***
Чувство влюблённости. Сердце пульсировало в груди с бешеной скоростью, лишь стоило услышать имя своего парабатая. Невероятная, запретная, иррациональная любовь заставляла вновь и вновь мучиться от бессонных ночей, сопровождающимися нечитаемым взглядом в потолок. Сглатывая душевные переживания, Александр лишь сильнее сжимал веки и поворачивался на бок, накрываясь, как в детстве, одеялом с головой. Словно так можно было скрыться хотя бы на время от окружающего мира.***
Все всегда надеются на время. «Пройдет со временем». «Нужно время». Но задумывался ли кто-нибудь о том, что вместе с секундами уходит не только боль, переживания, тоска, но и хрупкая надежда на доброе будущее? Чем больше сражений, тем меньше в человеке остаётся человека. Каждый раз, вонзая в очередного демона свой клинок, запуская старую подругу-стрелу в огромное, истекающее слюной существо, Алек чувствовал, что постепенно теряет способность видеть краски этого мира, теряет способность ощущать какие-либо эмоции. Теряет способность улыбаться и удивляться чему-либо, оставляя за собой лишь возможность отточенными движениями отправлять в глубины Ада очередного демона, вставшего на пути. Юноша знал, что такими темпами скоро станет похож на своих родителей. И именно в такие моменты ярким, теплым солнечным лучом в его жизнь врывалась Изабель. Вытаскивала на прогулки, в чёртовы пабы, где постоянно заседали вампиры, на которых сумеречный охотник вечно смотрел с подозрением и ладонью на рукоятке кинжала. Он был благодарен сестре за эти короткие, но столь ожидаемые, едва заметные вспышки эмоций. Жаль, что они, как и все мелкие искры, быстро угасали, стоило двери его комнаты закрыться на ключ.***
В двадцать лет в какой-то неожиданный момент Алек понял, что конец всё же наступил. Нет, не конец его жизни, почета или же способности точно стрелять в цель. Алек просто оглянулся по сторонам и понял, что ничего не чувствует. Ничего. Окружающий мир вокруг него окончательно стал слишком однотипным и серым, что лишь глаза золотого оттенка спасали от ощущения вечного холода и одиночества в глубине души. Алек прекрасно понимал, что ведёт себя, как маленький, верный пёс, из последних сил цепляясь за своего хозяина. Бросался под когтистые лапы, грудью защищая своего парабатая, затем балансируя на тонкой нити между жизнью и смертью. Выслушивал гневные тирады сестры и смотрел на качающего головой Джейса, чтобы в следующую минуту почувствовать его тёплые объятья, разрываясь от переполняемых, вновь нахлынувших спустя недели тишины эмоций, чтобы потом снова ощутить душераздирающий, сковывающий, пробирающийся под кожу холод, стоит только его парабатаю сделать шаг назад. А затем в их размеренную, привычную жизнь ворвался рыжеволосый ураган, разрушая собой всё, что так тщательно строил Алек все двадцать лет. Он понимал, что должен относиться терпеливее к Фрэй, не срываться и хотя бы не так часто затыкать, смотря на неё, как на мелкое писклявое ничтожество, но ничего не мог с собой сделать. А потом Алек осознал, что постепенно теряет и золотой цвет в своей жизни. Понял, что девчонка нагло отобрала у него единственный свет, единственный смысл существования, и вот тогда действительно захотелось выть и лезть на стену.***
Иногда он чувствовал, что может заглушить, заполнить эту пустоту делами и обязанностями. Иногда ему казалось, что легче сдохнуть.***
Он не планировал испытывать к кому-либо ещё что-то, кроме уважения. Потому, что, день добрый, никто про мантры не забывал, а эмоции всё ещё сталкивают с нужного пути. Но жизнь слишком непредсказуема и коварна. Поэтому Алек едва удержался на ногах, когда вновь увидел среди серого мира краски. Алек мгновенно забыл, как дышать, когда понял, что сердце оказалось где-то в районе горла далеко не из-за золотых оттенков. Нет, это яркое, блестящее пятно, словно ураган вторглось в его тело, срывая собой все засовы, расщепляя на мелкие частицы преграды и разрушая выстроенные годами стены, после которых остаётся лишь серое облако пыли. — Магнус Бейн, — голос похож на мурчание, кошачий, собственно, как и всё в этом маге. Раскосые глаза, блестящие далеко не от подводки, грациозная походка и пластичные, музыкальные пальцы, с которых срывались, кружились в воздухе, а затем взрывались синие искры магии. Алек с детским восторгом наблюдал за тем, как Верховный Маг Бруклина двигал руками, словно хорошо настроенный инструмент, сливался с пространством, растворялся в нём и одновременно заполнял. Сила. Мощь. Красота. Свет. Алек чувствовал, как щёки краснеют, и он в этот же миг закрылся в собственной клетке на миллион замков, стараясь усмирить сердцебиение. Он отчаянно игнорировал откровенные взгляды в свою сторону, испускаемые Магнусом и родной сестрой, старался вести себя, как можно привычнее, ощущая даже через руну парабатаев недоумение Джейса. На Клэри ему просто, откровенно говоря, было плевать. Чувствуя горячую ладонь Магнуса в своей, ощущая холод металла многочисленных колец и цепочек, Алек вновь ощущал зарождение жизни в его душе… Которое мгновенно погибло, стоило лишь демону вырвать из его сердца воспоминание о Джейсе.***
