чуть-чуть и мне придётся сегодня попрощаться с ещё одними брюками. — Находит силы в себе сказать он, откинув голову назад и мысленно ругаясь на свои чересчур узкие штаны, которые похоже совсем не предназначены для таких ситуаций. — Так сними же их. — Выдыхает Мэттью и припадает губами к открывшейся шее. Он оставляет на ней несколько влажных поцелуев, щекоча заметной щетиной, и с большим усилием останавливает себя, чтобы не укусить его смуглую кожу. Как бы он сейчас не хотел оставить свою метку, Шэлби явно не обрадуется ей, когда вернётся. — Как далеко мы собираемся зайти? — Произносит Гарри, перемещая руку с шеи Мэтта на его грудь, слегка отодвигая от себя. Тот смотрит на него совсем расфокусированными зрачками, и ему требуется несколько секунд, чтобы осознать вопрос. — Если мы сейчас не продолжим, то этого я себе никогда не прощу. — Признаётся Даддарио и это чистая правда. Огонь в его жилах настолько обжигающий, что если сейчас с ним не сделать что-то, то Мэттью точно знает — он сгорит. — Ты уверен? — Шам быстро проводит языком по нижней губе, и брюнету требуются титанические усилия, чтобы не поцеловать его снова. — Может не стоит? — Почему нет? — И снова простота его ответа вгоняет Шама в ступор. — Допустим, мы пропустим части, где у меня есть жена, а у тебя девушка, что они гуляют сейчас где-то вместе по городу и могут постучать в эту дверь в любой момент. — Говорит азиат и сам удивляется, что смог произнести такую длинную реплику с Мэттом, всё ещё сидящим на его коленях. — Ты же понимаешь, что после этого больше ничего и никогда не будет как прежде? — Да. Но я хочу тебя. — С мольбой произносит актёр, и Шам понимает, что нуждается в этом не меньше. — Я тоже. — Наконец выдыхает он и затем добавляет одно очень важное замечание. — Но ты же понимаешь, что когда я шёл сюда, то не планировал залезать к тебе в штаны? Несколько секунд они смотрят друг другу в глаза, пока до Даддарио не доходит сказанное. Тогда он слезает с Гарри и, кинув через плечо короткое "подожди", встаёт с кровати, подходя к паре сумок, валяющихся у шкафа. — Только не говори, что ты совсем на всякий случай носишь с собой смазку. — Усмехается танцор. — Я видел у Эстер какой-то крем, думаю, он должен подойти. — Информирует Даддарио, а Шам старается не обращать внимание на сильное чувство раздражения, появившиеся после упоминания Ким. Через несколько секунд поисков, Мэттью победно показывает тюбик и небольшую коробочку с презервативами. Мэтт делает пару шагов обратно к кровати, затем резко поворачивает к двери и закрывает её на щеколду. Гарри мысленно ругает себя за то, что не подумал об этом раньше, после чего его внутренний голос услужливо подсказывает, что его мозги решили помахать ему ручкой на прощание, как только губы Даддарио коснулись его собственных. Ему самому нечего ответить на это. Даддарио ставит найденное на прикроватную тумбочку и садится на кровать. Дымка желания, окутавшая их, чуть развеялась, обрушивая на них осознание реальности. Но Мэтт знает, что просто не переживёт, если они сейчас разойдутся и завтра даже не заговорят об этом. Танцор разделяет его волнение и тянется расслабить галстук, который сейчас давит на шею, словно удавка. — Блять. — Первым сдаётся Мэттью, притягивая Гарри за шею для ещё одного запредельного поцелуя. Тот уверен, что даже если бы и хотел, то не нашёл в себе силы прекратить это. Шам прощается с последними остатками своего здравого рассудка, когда протягивает руки к пуговицам синей рубашки парня. То ли из-за алкоголя, который ещё бурлил в крови, то ли от возбуждения смешанного с неопределимым желаниям, но у него тряслись руки, из-за чего каждая небольшая пуговица казалась ощутимой преградой. Наконец, справившись со всеми, он снимает рубашку с плеч Мэттью и откидывает куда-то в сторону. Гарри разрывает поцелуй, чтобы посмотреть на накаченный торс парня, и мысленно благодарит Нуно за его тренировки в семь потов. Он проводит рукой по рельефному прессу, потому что, блять, теперь ему можно это делать. Мэтт тоже с делом использует перерыв в поцелуе и стягивает через голову чёрный галстук танцора, также не задумываясь о том, куда он упадёт следом. Их губы снова соединяются в слишком идеальном поцелуе. Руки Даддарио пробираются под белую рубашку Шама, оглаживая его спину, но вскоре желание соприкоснуться грудью с голой и разгоряченной кожей начинает брать вверх, и Мэтт тянется к пуговицам. Его руки также отказываются слушаться, и актёру требуется сильная выдержка, чтобы не сорвать их все разом. Но сил не остаётся, чтобы расстегнуть её до конца, поэтому стягивает рубашку через голову, затем кинув её за пределы кровати. Брюнет притягивает танцора ближе к себе за шлевки брюк, наконец, получая такой необходимый