Don't Let Me Down

Тревога закралась в сердце Исака, когда он покинул комнату, напоследок окинув взглядом Эвена. Что-то подсказывало, что нельзя оставлять его одного, что нужно хватать и тащить в палату, чтобы скорее оказать помощь. Но Исак почему-то решил довериться парню, стоявшему около мраморной раковины, разглядывавшего свое отражение в зеркале с небольшими водными разводами. Неспешно шагая и завернув за угол, парень остановился: звонкий щелчок закрывающегося замка разрезал пугающую тишину в коридоре. Исак несколько секунд прислушивался, а затем поспешил назад, постепенно переходя на бег. Он дернул дверную ручку, но та не поддавалась. Эвен закрыл замок и съехал по стене вниз. В его руке при тусклом свете лампы блестело лезвие. Мысль о том, чтобы причинить себе боль, не пугала его. Напротив, парень видел в этом кусочке железа спасение. Для себя и для других. Парень согнул колени, сложил на них руки, оперевшись лбом на несколько секунд. Голова начинала болеть, а в горле образовывался ком. Несколько минут физической боли, головокружения, возможно, тошноты не так страшны, как годы полного одиночества, чувства ненужности. Найшейм попрощался с Исаком, отпустил его, но почему-то внутри возникало мерзкое чувство пустоты. Эвен резко вскинул голову и распахнул глаза, услышав, как дверная ручка начала дергаться. - Эвен? Открой дверь, - голос Исака звучал приглушенно. В нем читалось волнение, несмотря на ту уверенность, с которой пытался говорить парень. - Уходи, - прошептал Найшейм, прижимая лезвие к запястью. – Оставь меня. - Эвен, открой, - не унимался Исак. - Я выйду сейчас, - соврал парень. Но дрожь в голосе его выдала. Исак еще крепче сжал дверную ручку, собираясь с мыслями. Они стали сбиваться в кучу, и ничего, что могло бы ему помочь, не приходило в голову. - Я тебя прошу, открой мне, - умолял Исак. Эвен смотрел на бледную кожу и блеклый шрам, который виднелся на запястье – результат прошлого приступа. Паутинка голубых, кое-где синих вен завораживала. А Эвен с каким-то диким восторгом представлял, как из них будет сочиться мелкая струйка крови. Первый порез. Капли крови стекают на темно-синий кафель. По щеке Эвена катится слеза, оставляя солоноватый вкус. - Прости меня, Исак. - Тебе не за что извиняться. Только открой эту дверь. Эвен, пожалуйста. - Я хотел, чтобы ты ушел, чтобы бросил меня. Исак ерошит волосы, трет глаза руками, смахивает навернувшиеся слезы. - Ты уже пытался оставить меня, помнишь? – Эвен грустно улыбается, ощущая, как веки тяжелеют, а мокрые ресницы щекочут кожу. – Но потом ты снова вернулся. - Я оставлю тебя, если ты пообещаешь открыть эту дверь, - решается Исак. Если это спасет его, то он готов. Даже жертвуя собственным счастьем, он готов осчастливить другого. Эвен будто не слышал его. - Наша любовь меня разрывала на части. Я верил, что могу любить. Я был счастлив, представляешь? Но я понял, что стал зависим от тебя. Когда тебя нет рядом, мне не хочется жить. Я не могу отпустить тебя, - его голос дрожал. – Я хотел, чтобы ты ушел, чтобы жил, получая от жизни все, что ты заслуживаешь. Я не могу подарить тебе это счастье, не могу. Но и жизнь без тебя убивает меня, Исак. Горячие слезы градом катились, обжигая щеки. Безысходность ситуации поглощала с головой. Парень чувствовал себя эгоистом, но не мог ничего с этим поделать. Боль внутри разъедала внутренности. Чтобы ее заглушить, чтобы хоть как-то облегчить страдания, Эвен соглашается на физические. Второй порез. Исак чувствует, что что-то не так. Он понимает, что все уже давно, черт возьми, не так. Он дергает ручку, которая не пускает его к Эвену. Исак знает, что Эвен сейчас близок к смерти. Как бы он ни пытался отогнать эти мысли, они врывались в сознание. Страх потерять его парализует Исака, но он собирает всю волю в кулак, стирает слезы и толкает дверь. Она с глухим треском открывается. Исак вбегает внутрь, замирая на мгновение. Представшая ему взору картина пугает. Эвен с красными глазами, сидящий на полу, с порезанным запястьем, из которого сочится алая кровь. Он падает на колени рядом с Эвеном, отбрасывая испачканное лезвие в сторону, прижимая дрожащее тело к себе. - Кто-нибудь, помогите! – крик Исака сразу же привлекает внимание. Несколько медсестер