Улыбка Гриффиндора

— Это все из-за тебя, Гермиона! — Из-за меня что конкретно? — Из-за тебя мы записались на этот факультатив по иностранному языку, а теперь... — Да-да, так что теперь? Нам, совершенно внезапно, задали домашнее задание? — Так оно же сложное! И вообще у меня на языки олегрическая реакция! — С любой дисциплины зимнего семестра, как тебе должно быть известно, можно было выписаться до 31 марта. Почему же не выписался, если реакция такая уж олегричеcкая? — Так вначале все просто было, диалоги, — горячился Рон. — Zvonit telefon, ya byeru trubku. — Alyo! Kak deela! — U menya khorosho, DA! Последнее иностранное слово он проорал на всю гриффиндорскую гостиную, так что сидевший рядом Невилл подпрыгнул и заткнул оба уха. — А сейчас мы уже прошли много материала и вполне в состоянии сделать этот групповой проект, литературный перевод. Я нашла прекрасный и несложный текст: это, ребята, народная сказка, но сюжет у нее — настоящий детектив! Кто любит детективы? Я — обожаю! Нам нужно только разделить текст на куски, и каждый пусть сделает Художественный, - Гермиона выделила слово и обвела взглядом свою группу, — перевод, и все! Я начну, за мной будет Невилл, вот этот кусочек тебе, Рон, а финал переведет Луна. Будет весело, вот увидите! Только помните, перевод должен быть Художественный! *** Ровно через неделю Группа Переводчиков Номер Два вновь собралась у камина в гостиной Гриффиндора. Судя по длине свитков, подготовились все на совесть, что не могло не обрадовать ответственную за проект Гермиону. Но еще больше ее порадовал неяркий, но отчетливый маниакальный блеск в глазах участников, который мог означать только одно: муха, то есть, конечно же, муза Художественного Перевода коснулась каждого из них. Едва все разместились, как Гермиона, слегка подпрыгивая на подлокотнике кресла, объявила: — Уважаемые члены группы, поздравляю всех с успешным выполнением проекта — и можно, я уже начну? И она начала. Я пишу эти строки из Индии моим родственникам в Англию, чтобы объяснить, почему я отказал в дружеском рукопожатии кузине моей, миледи Фокс. Молчание мое по этому поводу могло быть ложно истолковано людьми, доброго мнения которых я страшусь лишиться, и я прошу их сначала выслушать мой рассказ, который я обещаю вести обстоятельно, честно, и не скрывая никаких подробностей. Началось все в канун Иванова дня в тот проклятый 179.. год, когда миледи Фокс, вместе со мной и вторым нашим кузеном, молодым де Бером, презрев законы Божеские и людские, выкрали из подвалов Серингапатама две кадуш... два сундука отборнейших индийских изумрудов. Содержимое первого было тут же поделено и промотано нами в порыве низменных человеческих страстей, второй же был припрятан до прошествия шести месяцев в тайном месте, ведомом только нам троим. Вскорости близкая индийская подруга миледи Фокс произвела на свет в кратчайшие природой дозволенные сроки трех прелестнейших (как я полагаю) малюток, мисс Початочек, мисс Серёдышек и мисс Поскрёбышек, на чьи крестины миледи Фокс с достойной истинной британской леди самоотверженностью отправлялась каждый раз — неизменно под покровом полной опасностей индийской ночи. Наконец установленный срок миновал, и мы трое вновь собрались у западной стены разрушенного языческого храма (так как наш тайник был расположен именно там). Кузен де Бер, известный в войсках его королевского величества короля Георга III своей необычайной физической силой, с силой потянул вверх крышку искусно спрятанного среди плиток храма люка... И, как говорится в превосходной книге «Робинзон Крузо», которая является моим жизненным проводником и истинной сокровищницей всей человеческой мудрости — «Я остолбенел от изумления». *** Невилл и Луна громко зааплодировали, а Рон, который успел немного задремать за время чтения, мгновенно проснулся и присоединился к овациям, и даже похлопал Гермиону по плечу для большей убедительности. — Гермиона, это было очень здорово! — сказал Невилл. — Я не уверен, что у меня получилось хоть немного похоже на настоящий Художественный Перевод... Но я старался, и у меня тоже длинный — целых 10 дюймов! — Не волнуйся, Невилл, просто читай, — прошелестела Луна и устроилась в кресле поудобнее. — Мне кажется, с таким цветом мозгошмыгов, как у тебя, ты просто не мог написать плохо. — Госпожа, что делать? Все масло пропало! Строгая госпожа