Out of the Frying Pan

      Сынхён очнулся в пустой комнате, с мигренью, которая так и подбивала наложить на себя руки, и колющей болью в боку. «Должно быть отлично повеселился прошлой ночью» — думал он, старательно пытаясь сесть. Какой-то треск раздирал его вновь обретенное сознание. Потянув на себя левую руку, он вызвал неприятный скрежет металла: цепи от наручников царапались о спинку кровати. Вздрогнув, он свободной рукой провел по лицу и сжал переносицу в попытка хоть как-то смягчить звон в его голове.       Сынхён отклонился назад, смутно подметив, что YG не жалея сил обустраивали свою тюрьму. Размер был где-то вдвое больше, чем его жалкая койка в бараках SM, и, три "ха-ха" четыре раза, они были гораздо приятнее, да ведь? В его планах на неделю можно было учесть, что простецкая разведка обернется очередным пленом. Однако, разумеется, первым делом в голове всплывали воспоминания о до боли знакомых глазах и воистину ужасной стрижке. — Топ-хён, — засиял вошедший, — ты очнулся! — К сожалению, — вздохнул Сынхён, в душе царил полный мрак.       Из-за открывающейся двери, лицо Лухана на мгновение исчезло из поля зрения, но вскоре вновь вернулось. Он проскочил внутрь, неся поднос с едой. — Я принес тебе ужин, — радостно сообщил он. — Если там нет никаких сильно действующих наркотиков… — Сынхён простонал, замолкая. Его умственные способности сейчас не позволяли придумать действенную угрозу. Лухан поставил поднос с едой на колени. Ужин состоял из стейка, салата, пончика и того, что выглядело как две таблетки Тайленола. Тайленол, Господи Иисусе. Однако, он решил игнорировать их. — Серьезно? — многозначительно глядя на пончик и поднимая бровь спросил он, обращаясь к Лухану. — Ну, они ваши любимые, да и вас только что похитил вражеский шпион, — парировал Лухан. — Метафорически, это можно использовать как средство для поднятия настроения.       Его брови не опустились ниже. — Предатель-шпион — это я, если вы не поняли, — тревожно подвел черту паренек. «Хах, — думал Сынхён, — кажется, он все еще имеет хоть каплю уважения к моему мнению о нем». — Ох, не оскорбляй мой разум или его остатки, — вздохнул Сынхён. — Это же было очевидно. Да и если ты действительно хотел взбодрить меня, ты бы не подсунул мне Тайленол.       Лухан отвернулся, не дав ответа. — Почему вы так спокойны? — тихо спросил он. — Ваша группа осталась на границе, половина ЕХО были захвачены, и вы находитесь в плену врага, так почему же вы совсем не злы на меня? — Не говори глупостей, ты не делал это все по своему усмотрению. Довольное долгое время ты был в сговоре с YG, разве нет? А первый мальчик, что дезертировал, должен был поставить вас в известность, я прав? — Сынхён копался в памяти, стараясь вытащить окончание миссии. — И Сюмин тоже был замешан в этом, да?       Лухан выглядел удивленным, затем отрывисто кивнул. — Сейчас я застрял в кровати, моя головная боль убивает меня, у меня, что же это там такое, чертовы швы на боку? И у меня. Есть. Чертов. Тайленол. И ты имеешь наглость стоять передо мной, радостно высмеивать мои предпочтения в еде, кичась тем, что ты успешно сделал то, что не смог я, и за что отдал бы все, самодовольный маленький ублюдок, да кем ты себя возомнил? — Сынхён потерял самоконтроль, утонув в ярости. — Я ДЕСЯТЬ ЛЕТ ПРОВЕЛ В ТЮРЬМЕ, А СЕЙЧАС ТЫ ДОЛЖЕН ПРОСТО ВЗЯТЬ И СВАЛИТЬ ПОСЛЕ НЕСКОЛЬКИХ МЕСЯЦЕВ, НЕ МОРОЧЬ МНЕ, БЛЯТЬ, ГОЛОВУ, ГНУСНЫЙ МАЛЕНЬКИЙ ЧЕРВЯК!       Он кинул свой поднос в голову Лухана, к несчастью, тот увернулся от всего, кроме этих таблеток, которые отскочили от его лба. Хоть как-то. Лухан что-то лепетал, но Сынхён ничего не слушал, бросаясь в него чем попало. Чхве бросился на него, но рука, прикованная к кровати, потянула его назад так, что он с грохотом рухнул на пол. — Твоя запоздала реакция тянет на отличное шоу, мой друг, — раздался голос из дверного проема. — Я ТЕБЕ НЕ ДРУГ! — заорал Сынхён, когда показался обладатель голоса, сверкая уже пожелтевшим синяком на щеке. — ТЫ ПОТЕРЯЛ ВСЕ ПРИВИЛЕГИИ, ЧТОБЫ ЗВАТЬ МЕНЯ ДРУГОМ, ГДЕ-ТО ДЕСЯТЬ ЛЕТ НАЗАД! ТЫ, МЕРЗКИЙ, ЛЖИВЫЙ ПРЕДАТЕЛЬ! — он желал, чтобы его голос перестал дрожать и звучал более впечатляюще. Где-то глубоко внутри, он искал ответ на вопрос, почему же он так плохо реагирует на происходящее. У него было целых одиннадцать лет, чтобы пережить все это, тогда почему он сейчас так срывается? — Пошел прочь, Лухан, — огрызнулся вошедший мужчина, пересекая комнату. Дыхание Чхве учащалось, его руки начали трястись от переизбытка кислорода. — Не подходи ко мне, — тихо сказал он, оглядывая вошедшего. — Мне нечего сказать тебе, Квон Джиён. — Я бы не смог догадаться по твоему истошному крику тридцать секунд назад, — сказал Джиён, усевшись на полу. — Не плачь, Сынхён-и. Мне жаль.       Он плакал? Его лицо все еще оставалось влажным, даже не смотря на то, что он попытался утереть слезы. — Ублюдок.       Сынхён схватил Джиёна за шею, ниже этих уродливых пудельских кудряшек, и крепко обнял его. Он услышал щелчок и почувствовал как металлические оковы спали с руки. Подтянув вторую руку, он обхватил ей спину Джиёна. — Если ты скажешь, что женился или у тебя кто-то появился за эти десять лет, — пробормотал он, — я убью тебя. — Без вариантов, — засмеялся Джиён, нежно гладя Сынхёна по волосам. — Я же обещал вернуться, разве нет? — Было мило напомнить еще и об этом тоже, — фыркнул Сынхён. Его дыхание постепенно замедлялось, приходя в норму. Джиён поморщился. — Я пытался, Сынхён-и, я правда пытался, — нежно сказал он. — Но похищение из тюрьмы немного за пределами наших возможностей, поэтому мы решили просто ждать.       Сынхён рассмеялся. — Так ты говоришь, что всё вот это стажерство и обучение, было ради того, чтобы перехватить меня? Не говори глупостей, это уже слишком. — Ну, я должен сказать, что это выглядело немного иначе в моем плане. Изначально заданием было собрать больше информации об SM и о внутренних преобразованиях среди групп и их позиций, но моей конечной целью было вернуть тебя. И мы сделали это, Сынхён. Я всегда держу свое слово. — Да, — Сынхён ласково смотрел на Джиёна, — конечно, держишь.