can you kiss me first

Маккри в очередной раз громко и вымученно вздыхает, закатывая глаза и складывая руки на груди. Под пристальным взглядом карих глаз и натиском сказанной в десятый раз фразы «повтори ещё раз, пожалуйста» он чувствует себя уже не только неловко, но и глупо. Плохой была идея обратиться к старшей Амари за советом, правда плохой, но больше Маккри с таким деликатным вопросом пойти было некуда. С Ангелой и Джеком он все ещё не ладил, преимущественно по причине своего сомнительного прошлого, да и вряд ли эта двоица могла порекомендовать что-то дельное. Ангела была способна только на то, чтобы верно рассчитать дозу таблеток, сделать операцию или поставить безболезненный укол, и её опыт в любовных делах Маккри ставил под огромное сомнение. А Джек… Ну, это Джек — трудоголик, карьерист и суперсолдат. Слухи про его неудачи в личной жизни, кажись, распространялись со сверхзвуковой скоростью, поэтому что уж ему было известно о причудах одной страстной испанской души, заточенной в стенах Овервотч? — Знаете, я лучше пойду, — сдаётся наконец ковбой, устало потерев переносицу и оторвавшись спиной от стены. Он кривится так, будто ему только что пришлось съесть огурец с самой горькой попкой, когда Амари перегибается через стол, сметая стопку документов, и протягивает руку вперёд в попытке остановить Маккри. Джесси так и застывает в дверном проеме, пытаясь сосчитать в уме, насколько далеко от него находится рука Аны и каким сильным будет подзатыльник, если сейчас он уйдёт из её кабинета. — Мне больше не к кому обратиться, мэм, — рассчитывая на понимание, говорит Маккри, нервно сжимая дверную ручку. — Вы знаете его намного лучше, чем я, и я уже десятый раз говорю вам, что хочу пригласить его на свидание. Ана выпрямляется по струнке, кашляет в ладонь и садится обратно в кресло, собирая в руках документы и постукивая внушительной стопкой по столу, чтобы выровнять её. Жестом пригласив Маккри сесть в кресло напротив, она сцепляет пальцы рук над столом и напряженно смотрит на собеседника. — Как ты до этого дошёл? — Только и говорит Амари, прежде чем Маккри начинает вновь бороться с желанием уйти из кабинета прочь. Он вглядывается в панорамное окно за спиной Аны и силком удерживает себя от протяжного вздоха на манер утомленной в башенном заточении дамы. — Ты тяжело болен? Он угрожает тебе? Во взгляде Аны проскакивает искреннее переживание и даже намёк на сочувствие. А Маккри только и делает, что вспоминает её рассказы о «былых годах», когда Ана, Джек и Габриэль работали на передовой вместе, и думает, неужели настолько неприятными остались её воспоминания о сотрудничестве с нынешним лидером Блэквотч. Или же она просто не осведомлена в том, что из себя представляет поведение влюбленного Габриэля? Джесси сомневается, что хоть кто-то в Овервотч знает о Райсе больше, чем написано в его досье, где четко по пунктам было разбито место и дата рождения, отряд, в котором работал, да физические показатели вроде роста, веса и характерных примет во внешности. В кабинете воцаряется тишина, и только через некоторое время после тихого «он мне нравится» Амари строит свое обыденное улыбчивое лицо. — Тогда пригласи его на свидание, — самозабвенно заключает Ана, забывая, что ковбой пришёл в её кабинет именно с вопросом о том, как вытянуть статного мужчину, вдвое старше него самого, на прогулку по парку или хотя бы на обед в кафе. — Мисс. Мэм. Миссис, — путается в обращениях Маккри, когда зажимает переносицу большим и указательным пальцами. — Я пришел к вам именно по этой причине. Проходят доли секунды, пока Ана принимает расслабленную позу, подпирает подбородок ладонью и пытается рассуждать вслух. — Я думаю, он не сможет отказать тебе в этом, — Маккри пробирает на дрожь от ее умилившегося и одновременно проницательного взгляда. — Я не совсем уверена, но похоже, что ты ему не безразличен. Джесси морщится и невнятно жует губами, прокручивая в голове последние несколько дней нахождения рядом с Райсом. Босс то невзначай взлохмачивал каштановые волосы на макушке, то успокаивающе гладил юношу где-то в области лопаток и смотрел на него совсем не как на других своих бойцов, а мягко-мягко; все чаще он оказывался рядом в трудные для Маккри моменты и, сам ругаясь на проступки ковбоя, выгораживал его от ругани Моррисона. Джесси казалось, что у Райса это выходило совершенно случайно, инстинктивно, будто на подсознательном уровне. В последний раз, когда босс, задумавшись над документами посреди коридора, стал теребить локон золотистых волос подопечного, к концу процедуры, отложив важные бумаги, на вопрос Маккри, что на свете заставило его это сделать, коммандер недоуменно воззрился на него и не понял, о чем речь. Ну или очень убедительно сделал вид, что далек от понимания сотворенного. Но что, если Маккри показалось? Что, если Райс ничего не чувствует? То шаткое понимание на грани теплых прикосновений и мягких взглядов наверняка обрушится, развалится, как карточный домик. Джесси казалось, что он обречен на вечные страдания. Ана работала с Райсом и, как казалось Маккри, когда-то была с ним очень близка. Она была единственной, кто имела какое-никакое представление о предпочтениях коммандера. — Я сдаюсь, — ковбой зажимает голову ладонями и звучно стукается лбом о стол Аны, не желая больше ничего предпринимать. — Почему с ним так сложно? Ана понимающе улыбается и вдруг, вальяжно раскинувшись в кресле, достает из выдвижного ящика пару наушников. — Вряд ли он оценит деловой костюм и цветы, но я постараюсь помочь тебе.