величественно прошла вперед, стуча каблучками высоких кожаных сапог, и заглянула в пустой котел. Резко развернувшись, она щелкнула хлыстом по каменному полу подземелья. Ее два преданных раба пали ниц. Губы Госпожи, окрашенные сегодня кроваво-красной помадой, искривились в неприятной, но одновременно и многообещающей улыбке: — Значит, масла больше нет... Что ж, значит, будем без масла! Раб номер один смиренно ожидал решения Госпожи, но раб номер два попытался украдкой поцеловать блестящий носок ее сапога, за что немедленно получил полагающуюся взбучку. — Можете не беспокоиться, мои верные рабы. Есть способ, — не спеша протягивая каждое слово, продолжала Госпожа, — выяснить и примерно наказать виновника пропажи. Для этого, — и ее трансформированная в хлыст палочка выполнила необходимое заклинание, — нам понадобится лишь зафиксировать всех подозреваемых вот на этих кроватях с помощью вот этих кожаных ремней. Но сначала, мальчики, вам придется очень вежливо попросить меня об этой милости... В гостиной Гриффиндора воцарилась мертвая тишина, а Невилл продолжал чтение. Когда он наконец умолк, все молчали еще некоторое время. Наконец Гермиона, откашлявшись, произнесла: — Невилл, ты... молодец! Ты вообще, я думаю, мог бы добиться популярности, если б попробовал писать. Невилл покраснел и пробормотал нечто невнятное. — Теперь я! — Рон достал из мантии свой свиток. Вид у него был весьма довольный — сразу было видно, что на этот раз он потрудился на славу. Голос его, едва он начал читать вслух написанное, зазвучал низко, хрипловато и с нотками вековой усталости человека, повидавшего в жизни всё. Очнулся я в незнакомом помещении и застонал. Тело жутко затекло от неудобного положения, башка раскалывалась, как от дюжины бутылок виски, а мой верный люгер, судя по ощущениям, а точнее, их отсутствию, покинул свое уютное обиталище под моим пиджаком. Вот дерьмо, руки тоже были связаны... Я осторожно приоткрыл один глаз — второй, похоже, был подбит, и открываться отказывался. Два ствола смотрели прямо мне в физиономию. — Вот и очнулся, красавчик! — пробасил Толстый Мик. Его одутловатая рожа казалась еще более омерзительной от перекосившей его злобы. В одной руке он держал кольт, а в другой — на редкость залапанный стакан, наполовину наполненный той мутной дрянью, которая сходила ему за виски. — Это он, он прикарманил все бриллианты! — истерически взвизгнула Рыжая Труди и добавила словцо, которое отнюдь не пристало повторять настоящей леди, коей Труди, впрочем, не являлась. А мне, хоть мне и не пристало называться джентльменом после всей этой чертовой истории с похищением бриллиантов, ничего не оставалось, кроме как последовать старому правилу джентльмена — точно распознать тот момент, когда твоя партия проиграна. — Ого, вот это было сильно! — воскликнул Невилл, едва Рон закончил читать. — Рон, ты просто... — и он бросился пожимать ему руку. — Да, Рон, ты молодец! Луна, теперь твоя очередь. И наша повесть приближается к концу! — Да-да, конечно, — мечтательно улыбнулась Луна, приглушила с помощью заклинания свет в гостиной, закрыла глаза, и стала читать наизусть. Мистер В. проснулся в глухой ночи. Раскаты грома оглушали, а проблески молний поминутно освещали проклятый Тэплстонский замок. Коварная Годилия и одурманенный ею граф Аттолио — ой, Рон, извини, я случайно захватила твой кусок, я тогда пропущу... С тех пор никто не видал мистера В. и не слыхал о нем. Разве что изредка, как рассказывают некоторые старожилы (торопливо, шепотом, и опасливо озираясь), в ветренные безлунные ночи его призрак — бледный, в белоснежном пеньюаре, — бродит по Корнуэльской пустоши: может явиться перед беспечным запоздалым путником и вселить в его сердце темный, неизгладимый временем ужас своей заунывной и отчаянной литанией: «Не брал, не брал я вашего масла!» *** — А почему Гарри не слушает с вами этот факультатив? — спросила Луна, когда Группа Номер Два, произведя фурор своим выступлением, выходила из аудитории Магического Языкознания. — А Гарри в этом семестре записался на факультатив по Магической Композиции, — ответил Рон. — Мы его вдохновили, и теперь он в качестве проекта сам пишет детектив! Он хочет написать про, не помню что, ну в общем, убийца — начальник совятни!.. Что вы на меня так смотрите? Гарри, конечно, просил никому не говорить, но убийца же всегда начальник совятни!