Всё тайное... или Привет, сосед!

      – Семья, я дома! – Чонин небрежно кинул свой небольшой кожаный портфель на полку в прихожей и начал разуваться. Облачившись в домашние тапки, он снял порядком поднадоевший за день пиджак, аккуратно повесил его и отправился вглубь квартиры, следуя за манящим запахом мужа. Они были женаты уже третий год, до свадьбы встречались около пяти лет, но аромат Чунмёна всё также заставлял альфу трепетать. Альфа нашел мужа на кухне, вместе с сыном, сидящим на своем стульчике и спокойно и самостоятельно попивающим сок из кружки-непроливайки. Маленькому альфочке Тэхёну было уже почти восемь месяцев.       Чунмён расставлял приборы для ужина, из радио негромко лилась какая-то попсовая мелодия. Атмосфера была настолько уютной, что альфа не удержался и крепко обнял любимого со спины, чмокая куда-то в щеку.       – Ты сегодня рано. – Мён улыбнулся, разворачиваясь в руках мужа, и зажмурился, когда получил еще один чмок, теперь уже в нос. Идиллию пары нарушил или, точнее будет сказать, дополнил голос сына, который, вытащив изо рта ставшую в миг неинтересной кружку, стал требовать внимания пришедшего отца.       – Па! Па! – возглашал Тэхён, обиженный, что альфа не подошел к нему. И это «Па!», громкое и твердое, было обращено именно к Чонину, потому что для обозначения папы-омеги у мальчика был припасен более мягкий слог, больше напоминающий «Пя». Мён мог с девяносто процентной точностью определить разницу в этих звуках. Чонину ничего не оставалось, как отпустить из объятий усмехнувшегося мужа и взять на руки малыша, сразу заулыбавшегося на руках отца и принявшегося изучать пальчиками пуговицы на рубашке того.       Такие вечера уже стали их семейной традицией и Чонин просто обожал это. Каждый раз он торопился домой с работы, зная, что его ждут. Лишь изредка он позволял себе ненадолго задержаться, чтобы встретиться с лучшим другом — Чанёлем. Чаще, конечно, эти встречи проходили в доме Кимов.       Так и в этот субботний день, когда Чунмён уехал с сыном навестить своих родителей, одиночество Чонина, оставшегося дома по причине утреннего недомогания, разделял ничем не занятый друг. Чанёль бродил по квартире Кимов, рассматривая висящие на стенах фотографии, трогая и переставляя вещи. В общем, бесил Чонина, которому стало уже значительно лучше, мельтеша перед экраном телевизора.       – Да сядь ты, надоел! – наконец не выдержал хозяин дома, когда чрезвычайно высокому Паку вдруг надумалось коснуться очень дорогой и такой же хрупкой люстры. – Ты уже половину фильма пропустил.       – Ну вот какой интерес просто так его смотреть. – Чанёль уселся рядом с Кимом, демонстративно складывая руки на груди и обиженно выпячивая нижнюю губу. – Давай хоть пива попьем, а?       Чанёль другом был хорошим, но вот как человек имел один небольшой грешок. Он считал любые посиделки без присутствия алкоголя затеей крайне глупой и смехотворной. Вот любил он выпить. Чонин подозревал, что именно поэтому друг и не может найти себе омегу. Ким же таким приверженцем спиртного не был, но иногда, почему бы и нет. Поэтому, отписавшись мужу и узнав, что у того всё в порядке, он всё же поддался канючившему Паку, отправляя того на кухню за стоящим в холодильнике пивом.       Где одна баночка пива, там и вторая, следом за ними и третья, а дальше счет уже никто не ведет. Заметно повеселевший Чанёль с чуть покрасневшими от выпитого щеками сосредоточенно разглядывал общую фотографию всех троих Кимов, а затем задумчиво протянул.       – Знаешь, что-то ваш Тэхёни совсем на тебя не похож. Да и с Мёном сходство не особо большое. – Чонин аж встрепенулся от таких слов.       – Хён, ты чего несешь?       – Нет, ну правда! А вдруг… – Лицо Пака озарилось внезапной догадкой и долей пьяного ужаса. – Вдруг твоего ребенка в роддоме с чужим перепутали? – Чан трагически приставил руку ко рту. – И сейчас ты воспитываешь неизвестно кого, а где-нибудь на другом конце Сеула кто-то нянчится с твоим настоящим сыном!       – Дорам что ли пересмотрел? Я тебе сейчас врежу, если ты не успокоишься!       – Да ладно, ладно. – Чанёль приподнял руки, сдаваясь и умолкая. Видно было, что ему не терпелось что-то еще добавить, но и по своему личику не хотелось получить. А Чонин мог ударить. В Киме пьяные бредни друга вызвали негодование. На что это Пак намекает?! Разве может быть Тэхён не его сыном? Вот бы оторвать Чану его болтливый язык за такие мысли!       Ким презрительно фыркнул, отставляя полупустой стакан подальше, в горло больше ничего не лезло. Чанёль, заметив перемену настроения друга, тоже немного поник и засобирался домой. Альфу слегка пошатывало, поэтому Чонин решил проводить его до такси.       Закрывая дверь, Ким поглядывал на привалившегося к стеночке друга, когда услышал шаги за своей спиной.       – Добрый вечер, Чонин! – весело поздоровался пришедший домой сосед-альфа, доставая ключи. Чанёль округлил глаза, начиная бегать взглядом от одного альфы к другому.       – Здравствуй, Бэкхён-хён, – чуть улыбнулся в ответ Ким, подцепляя Пака и начиная подталкивать того в сторону лифта. О соседе Чонин мало что знал — зовут Бён Бэкхён, старше него на пару лет, альфа, кажется, не женатый, но с вечным стойким ароматом омеги, что говорило, что альфа занят. Он въехал в эту квартиру через пару месяцев после Кимов. Иногда они по утрам выходили одновременно из дома, когда направлялись на работу и пару раз переговаривались насчет буйства погоды за окном или на другие общие темы. Но на этом их взаимодействие оканчивалось.       Бён прошел в свою квартиру, и Чанёль негромко зашептал.       – А он, кстати, на-а-амного больше на твоего сына похож. Ну правда! – больше Пак ничего не сказал, видя кулак, которым помахали перед его носом, предупреждая о близящейся опасности.       Время неумолимо движется вперед и вот уже семья Кимов празднует первый день рождения сына. Тихий семейный вечер проходит без происшествий, все довольны, включая именинника с перемазанными в креме от торта щечками, который уже довольно шустро передвигается на своих двоих. Тэхён хохочет, убегая от догоняющего его отца и не унывает, даже когда его ловят. Чонин подбрасывает сына и тот смеется еще звонче, показывая отцу все свои восемь ровных беленьких зубов. Раздается трель дверного звонка и Чонин, все также с ребенком на руках, идет открывать. За дверью оказывается сосед, трясущий пустой солонкой и рассказывающий, какой он растяпа, ведь купил в супермаркете все, кроме соли, хотя изначально направлялся туда именно за ней. Альфа пропускает Бёна внутрь и провожает на кухню, где Чунмён убирает уцелевшие от загребущих рук его альф кусочки торта.       Бэкхён делится своей историей и с омегой, и тот сочувственно кивает, забирая у него солонку, улыбаясь и говоря, что ничего страшного. Неугомонный Тэхён хнычет и выворачивается, просясь вниз. Альфочка хоть и маленький, но уже жутко любопытный. Когда он добивается своего и его отпускают, Тэ тут же оказывается подле незнакомого ему человека и тянет руки уже к нему. Бэкхён спрашивает разрешения и, получив его поднимает мальчика. Тот принимается ощупывать чужое лицо.       – А это видимо, именинник, – смешно надувая щеки, говорит альфа, и это вызывает смех Тэхёна.       – Дядя? – спрашивает альфочка, тыкнув Бёна в нос.       – Дядя, – утвердительно отвечают ему.       – Папа? – раздается еще один вопрос и новый тычок в нос. Бэкхён удивленно застывает, а Чунмён начинает смеяться, он что-то еще говорит, но его муж уже ничего не слышит, в его голове будто щелкает и на поверхность сознания выплывает разговор, про который он уже и думать забыл. Слова Чанёля проносятся в его мыслях, заглушая все остальное, включая и слова мужа, от которых Бэкхён широко улыбается, хохотнув. Тэхён смеется ему в ответ и Бён разворачивается к Чонину, стоящему у дверного проема.       Ким опешивает, потому что перед его глазами появляются две совершенно одинаковые почти прямоугольные улыбки, в одной из которых, правда, зубов еще не хватает, но сходство есть определенное. Подозрение занимает Кима полностью, он не замечает, как сосед уходит, забрав свою соль, и приходит в себя, только когда муж легонько трогает его за руку, обеспокоенно заглядывая в глаза и интересуясь, что с ним такое. Альфа отрицательно трясет головой и заверяет Мёна, что все в порядке. Он списывает увиденное на разыгравшееся воображение и приобнимает мужа, нежно целуя в висок.       