***

Вообще-то, Джесси сначала твердо сказал «нет». Но, вообще-то, неправильно пользоваться своим высоким положением, чтобы заставить бойца пригласить на свидание своего босса. Джесси мялся у двери Райса уже около десяти минут, вслушиваясь в размеренные подбадривающие речи, звучащие из наушника. Почему-то, это совсем не прибавляло ему храбрости и не толкало к решительным действиям наподобие «просто дернуть чертову дверную ручку». — Нет, я не могу, — взвыл Джесси, до побелевших костяшек сжимая ручку, не в силах ни отстраниться, ни потянуть ее вниз. Кажется, на секунду он смог услышать раздраженную арабскую речь, а затем разочарованный вздох. — Если тебе это поможет, ты — единственный в Овервотч, кого он называет по имени. Джесси мог образно представить себе, как устало Амари трет переносицу, говоря это. Её ход определенно помог: Маккри даже вдохнул в легкие как можно больше воздуха, будто бы собираясь с силами сказать это злосчастное «можно войти, босс?». Но весь эффект быстро сошел на нет, когда ковбой вспомнил, что знал это еще до того, как Амари решилась озвучить это в наушник. Задумавшись над тем, что вместе с признанием о симпатии эту привилегию можно легко утратить, Маккри в последний раз вспомнил, как теплое «Джесси» Габриэля грело ему душу. — Все еще не помогает. — Вчера на конференции он назвал тебя своим лучшим учеником. — Ладно, я сделаю это. Робко постучав в дверь, Маккри опасливо сглотнул. Даже после того, как пути отхода были, по сути, отрезаны, он все еще сомневался, что сможет озвучить приглашение вслух. — Успокоился? — Зазвучало в наушнике. — Давай, ты же и не из таких передряг выбирался. Маккри медленно открыл дверь и переступил порог. Райс, поправив очки на переносице, задумчиво читал какие-то документы и в сторону ковбоя даже не смотрел. Джесси любил наблюдать за работающим коммандером: тогда у него появлялась неглубокая морщинка между бровей, взгляд был сосредоточенным, а вид напряженным. Но сейчас был не тот случай, и если бы Райс поднял голову, Маккри было бы легче понять, какие эмоции он испытывает и на каком моменте лучше отступить от своей затеи. — Босс, я понимаю, что вы сейчас заняты, но для меня это очень важно, — быстро затараторил Джесси, дрожащей рукой держась за поля шляпы. — Возможно, в следующий раз я на это не решусь… «Ближе к делу, Джесс», — подначивала Ана. — Ближе к делу, Джесс, — повторил Райс, будто бы имея возможность слышать все, что говорит Амари, да так и не поднимая взгляд. — Мне было бы легче, если бы я мог видеть ваше лицо. — Джесси, мне сейчас не до твоих глупых… — Да посмотрите на меня! — В сердцах выкрикнул Маккри, а затем, осознав, что сейчас сделал, прикрыл рот ладонью. «Отмена операции! Отмена операции!» — Настойчиво твердил наушник, и Джесси попятился назад к двери. Только что он нарушил два святых правила нахождения в кабинете Райса, одно из которых запрещало повышать голос в стенах этого сакрального помещения, а другое — перебивать говорящего коммандера. — Босс, я не хотел, — пытался оправдаться Маккри, однако Райс все так же неподвижно сидел за столом: теперь с нахмуренными бровями и подобием оскала. — Пожалуй, мне стоит уйти… Джесси резко развернулся на пятках и потянул дверную ручку вниз, как вдруг его с силой вжали в дверь, не позволяя сдвинуться с места. Маккри даже не сопротивлялся, когда сильная рука обхватила его запястье и заставила развернуться к двери спиной. Лицо Райса теперь находилось в опасной близости от лица густо покрасневшего Маккри. — Ну, ты же хотел, чтобы я смотрел, — вздернул уголки губ Райс, одной рукой теперь мягко удерживая Джесси за поясницу, а другой фиксируя его щеку, чтобы тот не мог смотреть ни на что, кроме склонившегося к нему Габриэля. — Это все, что ты хотел сделать? — Сви… — Маккри скосил взгляд в сторону, пытаясь избежать контакта с глубоким, темным взглядом босса. — «Сви»? — Насмешливо повторил Габриэль, подушечкой пальца оглаживая скулу ковбоя. — Не похоже, что ты пришел за этим. — Свидание! — Пересилил себя Маккри и странно зажмурился, боясь увидеть реакцию Габриэля. Повисла гробовая тишина, прервавшаяся разве что умиленным вздохом Аны в наушнике. — Долго же ты собирался, — спокойно заговорил Габриэль голосом, в котором ясно слышались нотки «ну наконец-то!», когда Маккри решился открыть глаза. Затем он усмехнулся и плавно склонился к уху ковбоя, заговорив низким, томным голосом: — Передай Моррисону, что я закончил отчет. Маккри пришлось на некоторое время зависнуть, чтобы додуматься до того, что фраза была адресована не ему. — Удачи, Джесс, — весело воскликнула Ана, прежде чем связь с ней оборвалась и ковбой остался с Габриэлем наедине. — Свидание, значит? — Райс выпустил Маккри из своеобразных объятий и отошел к столу, складывая очки в футляр. — Свидание, — оторопело согласился Джесси, когда Райс опустил тяжелую ладонь ему на голову, открыл дверь и вышел, ожидая того же жеста от подопечного. Кажется, у Райса больше не оставалось дел на вечер, подумал Маккри, поднимая с пола шляпу и запирая за собой дверь.