Я толком никогда не глядел в пустоту И пустота вгляделась в меня.
Утром в пустой аудитории бывает на удивление светло, а преломленные листьями деревьев с улицы солнечные лучи, так и норовят залить все вокруг яркими дневными оттенками. Парень посреди огромной комнаты. Витиеватые узоры из-под кисточки равномерно ложатся на холст. Нет, даже не какой-либо рисунок, просто мазки, а выглядит так изящно. Парень вздохнул, поправив выбившуюся прядь волос. — Сексуально, — тишину разорвал голос одногруппника, — Наруто-о, солнышко, может все-таки переспим разочек? — едкая улыбка. «Отвратительно.» Парень проигнорировал насмешку, продолжая аккуратно выводить контуры на холсте. Все-таки не впервой пристают, знаем, видели. — Я тут подумал, почему ты так часто голубой краской рисуешь? Настолько нравится? — Это ультрамарин! — Наруто чуть ли не свернул свою шею, разворачивая её на 180 градусов, что, кстати, больно, и бросил испепеляющий взгляд на собеседника, — и не рисую, пишу. За три курса парень успел привыкнуть к постоянным домогательствам, насмешкам. Кто посмелее руки начинал распускать, но как-то нашему герою удавалось вылезти сухим из воды. Чаще всего, потому что Какаши-сенсей вовремя подоспевал. За любые поступки нужно платить, поэтому Наруто, решив собирать ещё и чаевые, даже записался на тренинг по боевым искусствам. А толку-то? Пара кубиков вряд ли сделает милое лицо суровым, чтобы никому не хватило смелости смотреть в глаза. Чёрт, и как же тебя угораздило родиться наикавайнейшим блондином? — Какие мы злые. В аудиторию двинулась толпа народу. Кто-то косо посмотрит, кто-то начнёт шушукаться за спиной. Закрыв разноцветные баночки с акриловой краской, Наруто поспешил выйти из — неожиданно — душной и мрачной аудитории. — Ты куда намылился, Узумаки? — грубый голос из толпы. Скорее всего, учитель пришёл с утренней пятиминутки. — Извините, Ирука-сенсей, мне плохо! — с этими словами парень тихо закрыл дверь, и, пока за ним не начали погоню, понесся по коридорам. — О, Наруто-кун. Снова второкурсники? Мужчина стоял у окна с раскрытой книгой, попивая кофе, но, видимо, завидев Наруто, поспешил захлопнуть книжку и отложить на антресоль. — Одногруппник. Какаши-сенсей, снова ваши извращенные книженции? Какаши — заместитель директора колледжа — единственная надежда Наруто. Когда к парню начинали прикладывать руки, можно было в любой момент добежать до кабинета «заместитель» и прятаться там. А ещё учитель обладал удивительным свойством — появляться в самый удачный момент! Хотя, признаться честно, с опозданиями… — Какаши-сан, вы прямо страж моей девственности! Знаете, сегодня я даже быстрее сюда добрался! А в прошлый раз…— Какаши упорно игнорирует болтовню блондина, увлекаясь видами из окна. Довольно солнечно. -…а потом я разбрызгал всю краску! Представляете?! Э? Какаши-сенсей? Вы меня слушаете? — Наруто, — отстраненный голос учителя прозвучал как-то очень загадочно, — ты постоянно сюда наведываешься, отнимаешь у меня рабочее время. Прощу тебя если сходишь сегодня в книжный. Вот тебе список сочинений, ну как, справишься? Естественно, у Наруто времени было предостаточно, а вот у Какаши купить новые собрания любимого автора нет. — Конечно, не вопрос! — О, отлично. Держи бумажку, зайти нужно в промежутке от шести до девяти вечера, и не забудь взять автограф! — Хатаке втиснул бумажку с названиями книг Наруто, и с мечтательным выражением лица сел на кресло в уголке комнаты. Стоп? С шести до девяти? Вечер? — Э, сенсей, я… — Чего? Не пойдешь? — Эм, дело в том, что я… «Боюсь темноты» — Стесняюсь просить автографы! — ну, а что, это ведь правда! С детства Наруто боялся темноты. Не то, чтобы он верил в чудовищ, или, скажем, был психически неустойчив, просто темнота на него давила. Было в ней что-то странно-пугающее, от чего где-то под диафрагмой словно завязывали на множество узлов. Чувство животного страха и отстраненности. — Оу, поверь, я тоже стесняюсь иногда запугивать парней, что к тебе пристают, тем что я очень строгий в постели сенсей! — Так они поэтому вас так сторонятся… Делать нечего, подумаешь, можно было бы фонарик взять… В конце-концов, тьма это ещё не повод чувствовать себя одиноко.…верно?