контакт. Это действие заставило Гарри снова прервать поцелуй и шумно вздохнуть. — Ты же знаешь, что я не шутил про брюки? — Говорит он, прикладывая большие усилия, чтобы говорить более менее внятно. Вместо ответа Даддарио толкает его в грудь, заставляя тем самым упасть спиной на кровать, и совсем скоро по комнате проносится характерное вжикание молнии. Мэтт взглядом просит поднять азиата свои бёдра, чтобы тот смог стянуть их, но это удаётся ему не так просто, потому что, чёрт возьми, эти брюки действительно до безобразия узкие. — Мечтал об этом весь вечер, смотря на то, что ты вытворял во время конкурса с той коробкой. — Выдаёт брюнет, когда полностью справляется со своей задачей. — Не поверишь, та же херня. — Усмехается Шам, в очередной раз целуя Мэттью, и затем ловким движением меняет их местами. Гарри теперь сверху. — А теперь твоя очередь. — Воркует он и стаскивает джинсы с парня. Его возбуждение заметно натягивает ткань боксеров, и Гарри знает, что выглядит точно так же. Они снова встречаются бёдрами и осознают, что между ними осталось всего два тонких, практически ничего не значащих слоя нижнего белья. Тем временем руки Мэттью исследуют тело танцора, ведь вероятно, что это единственная возможность, так что он хочет выжать из неё максимум. Даддарио задыхается от мысли, что касается Шама везде. — Сними их. — Старается произнести он, не обращая внимания на слишком сбивчивое дыхание. — Ты точно уверен? — Гарри застывает, ведь они подобрались именно к той самой точке невозврата. — Да выеби меня уже. — Огрызается Мэтт, потому что терпеть хоть одну лишнюю секунду становится физически невыносимо. — Будет больно. — Напоминает танцор, озабоченно заглядывая в ореховые глаза, которые сейчас заволокло пеленой желания. — Плевать. — Выдыхает парень и затем добавляет, зная, что такого ответа недостаточно для Шама. — Я много думал об этом, ладно? Так что просто сделай это. Видимо такой ответ азиат счёл убедительным, потому что уже в следующее мгновение он тянет руки к резинке боксеров. Гарри сам не замечает, как задерживает дыхание, выпуская наружу влажный от смазки член. Он осторожно накрывает его рукой, проводя несколько раз вверх и вниз, и удовлетворённо отмечает, как Даддарио вскидывает от этого бёдра. Другой рукой Шам тянется к тумбочке, желая взять с неё тюбик с кремом. Он щедро выдавливает его содержимое себе на руки, Мэтт тем временем шире раздвигает ноги, совсем не заботясь, как это выглядит со стороны. Танцор ещё раз вопросительно смотрит на парня и, дождавшись кивка, прижимает палец к колечку мышц. Даддарио сразу же напрягается, и Гарри поддаётся вперёд для поцелуя, помогая тем самым отвлечься. — Расслабься, это всего лишь мои волшебные пальцы, как ты сам говоришь. — Шепчет Шам ему в губы. — Ты весь, блять, волшебный. — Сразу вырывается у него в ответ, и брюнет действительно старается справиться с напряжением. По всей видимости это работает, потому что палец начинает двигаться более свободно. Когда танцор добавляет второй палец, Мэтт чувствует, что к первоначальному дискомфорту теперь добавилось и жжение. Но он решает довериться Гарри, отдалённо понимая, что сейчас бы доверил ему всё на свете. Шам продолжает работать рукой, и когда нащупывает тот самый комочек нервов, Мэтт так сильно прогибается, что азиат начинает переживать о его спине. Гарри сгибает пальцы и вскоре вводит третий, чувствуя, как актёр выдыхает ему в губы. — Я готов. — Проговаривает брюнет, уже сам насаживаясь на пальцы, стараясь не обращать внимание на то, как ломается его голос. Гарри вынимает пальцы, чтобы надеть презерватив и смазать себя. Мэттью старается не застонать от неожиданного чувства пустоты. — Так, смотри на меня, хорошо? — Произносит танцор, прижимаясь членом к его входу. Даддарио находит в себе силы только на ещё один кивок в ответ. Он медленно входит, разглядывая лицо Мэтта и внимательно следя за каждой эмоцией, которая отражается на нём. Гарри останавливается, когда брюнет резко жмурится и откидывает голову назад. — Нет-нет, только не останавливайся, я справлюсь. — Спешно говорит он, прислушиваясь к жжению внутри него. Гарри хмурит брови, но просьбу выполняет, осторожно входя дальше и прикладывая множество усилий, чтобы не сорваться. — Я внутри. — Информирует азиат, когда входит до конца, и Мэттью шумно выдыхает, радуясь своей личной победе. — Блять. — Единственное, что он в состоянии произнести, концентрируясь на ощущении раскалённого металла внизу спины. — Следи за языком. — Подаёт голос Шам, стараясь хоть как-то отвлечь парня. — Не думай, что я не замечал, как это действует на тебя. — Самодовольно ухмыляется Мэттью. А действует на него это очень плохо, потому что зрелище поистине горячее. А Мэтт матерится много. Кто бы мог