Здравствуй, братик.

Здравствуй, братик… Через полтора часа я встречу уже двенадцатый год без тебя. Представляешь? А вот я – нет... Выпьешь со мной? Твой любимый. Давай, Феликс. За нас. Элизабета снова забрала детей и уехала к себе. А сын-то все больше на тебя похож... Недавно письмо пришло из школы. Разорался про собственное величие и важность, ну и обматерил одноклассников. Весь в тебя. А ведь ему всего десять лет. Что? А-а-а, нет. Я не начал курить. Просто иногда хочется. Будто вчера было. Нас застукала с сигаретой Прага. Кричала про сознательность, здоровье и что-то еще. А мы не слушали. Смотрели друг на друга и смеялись. А потом решили, что правила всегда будем нарушать только вместе. И курили мы с тех пор тоже только вместе. Одну на двоих. И каждый раз я оставляю ровно половину. Для тебя. Еще? Давай. А что за тост? За любовь, так за любовь. Помнишь наш первый раз? Я жутко боялся. Боялся не понравиться. Ведь я мог и не оправдать твоих надежд... Но все было совсем по-другому. Ты ведь самый лучший и понимающий. И тогда таким был. А еще ты был таким нежным... Тогда это твое вечное «Люблю тебя, братик!» приобрело новый смысл. Тогда мы стали еще ближе. Ближе, чем когда-либо вообще. Ну вот, всего полчаса осталось. Тебе не холодно? Ну и хорошо. Такой снег... Лет пятнадцать, наверное, не было таких сугробов. Почему-то вспомнилось, как каждую зиму мы играли в снежки, то у меня в Чехии, то в твоей Польше. Я еще постоянно ходил без перчаток, а потом грел руки у тебя под курткой. Все прохожие на нас смотрели, а мы просто сидели, смотрели друг на друга и улыбались. Мы были счастливы. Тридцать, двадцать девять, двадцать восемь... Почему ты меня оставил, Феликс? Семнадцать, шестнадцать... Венгрия теперь подает на развод. Говорит, что я сумасшедший. Девять, восемь, семь, шесть, пять... А мне так тебя не хватает, братик. Один. Ноль. С Новым Годом. Очередным. Без тебя.