Флэшбэк. Маленький мальчик, лет пяти, возится с прядями волос своей матери, сидя у неё на коленках. Лишь по играющим на персикового оттенка кожи лучам можно догадаться, что все здесь живое, не кукольное. Мальчик жмурит глаза, что выглядит очень мило, особенно когда его носик вздрагивает. Цепляясь за очередную прядь, и бережно укладывая ее ко всем остальным, уже отсортированным, малыш озорным голоском разрывает тишину, что столь заботливо окутала мать и дитя: — Мам, мамулечка, а я когда вырасту выйду замуж? — Ох, когда это тебя стало интересовать? Нет, глупыш. — Это почему? — макушка слегка приподнялась, и из-под челки выглянуло личико. Нахмурив бровки, будто мать сказала что-то невыразимо глупое, мальчик вопрошающе уставился на неё. Действительно, все же выходят замуж? — Это потому что ты мальчик, Наруто! Мальчики не выходят замуж, а женятся, на девочках… Но тебе пока рано. Несмотря на свою вспыльчивость, Кушина была хорошей, образцовой матерью, вот только если бы не сын, то наверняка угасла. — А я хочу мужа, он будет как папочка смелый и защищать моих деток, — кивнув самому себе головой в знак утверждения, Наруто начал загибать пальцы, — ещё умный, сильный, и… Не смейся, мам! Да. Больно, пожалуй, но нужно быть сильной. — Давай ты вырастешь, и сам будешь сильный, как папа? Вздохнув, будто что-то решая, сын ответил короткое «угу», и зарылся маме в волосы. Нежно убрав пряди волос с лица ребёнка, Кушина поцеловала его лоб. Все чаще на неделе домой заходили «странные дяденьки». Мама почти всегда пропадает на работе, а вечером приходят они и просят у мамы денег. Жутко одиноко. Тогда оставалось брать мамины масляные краски, и что-то мазюкать на старой марле, натянутой на планшет. Нарисованные детскими пальчиками картины висели там, где только стены свободны были. Светлые тона, обычно синего или цвета охры. Не забывая готовить по утрам глазунью, а по вечерам выпивать полезный ромашковый чай, чистить зубы, проверять хорошо ли закрыта дверь, закрывать окна после проветривания, проверять изредка почтовый ящик, прикрепленный к двери, мальчик рос самостоятельным. Читая книжки целыми днями, мало-помалу, становишься вежливее, читая книги которые нравятся — счастливее. Для одиночества остаётся страх того, что никто не может тебя спасти. Тогда Наруто, опять же, от случайных людей, которые то приходили чтобы забрать налоги на комнату (назвать двадцать квадратных метров квартирой было сложно), то ли передать матери новости о новой работе, узнал что отец погиб на работе, во время ремонтных работ в лифте. Искали проблему в самой кабинке, а оказалось что поврежден трос. Страшно? Забавно, и очень жестоко. У мальца почти не было друзей, помнится только, одно лето патлатый мальчик примерно его возраста приходил поиграть на обычно безлюдной площадке. После его внезапного исчезновения Наруто и вовсе перестал верить в дружбу. Иногда по ночам, зайдясь в ужасном крике Наруто просыпался, как тогда помня — со слезами. Мать всегда приходила успокаивать, тёплый, рыжий цвет волос её успокаивал словно валериана. — Опять плохой сон? — нежные объятия, и слез как не бывало, — Что тебе постоянно снится? — Змеи! Чёрные и большие! Заглянув ещё раз в светлые глаза сына, Кушина включает в комнате свет, зная, что чадо теперь не уснет. Наруто довольно часто снился сон про змей, коих он боялся панически. Даже при виде ужей всегда заливался визгом, сразу краснел, и начинал тихо плакать, будто если его услышат, то змей обязательно нападет. Такое у него было представление о змеях чёрного цвета. Тогда перед сном мать не выключала настольную лампу, и это