подумать, что он окажется таким матершинником. Тело Гарри уже начало затекать от бездействия, но он старался не обращать на это внимание. В данный момент не его комфорт был важен. — Можешь двигаться. — Шепчет Даддарио, чувствуя, как жжение начало постепенно уходить. Танцор медленно поддаётся назад, а парню тем временем хочется жалобно выть от каждого потерянного сантиметра. Когда он делает первый толчок, Мэтт обхватывает его спину руками, стараясь ещё ближе прижаться к нему. Гарри утыкается в основание его шеи и начинает покрывать ключицы смазанными поцелуями. Через некоторое время Мэтт начинает стонать от размеренных толчков, и Гарри спешит утянуть актёра в ещё один поцелуй, проглатывая его рвущиеся стоны. Пусть в доме и осталось сейчас считанное количество человек, это не означает, что кто-то может не оказаться в соседней комнате в данный момент. Азиат пробует сменить угол и проезжается прямо по комку нервов, Мэттью удивлённо раскрывает глаза и ахает от удовольствия. Шам старается входить так каждый раз, и вскоре актёр сам начинает подмахивать бёдрами. Им требуется некоторое время, чтобы найти подходящий для них обоих темп. Постепенно движения становятся более размашистым, а дыхание более сбивчивым. Гарри проводит рукой вниз по всему торсу Даддарио покрытому испариной, пока не находит его член, зажатый между их животами. Он начинает водить по нему в такт своим толчкам, и от этого Мэтт сильно впивается пальцами в его спину. Хватает всего нескольких толчков, и Мэтт чувствует разливающиеся тепло внизу живота. Он собирается сказать что-то Шаму, но все его слова тонут в очередном стоне. Достаточно ещё одного толчка, и парень вскрикивает, пачкая их животы и чувствуя, как электрический заряд затрагивает абсолютно каждый нерв в теле. Гарри чувствует, что сам уже совсем близок к разрядке, когда актёр сжимается вокруг его члена. Он толкается ещё несколько раз, и дрожь сотрясает всё его тело. Шам откидывает голову, и Мэтт старается не думать о том, как прекрасно выглядит танцор во время оргазма. Азиат выходит из брюнета и плюхается рядом на спину. Они оба находятся в приятной послеоргазменной неге и стараются отдышаться, жадно хватая ртом воздух, не в силах сказать хоть что-нибудь. — Нам надо привести себя в порядок прямо сейчас, иначе я засну. — Подаёт голос Гарри. — Почему я не могу просто остаться в кровати после того, как моя задница только что лишилась девственности. — Ворчит Мэттью и тянется к коробке салфеток на тумбочке, благодаря всевозможные высшие силы за то, что они оказались тут. Шам смеётся, насколько позволяет это сделать его усталость, и вытягивает себе парочку салфеток. Они вытирают сперму с их животов и перебрасываются бессмысленными фразами. Гарри не может ещё раз не удивиться отсутствию между ними неловкости и смущения. — Мы должны выбросить мусор. — Говорит азиат, с усилием вставая с кровати и выкидывая в мусорную урну, стоящую в углу комнаты, грязные салфетки и использованный презерватив. — И сжечь простыни. — Добавляет с ухмылкой Даддарио, осматривая комнату в поисках своей одежды. — Они пропахли сексом. Гарри натягивает на себя красные боксеры и подкидывает брюки, осматривая их содержимое в поисках телефона. Он находится в заднем кармане и азиат сразу же проверяет входящие вызовы и сообщения. Танцор благодарит Бога, когда узнаёт, что его телефон не наполнен пропущенными звонками от Шэлби. Он открывает сообщения и видит, что жена прислала ему различные фотографии с прогулки, подписав одну “не хватает тебя”. Шама с головой захлестнуло чувство вины. — Что-то случилось? — Мэттью замечает перемену в его поведении и его резкие движения. — Всё в порядке. — Огрызается Гарри, застёгивая пуговицу на своих штанах. — Ты ведь не жалеешь? — Спрашивает он, разбираясь до конца с пуговицами на своей рубашке, и в его голосе столько уязвимости. — Я не знаю, ладно? — Срывается танцор, а после тяжело вздыхает, запуская руку в растрёпанные волосы. — Надо быстрее выходить, нам крупно повезёт, если наши дамы ещё не пришли. Даддарио молча кивает, понимая, что их собственный идеальный мирок только что рассеялся, уступая место реальности, которая сходу бьёт под дых. Они молча дальше одеваются и стараются привести себя в более приличный вид. Мэттью перехватывает руку азиата, когда тот протягивает её к дверной щеколде, и мягко целует его. Он не собирается углублять поцелуй, просто понимает, что если бы не поцеловал Гарри сейчас (напоследок), то точно бы сломался. Брюнет отпускает его и отходит на пару шагов вглубь комнаты, давая тем самым Шаму свободно выйти. Досчитав до десяти, он выходит следом за ним из комнаты, почему-то ожидая, что мир вокруг должен измениться. Но этого не происходит, и Мэтт понимает, что изменился он сам.