Но дальнейшие события заставляют Чонина задумываться все чаще и чаще. Соседа с его вечной улыбкой (которая уже начинала раздражать Кима) отчего-то становилось все больше и больше в жизни их семьи. Хотя, возможно так было и раньше, просто вечно занятый на работе альфа этого не замечал. Бэкхён то поможет Мёну сумки донести, то двери лифта придержит, пока Кимы заняты хныкающим Тэхёном. Да и Тэхён, тот еще почему-то все время просится на руки к Бёну, хотя того же Чанёля просто игнорирует, будто взрослого и вовсе нет рядом. В общем, терпение Чонина с каждым днем уменьшалось в геометрической прогрессии. И в один день оно все-таки лопнуло.       Чунмён прощается с соседом, с которым разговорился на лестничной площадке, пока шел из магазина и заходит в квартиру, где посреди гостиной муж его уже ждет, скрестив руки и нервно пожевывая нижнюю губу. Тэхён играет тут же рядом, сидя на ковре в куче игрушек.       – Привет, – Чунмён подходит к мужу, чмокает его в губы и идет на кухню, – Представляешь, еле нашел твой любимый йогурт, пришлось в другой супермаркет идти.       – Поэтому так долго? – Спрашивает альфа и получает в ответ «Ага.», которое его не удовлетворяет, поэтому он задает свой главный вопрос, чуть сощурив глаза и следуя следом за омегой, – Чунмён-а, скажи, что у тебя с Бэкхёном?       – С Бэкхёном? – Мён с улыбкой на лице и непониманием в глазах смотрит на мужа и перестает раскладывать продукты, – О чем это ты?       – А ты не понимаешь? Долго вы собирались из меня дурака делать?       – Ким Чонин, объяснись! – омега подходит ближе и своей позой отзеркаливает позу мужа, не замечая того сам. Он не кричит, не хочет, чтобы сын запоминал, как родители ругаются, просто говорит холодно и твердо, в то время как голос Чона наполнен таким ядом, которого омега в нем никогда не слышал, – На что ты намекаешь?       – Ну, а что, вдруг Тэхён не зря его папой зовет. – Чунмён на это усмехается, чуть расслабляясь, что очень злит альфу, – А я чужого ребенка ращу все это время.       – Чонин, и ты из-за этого решил скандал устроить? Да Тэхён всех подряд папой называет, потому что это единственное слово, которое он стопроцентно выговаривает и просто обожает повторять. Он вчера уличную собаку папой назвал, ты ей тоже выговор устроишь?       – Допустим, – выдает не собирающийся останавливаться альфа, – А что ты скажешь насчет того, что они так похожи? Против генетики ты как попрешь? – Чунмён снова смеется, он просто огорошен словами Чонина и не может в них поверить. – Весело тебе, да? Не собираешься ни в чем признаваться, значит. Хорошо. Я поговорю с самим Бэкхёном. Тьфу, Бэкхён, Тэхён. Ты сына даже назвал созвучно!       – Чонин, ты же сам имя ему выбирал! – бросает уже в спину выходящему из квартиры мужу Чунмён. Омега не знает, смеяться или плакать на такие обвинения. Он заканчивает с продуктами, забирает сына, смотрит тому в глаза и улыбается, – Папка наш совсем с ума сошел.       Он спокойно идет в соседнюю квартиру, зная, что за Бэкхёна есть кому постоять, а Чонину необходима хорошая взбучка. Соседняя квартира. Парой минут ранее.       Чонин жмет на чужой звонок со всей гнетущей его яростью. Бэкхён открывает ему снова со своей бесящей улыбочкой.       – О, сосед, привет! Что-то хоте… – не успевает закончить вежливое приветствие Бён, когда Чонин хватает его за грудки домашней футболки и громко вопрошает, спал ли тот с Чунмёном. Альфа ничего не успевает ответить, потому что в глазах темнеет у обоих почти одновременно.       Через несколько минут альфы молча сидят рядом на диване, потирая ушибленные головы, пока рядом с ними стоит разъяренный высокий омега с тяжелой сковородкой в руках. На омеге свободные белые шорты и длинная голубая рубашка, которая не скрывает округлого живота. Видно, что срок уже не маленький. Выразительные густые брови сведены на переносице, а само лицо непроницаемо. Ох, Бэкхён знает стопроцентно, что в таком состоянии Сехуна лучше остерегаться.       – Бён Бэкхён, меня не было пару ёбаных месяцев, – почти рычит омега, – Ты что за хуйню тут уже успел устроить?       – Сехун-и, успокойся, – как можно милее говорит Бён, протягивая руку к жениху, – тебе нельзя волноваться.       – Я тебе, блять, сейчас покажу «нельзя волноваться»! – замахивается на альфу Сехун, отчего тот убирает руку и выпрямляет спину словно по команде «Смирно!». Сковорода в омежьих руках оказывается перед носом Чонина и тот невольно нервно сглатывает. – Теперь ты. Говори, кто с кем спал.       – Тук-тук-тук. – заходит к соседям, с сыном на руках, Чунмён, – Сехун-а, привет, давно не виделись.       – Привет, хён. – Сехун даже улыбается немного, но потом снова возвращает себе серьезное лицо, указывая сковородкой снова на Кима, – Твой?       – Вы знакомы? – Чонин удивленно смотрит на мужа.       – Знакомы, знакомы. Мой, Сехун-а, мой. Хотя теперь уже и не знаю.       После этого между парами следует разговор, Чонина знакомят с Сехуном, который только недавно вернулся из командировки. С Мёном те знакомы давно, а вот Чонина он никогда дома не заставал, не сходились никак их рабочие графики. Сомнений насчет того, что никакой измены не было, ни у кого уже почти нет, но все сходятся на проведении ДНК-теста. Это глупо, очень глупо, но все согласны сделать это для спокойствия Чонина.       В лабораторию идут все вместе, Чунмён с мужем почти не разговаривает, он обижен и его можно понять. Повода ревновать даже никогда не давал, а тут на тебе. Чонин придумывал способы извиниться, но все они не подходили.       Результаты пришли в двух одинаковых белых конвертах. Ким открывает свой с каким-то трепетом, доля сомнения все равно гложет его и стоящий подле него Чанёль, из-за которого все началось, его не успокаивает. Альфа смотрит на Бэкхёна, разрывающего бумагу без всякого промедления и вздыхает. Омеги стоят молча и не вмешиваются, но Сехуну уже надоедает ждать.       – Ну давай уже, хватит тянуть кота за яйца!       Чонин вытаскивает листок и с удовольствием читает указанные там 99,9%. Чунмён смотрит на него укоряюще, и тот выдыхая, бросается к нему и сыну с поцелуями и извинениями. Прощения просить придется еще долго, но он готов.       – Ну вот, я так и дума… – говорит Бэк, но осекается, вчитываясь в некрупный шрифт. – Что? 37,5% вероятности отцовства?       – Что? Чего? Как это так? – слышится со всех сторон. И только Чанёль радостно произносит «А я говорил, что тут что-то нечисто».       Бета, что выдавала результаты, монотонным голосом объясняет людям, окружившим ее, что это означает, что альфа приходится мальчику родственником. И вот тут уже ничего никому непонятно и все оглядывают друг друга недоумевающими взглядами.       Позже, когда альфы уже успевают позвонить родителям и спросить о родственниках, о которых им неизвестно, мама Чонина немного заминается, когда начинает рассказывать сыну о своем брате-омеге.       – Бён Бэкхён, говоришь? Ох, он ведь всегда хотел назвать сына Бэкхёном. Я столько лет уже не видела его. Ты же знаешь своего дедушку-альфу, он всегда слишком суров. Они повздорили с Минсу однажды и он выгнал его, запретив нам с папой даже имя его упоминать. Мы общались с Минсу тайком, но потом он переехал и связи потерялись. Как же неожиданно, что вы встретились. – Чонин слушал маму и, мягко говоря, офигевал. Когда все выяснилось, Сехун, никогда не скупящийся на выражения, выразился уже гораздо ближе к истине.       Чонин и Бэкхён были двоюродными братьями, и у Тэхёна в тот день нашелся дядя.       Через несколько лет Чонин укачивает маленького Тэмина на руках, пока омега укладывает своего племянника Чонгука, с которым попросили посидеть Бэкхён и Сехун, и неугомонного Тэхёна, которому почти шесть и он постоянно твердит папе, что на Луне живут настоящие лунные кролики. Когда старшие дети наконец-то засыпают, Мён приходит к мужу, разглядывающему младшего сына-омежку. Он садится рядом и легко тыкает альфу пальцем под ребро.       – Что, опять будешь говорить, что сын не твой? – смеется он, припоминая старую историю, после которой Чон еще долго спал один на диване в гостиной.       – Нееет, – Чонин бархатисто усмехается, – больше я о таких глупостях даже думать не буду, – он поворачивает лицо к Чунмёну и пара нежно целуется, забывая обо всем.