действительно помогало. Пока весной следующего года Кушина не скончалась от болезни Конец флэшбэка. В конце концов, идя по залитому темнотой тротуару, с фонариком в руке, Наруто попытался поставить себя на место Какаши. Сложно, наверное, предотвращать дефлорацию ничего. На одиноких улочках вечером правит тишина да пустошь. Кое-где на дорожках перекатываются листья. Тишина, лишь неумолимо давящая тишина… Постойте-ка… Наруто заметил, что уже довольно долгое время продолжает стоять на месте, и смотреть в одну и ту же точку. Глаза будто стали заполняться чем-то вязким, чем-то из-под пелены которого вращающимися движениями все вокруг начинает окрашиваться в несвойственные природе цвета. Вокруг настолько тихо. Ладони начали потеть, как и все тело, вроде по подбородку потекло что-то жидкое, с железным привкусом, и… Солью? Неужели Наруто отравился? В воздухе повисло напряжение, в висках запульсировало, а тело напряглось — каждая клеточка организма. Стало не по себе, жутко, казалось что парень задыхается. Вокруг начали появляться круги, а память, будто старый магнитофон начала воспроизводить звуки в хаотичной порядке, но какие-то промежутки подсознательно повторялись вновь и вновь. Так медленно, так тягуче-приятно, и так смешно казалось все вокруг. Через какое-то время перед глазами начали маячить странные силуэты, напоминавшие человеческие кости, окрашенные в разные цвета, и собранные в единое существо, они медленно выплясывали странные танцы на — как казалось — плывущем асфальте, воздух забивался с неимоверной силой в лёгкие, и все никак не мог освободиться, будто бы кто-то начал душить. Приятно… Приятное до жути ощущение, словно накатывающее волной, и опять повторение звуков, так уместно воспроизводимое подсознанием. Будто эхо. Постепенно силуэты костей превращались в круги, и будто стекались вниз, в воронки и щели, внутри которых все плотно заполнено оранжевым светом. Пульсация в висках стала сильнее, Наруто хотел закричать, но вместо этого его мольба начала звенеть в ушах, постоянно повторяясь, ассоциируясь с цветами. Красный, жёлтый, фиолетовый, ярко! Упав безвольно на траву, Наруто закрыл глаза и сосредоточился на звуках. Никогда ещё не было так… Необычно? Эти переливы, тонкие крики, все настолько чётко, ты чувствуешь абсолютно все, запах каждого дрогнувшего звука, его вкус и цвет, а у каждого запаха в свою очередь есть свои свойства. Парень даже мог определить их форму и слышать их мысли. Сознание будто давало сбой. Когда блондин решился открыть глаза и посмотреть на небо, к примеру, оказалось что он видит всю вселенную, внутри неё проведено тысячи параллелей, и он, Наруто, видел каждую из них, все было так быстро, так восхитительно, маняще, будто аттракцион: Мчишься сквозь галактику инфра-красного, например, на американских горках, ощущаешь жидкий азот в лёгких, и это абсолютно родное. Реальность постепенно начала теряться, уже было неразличимо абсолютно измерение. Наруто даже казалось, что его душа проходит рейкарнацию, он чувствовал себя абсолютно бесплотным, дыхание, казалось, уже давно напрочь отсутствует. Впервые в жизни он чувствовал себя так легко, так… Будто всю жизнь наполнили красками, цветами, и восхищающимися взглядами. Он чувствовал абсолютно все, от звуков собственного сердца до разговоров прохожих за километр отсюда, это была его вечность, где все происходит свободно… Перед глазами снова поплыли кислотные круги. Пусть. Тьма вдруг начала поглощать разум, и в уголках сознания начало что-то постепенно исчезать, будто бы тело провалилось в небытие. «Но если это и небытие, то я готов к нему.»