бегут на голос врача. - Что ты наделал? – Исак обращается к Эвену, стирая соленые слезы, целуя в макушку уже по привычке. Он сжимает запястье, пытаясь остановить кровь, пока ему не окажут нормальную помощь. О том, чтобы оставить парня снова, не было и речи. – Зачем? Зачем ты делаешь больно себе и мне? Эвен еле слышно всхлипывал, наконец ощущая жжение и легкое головокружение. Соня присела рядом, бережно взяла его руку и принялась аккуратно стирать кровь, а затем плотно перевязывать запястье. Эвен побледнел, положив голову на плечо к Исаку. Мистер Андресен стоял в дверном проеме, хмурясь и следя за происходящим. Врачи решили оказать помощь на месте, после чего Эвен снова лежал на своей кровати, постепенно проваливаясь в сон. - Ты должен оставить меня. - Нет. - Мне трудно без тебя, но я справлюсь. Клянусь. - Просто позволь мне любить тебя, позволь быть рядом, - говорил Исак, пытаясь заглянуть в глаза Эвену. Тот нарочно отводил взгляд, но следующие слова сказал, глядя на парня. - Прости, я потяну тебя на дно, а пути назад уже не будет. В том, что произошло, Исак винил лишь себя, сидя рядом со спящим Эвеном, слушая его мерное дыхание. Он бросал взгляд на его перевязанное запястье, испытывая чувство дежавю. Вальтерсен обещал помочь, а в итоге они вернулись к тому, с чего начали. Первый настоящий снег тихо падал за окном. Исак смотрел, как снежинки неторопливо кружатся в воздухе, падают на длинные ветки деревьев, узкие дорожки в парке, покрывают тонким слоем лавочки и перила. Парню захотелось оказаться на улице, чтобы вдохнуть полной грудью свежий воздух. Но больше всего ему хотелось кружиться с Эвеном, подобно этим снежинкам, бегать, проваливаясь в сугробы, падать вместе, греть носы, утыкаясь друг другу в ключицы, громко смеяться, не замечая недоуменные взгляды на лицах прохожих, а потом завалиться домой, греясь под одним огромным пледом, сжимая в одной руке кружку горячего чая, а другой сплетая пальцы с пальцами любимого. Картина была до боли счастливая и настолько нереальная, что парню хотелось расплакаться, закричать, ударить хоть что-нибудь, лишь бы забрать все то плохое, что мешает Эвену вновь поверить в саму возможность быть счастливым. Ведь если он доверится Исаку, Вальтерсен сделает в этот раз все, чтобы защитить его навсегда. Парень просидел у кровати Эвена до глубокой ночи. Снотворное действовало безупречно, отчего пациент спал, не просыпаясь даже из-за постороннего шума в коридоре. Казалось, что, если Исак покинет палату, Эвен сразу же вскочит и попытается завершить начатое. Профессионализм Исака который раз соперничал с чувством заботы, покоящимся глубоко внутри, хотя Вальтерсен знал, что вместе с заботой присутствует кое-что еще. Когда он увидел безжалостно порезанные запястья, Исак понял, что испытывает к парню. Он любит и боится потерять. В этом нет никаких сомнений. И сейчас, перебирая рисунки спящего Эвена, Исак замирает, разглядывая в тусклом свете лампы один из них. Карикатура, на которой парень, похожий на Эвена, сидел на подоконнике с наушниками, сопровождается текстом. «Ты был глупцом, если думал, что заменишь ему весь мир. Даже его друзья намного важнее ему, потому что они здоровы. Наверняка, у него есть там кто-то, к кому он бежит после работы, оставляя тебя здесь. Вот увидишь, однажды он оставит тебя навсегда, как оставили все. Он покинет тебя. Ты ему не нужен.» Сердце Исака, казалось, пропустило удар. Страх и боль сковали его. Да парня словно ведром ледяной воды окатили, оставив после этого на сорокаградусном морозе. Эвен писал о себе. Почему он решил, что не нужен ему? Когда парень перестал принимать таблетки? Это все из-за ревности, необоснованной, между прочим? Столько вопросов, но человек, который и может дать на них ответы, сейчас спит. Исак не может быть всегда рядом, он имеет право на общение с друзьями, но разве Эвен хоть когда-то был против? Вальтерсен решил, что обязательно расспросит обо всем, но сначала возьмет обещание, что парень больше никогда не причинит себе боль. Он готов доказать, как важен Эвен ему, что он не намерен никогда бросать его, потому что любит. Ему было страшно от мысли, что Эвен зависим от Исака, но больше его пугала жизнь без Эвена, потому что зависимость у них обоюдная.