Infinity

      — А знаешь, мне сегодня приснился сон.       Её глаза горят совсем по-детски, и от одного этого взгляда плохие мысли и злость уходят прочь. Она хватает пальцами края свитера и подтягивает к запястьям, словно ей холодно, но этой прохлады Артем не ощущает.       — Какой же? — он медленно ступает к ней, подходя со спины, и неловко утыкается в изгиб шеи. Дыхание девушки резко прерывается, а позже, там где проходит сонная артерия, начинается быстрая пульсация.       Он. Это всё он. И мурашки вдоль позвоночника тоже из-за него.       Его щетина приятно колется, отчего уголки её губ непроизвольно расползаются в улыбке. Она прижимается к нему всем телом, словно хочет раствориться в нем, как сахар в чае; слиться с ним в единый организм, с одним сердцебиением на двоих.       Соня такая хрупкая, что кажется, что одного грубого движения бы хватило, чтобы она переломилась, как стебель цветка. Она такая утончённая, что кажется, что у тебя в руках струна. Выразительная и грациозная. Она такая нежная, что кажется, когда касаешься её кожи, то подушечками пальцев ощущаешь всю гладкость шелка.       Но, не смотря на по-королевски выточенные черты лица, девушка горбится и заливисто смеется, когда Артем обдает кожу за ухом горячим дыханием.       Совсем не как принцесса.       Она рассказывает ему всё-всё, без утайки, отчего парень сам стал ей открываться. Соня говорит много и торопливо, будто если остановится — не успеет, и Артему хочется сказать, что это не так. У них впереди вся жизнь вместе. Вечность рядом с друг другом.       У них есть целая бесконечность. Он обещает.       — Мне снилось… — Девушка вздыхает, собираясь с мыслями, что возвращает Артема в реальность, заставляя с испугом уставиться на нее. — Мне снилась пустота. Она была вся белая, а в далеке манящая темнота. Тёма, было такое ощущение, словно я ум… — Он накрывает её губы своими, и зажмуривает глаза, отчего челюсть напрягается. Целует её так нежно, будто касание перышка, отчего Соня растворяется в приятных мгновениях.       У них есть бесконечность. Он верит. ***       — Что тебе сегодня снилось, малышка?       Она слабо улыбается, чуть ли не с силой выдавливая улыбку на свое бледное личико, а темно-фиолетовые синяки под глазами заставляют сердце болезненно сжаться. Больно ей, но умирает, кажется, он. Артем гладит ладони девушки, растирает холодные пальчики, а боль пробирается под кожу, растекаясь по венам, словно яд.       — Мне снилось… — начинает хрипло кашлять, тем самым прерываясь, а у парня будто уши заложило, голова взрывается. Будто грязным осколком стекла по свежей ране. Будто ногой под дых, не жалея сил.       Будто умирает он, а не она.       — Что? Что тебе снилось? — его голос предательски хрипит, а руки, сжимающие её ладони, дрожат, но он старается улыбнуться Сони, как бы показывая, что всё хорошо. Но это неправда. Всё плохо. Когда ты видишь того, кого любишь, но знаешь, что в любую минуту потеряешь его — язык не повернется назвать это «хорошо».       — Мне снилась темнота. Тёма, мне впервые было страшно, — Соня говорит, словно ребенок, но голубые глаза, наполненные переживаемой изо дня в день болью, просто не дают право так подумать. Она с надеждой смотрит на парня, будто веря, что тот поможет ей избавиться от нестерпимой боли, но он бессилен.       Руки дергаются, а сердце от испуга срывается в бешенный ритм.       Артем не может ей ничем помочь.       Вздох застревает где-то в глотке.       Он не может дать ей даже маленькой бесконечности. Обманщик. ***       Она вся пропахла лекарствами и препаратами, а каштановые волосы потускнели и безвозвратно секутся. Её щеки впали, и теперь кажется, что острые скулы могут порезать тонкую и натянутую кожу. Бардовые синяки ужасно контрастируют с мертвенно-белым лицом, а тело настолько ослабело, что Соня вынуждена передвигаться с помощью инвалидной коляски. Её постоянно рвет, она совсем перестала есть, а нестерпимая боль внутри только растет.       Артем катит её к дому, пытаясь изображать улыбку, но — это просто не возможно, не в тот момент, когда буквально на твоих руках умирает любимый человек. Её выписали из больницы, и как бы парень не врал Соне о том, что болезнь отступает и скоро она поправится — он знает, что девушка всё прекрасно понимает.       — Эй, малышка, — он опускается перед ней на колени и трет покрасневшую от октябрьского холода кожу. Соня молчит, пытаясь улыбнуться, но ничего не выходит. Разучилась. Наступившая тишина вышибает мозги, заставляя сильно нервничать, поэтому Пиндюра приподнимает уголки своих губ и произносит: — А что тебе снилось сегодня?       Девушка молчит. Она смотрит на него, не моргая, не отводя взгляда, из-за чего Артем глотает ком за комом в горле, стенки которого сокращаются.       Соня раскрывает сухие губы. Пытается говорить, но из горла вырывается только хрип, но Тёма читает по губам.       «Ничего».       Её не снилось ничего.       С этого дня Соня больше ничего не говорила.       У них не будет бесконечности. Он это понимает. ***       Холод мрамора будто впитался в кожу, осел толстым слоем вокруг сердца, которое едва стучит последнее время.       Прохожие стараются не останавливаться, но некоторые зеваки в упор пяляться на парня, сидящего, скрючившись, прямо на грязной, сухой траве.       Артему всё равно.       Осенняя листва медленно двигается по вытоптанной тропинке из-за порыва ветра, а его глаза слезятся, застилая всё перед собой.       Не из-за ветра.       Он дает волю эмоциям, не сдерживая приглушённые всхлипы, и мгновенно мокрые дорожки слез бегут по его лицу. Хочется выть, от бессилия стуча кулаком по твердой земле. Громко кричать, проклиная Бога за несправедливость.       Ему сейчас всё равно. На всех. На всё.       — А знаешь, мне сегодня тоже приснился сон.       Очередной вой ветра окунает в болото боли, из которого Артему просто не выбраться.       Он встает и неспешным шагом направляется к выходу из кладбища. Зрачки расширены от перепитого алкоголя, но шаг замедляется не из-за этого. Парень останавливается и, подумав, бросает через плечо с горькой усмешкой:       — Мне снилась ты.       Скрипит воротами и выходит на дорогу. Машины едут так быстро, едва замечая силуэт парня. Звёзды только начинают появляться на небе, но перед глазами лишь её светлое лицо с лучезарными глазами, светящимися жизнью.       «Ты — мой сон».       Казалось бы не осторожный, но продуманный шаг — и оглушительный визг тормозов. Улыбка застывает на его лице, прежде чем он замертво падает на землю, а измученная душа покидает тело.       «Ты — моё всё»       Пустота.       «Ты — моя бесконечность»