Алек не понимал, почему сорвался с места, лишь услышав о том, что Магнусу нужна его помощь. Он бежал через весь Бруклин, чувствуя, как пульсировала на его теле руна выносливости. Он едва успел в тот день перепрыгнуть через дворовую кошку, которая с тихим шипением бросилась за ним вдогонку. Ворвавшись в лофт Магнуса, Алек сразу же нашёл взглядом кровавую дорожку, ведущую к сидящему на коленях перед оборотнем Бейну. Нефилим уже в следующее мгновение оказался рядом с колдуном, удерживая его тело на весу. Уставшие глаза цвета горячего шоколада встретились с голубыми, и Алек, не выдержав, перевел взгляд на протянутую кисть, украшенную перстнями. — Возьми то, что тебе нужно. Ладонь Магнуса слишком идеально легла в его собственную, но Алек не успел об этом задуматься.***
Он провёл футболкой по дивану, стараясь впитать в неё кровь оборотня, а потом едва заметно сморщил нос и устало вздохнул. — Ты же знаешь, что для этого есть магия?***
— Слушай, Магнус сделал коктейли, ясно? Больше ничего не было, — Алек обернулся, смотря по сторонам, чтобы удостовериться в интимности разговора с сестрой. Изабель недоверчиво выгнула бровь, но всё же кивнула, отходя на шаг в сторону. — Хорошо. Но, если захочешь это обсудить, помни, я рядом. Алек, не в силах больше выдерживать волнами исходящее от девушки любопытство, сразу же устремился в душ, чтобы скорее смыть с себя горячее прикосновение ладоней Верховного Мага Бруклина.***
Ночью ему снились губы, едва блестящие в сумраке от блеска, вкуса спелой вишни. Утром он проснулся в невероятно хорошем настроении.***
Алек не успел отвернуться, за мгновение, жалкое мгновение осознавая, что должно произойти. Губы Клэри накрыли губы его парабатая, и Лайтвуд отчётливо чувствовал, как огромная трещина расползлась по его душе. Надави ещё сильнее, и уже не будет возможности собрать воедино. Он пропустил слова и обеспокоенный взгляд сестры мимо себя, а уже в следующий момент выбежал из института с отчаянной надеждой на то, что сможет погибнуть от лап очередного демона.***
Алек не понимал, почему жизнь такая сука. Ещё две недели назад он выходил на очередное дежурство вместе с братом и сестрой, но уже завтра у него должна состояться свадьба с женщиной, которую он знал всего лишь два дня, а его сестру чуть не лишили рун. Алек сжимал сильнее свой лук в руках, закрывая глаза. Он не удивился, когда его сознание вновь заполнило кошачье мурлыканье. Он лишь ощутил леденящий душу страх, когда почувствовал неприятный ком в горле и влагу на щеках.***
Фейерверк. Первый поцелуй похож на фейерверк. И Алек не знал, как удержать себя на ногах, если все органы плавятся от жара, распаляющегося с каждой секундой всё сильнее и сильнее. Нефилим на секунду отстранился от Магнуса, заглядывая ему в глаза, лишь для того, чтобы в следующее мгновение вновь прижаться губами к губам.***
Закон жизни заключается в том, что если сегодня ты на пике наслаждения, то завтра — обязательно ударишься лицом о раскалённый асфальт. Больно. С кровью. — Хотя я и Верховный Маг Бруклина, даже я не могу видеть будущее, Александр. Охотник лишь сильнее сжал челюсти и закрыл глаза. Трещина на груди стала ещё больше, и уже маленькие осколки упали в чёрную, холодную бездну.*****
Сердце, кажется, больше не выдерживает этой раздирающей боли. Алек понимает, что ведёт себя, как последняя тварь, набрасываясь на всех, кто старается помочь. Он захлопывает дверь собственной спальни перед лицом Изабель, мысленно поджигая волосы Лидии, но затем останавливается посреди комнаты, и чувства становятся слишком беспощадными, разрывая тело и душу на тысячи частиц. Боль, отражающаяся в глазах Магнуса, слишком реальная. И даже спустя несколько часов она разливается вместе с кровью по венам Алека, заполняя собой рассудок. Заставляя вновь забиться в угол, прижав колени к груди. Руна парабатай постоянно горит, словно её вновь и вновь вырезают на коже тупым ножом. Всё тело ломит, и фантомная боль заставляет тихо застонать, а затем беспомощно хватать ртом воздух. На лбу появляется испарина, и Алек жмурится, вонзая ногти в ладони. Он буквально слышит, как крошится эмаль на его зубах, но держится, не кричит, лишь дышит редко через приоткрытый рот. Когда боль исчезает, охотник поднимается на ноги и, игнорируя скулящее в груди сердце, которое будто увеличивается с каждой секундой в размерах, выходит из Института, до последнего не отзываясь на крики матери. — Магнус, я не очень хорош в извинениях… Прости, пожалуйста, просто прости. Хотя бы ты не отталкивай меня, будь рядом, когда я в тебе так нуждаюсь. Дай руку, притронься. Ты нужен мне. Да, эгоист, знаю. Да, думал только о себе, но мне больно, Магнус! Так, чёрт возьми, больно! Страшно. Всё ты. Пришёл. Дал почувствовать! Я не хочу, Магнус, не могу… Жить без тебя? Наверное. Просто будь рядом, и тогда, возможно, я смогу дышать. Новое и для тебя? Что. Стой. Куда ты? Нет-нет, пожалуйста, подожди. Чёрт. — Я не хотел, чтобы это отразилось на тебе. Прости. — Ты прощён. Но только не отталкивай меня. Алек смотрит на то, как Магнус переплетает их пальцы, и не может заставить себя проронить ни слова, лишь кивает в ответ и старается справиться с дрожью во всем теле. Он бы хотел оттолкнуть. Но слишком поздно. Человек не может прожить без воздуха, а именно им Магнус и стал для Алека. Нефилим закрывает глаза и наконец-то делает вдох полной грудью. Этой ночью Магнус слишком идеально лежит в его объятьях.