Она

       Я постоянно ловил на себе ее взгляд: в Большом Зале и в коридорах, на занятиях и на улице. Везде. И я не понимал, потому что в нем не было ненависти, не было сочувствия, но желание что-то понять. А еще я не понимал, почему никто не замечает этих чертовых взглядов. Она слишком часто это делала, или я стал параноиком? Возможно.        Война закончилась, а я почему-то снова очутился в Хогвартсе. Его восстановили этим летом, но тонкий, едва уловимый дух Смерти все еще витал в воздухе. Или только я замечал его, потому что он преследовал меня несколько лет? Не знаю. Все казалось сложным, но было чертовски просто, на самом деле. Отец в Азкабане, а мать в Дании пыталась начать новую жизнь. Не понимал, почему именно там, но мама ссылалась на какую-то Русалочку. Даже как-то смешно. А я? Я был окружён людьми, которые меня даже не ненавидели. Нет, им было плевать, ведь так проще. И только она смотрела на меня своим чертовым взглядом, который проникал под кожу. Я старался не замечать, игнорировать…        Впервые я столкнулся с ней, когда она выходила из ванной старост. От нее пахло чем-то сладким. Может, гранатом, но к черту. Важен был только ее взгляд. Она ничего не говорила, только смотрела, а я стоял, как идиот. Ее губы тронула легкая улыбка, рука коснулась моего плеча и легонько сжала его. — Держись, Малфой, — всего два слова, которые проникли в каждую клеточку мозга. Когда я собрался что-то сказать, она уже скрылась за поворотом.        Но ведь я держался, правда? Когда принял метку, когда получил задание убить Дамблдора, когда участвовал в этой войне, забравшей столько жизней. Я, черт возьми, держался, когда все это дерьмо свалилось на меня. Неужели она заметила что-то, чего не видел я? Бред.        Последний учебный год закончился быстро. Я продолжал ловить ее взгляды, а те два слова постоянно всплывали в моей голове. Каждый раз, когда она смотрела на меня, на ее губах появлялась легкая улыбка. Я не понимал, что она означала. Да и зачем? Главное, что мне почему-то становилось тепло. Это дурацкое чувство разливалось по моему телу каждый раз, когда я видел чертову улыбку. Это было глупо и совсем не по-Малфоевски. Ну и к черту, зато становилось легко.        Последний день. Теперь у всех впереди была жизнь, какие-то планы на будущее, а я не знал, что мне делать дальше. Сейчас я просто ехал в алом поезде поезде из места, которое стало мне домом, хоть я и не хотел этого признавать. В купе не было никого, только я. Да и кому надо ехать в одной компании с бывшим Пожирателем? Дверь тихо отворилась. Я знал, что она придет. Не могла не прийти. Села напротив меня, а смотрела так, словно я какой-то эксперимент. Молчание, казалось, длилось вечно. — Не бойся обратиться за помощью, Малфой, — снова эта улыбка, а через несколько секунд сиденье предо мной опустело. Я снова ничего не сказал. Идиот. ***       Если кто-то говорит, что время — лучшее лекарство и прочую ерунду, то он безбожно лжет. Никому не нужен Пожиратель на работе. В этом правда. Ну и черт с ними, да только денег больше не становилось. А она говорила обращаться за помощью. Да только ей легко. Это она героиня войны, ей открыты любые двери. Просто смешно, но я не видел никакой информации о ней в газетах. Это было странно. В окно постучалась черная сова. Послание было коротким: « Я же просила не бояться». А еще адрес и время.        Это было простое любопытство, не более. Тихий переулок. Маленькая аптека. Звон колокольчика, разрезавший тишину. Она за прилавком. — Аптека, Грейнджер? — я не выдержал. —Ты, которой открыты все двери, поселилась в аптеке? Это глупо. — О, она не моя, — и снова та улыбка, которую, как я думал, мне больше не суждено увидеть. — Она твоя. Я ждал, не собирался спрашивать. — Брось, Малфой, — она вышла из-за прилавка и подошла ко мне.— Мы оба знаем, что ты не можешь устроиться на работу, а гордость не позволяет просить о помощи, — снова что-то ищет в моих глазах. — Эту аптеку я оформила на твое имя. Ты теперь полноправный владелец. — Ты знаешь, что я не могу, Грейнджер, — я не понимаю, зачем она помогает мне, и спрашиваю об этом напрямик. — Все просто, — она смеется. — Ты не плохой человек, Малфой. Люди не видят, но вижу я. Мне этого достаточно.        Я вижу в ее глазах уверенность в сказанных словах. А она сжимает мое плечо, наклоняется и шепчет: — Я верю, что ты поступишь правильно.        И исчезает, оставляя после себя едва уловимый аромат граната. Теперь я был в этом уверен и даже не заметил, как в моей руке появился ключ. Старый, немного ржавый, но, вероятно, к моему будущему. Может быть, хоть немного счастливому…