After Midnight

Все тело Чангюна болит. Даже двадцать минут, проведенные под горячим душем, не помогли. У Чангюна настолько пусто в голове, что он словно видит, как в черепной коробке с шорохом проносятся лёгкие шары перекати-поля. Джухон будто высосал всю энергию из парня. Пока Джухон в душе, Им варит кофе и пытается придумать завтрак. Чангюн съедает плитку шоколада, найденного в недрах холодильника, но все равно колени дрожат и с трудом держат парня на ногах. Выключив плиту, Чангюн поворачивается к столу и видит прислонившегося к дверному косяку Ли. На Джухоне из одежды только брюки. Волосы Ли мокрые, и капли воды падают на плечи парня, скатываясь оттуда на обшарпанный паркет. Им бросает Джухону полотенце со стула и разливает кофе в две чашки. — Будешь омлет? Я сейчас готовить буду, — говорит Чангюн и делает глоток обжигающего кофе. — Я не завтракаю обычно, — Ли подходит к Иму и, обняв того со спины, кладет голову ему на плечо. — Можно было бы вообще из постели не вылезать, — шепчет Джухон. — Нельзя было, — Чангюн ловко освобождается из замка рук и становится лицом к парню. — Мне через час на работу, а еще себя в порядок приводить. Выгляжу, как побитый. — Скорее, как хорошенько оттраханный, — улыбается Ли и проводит большим пальцем по губам парня, оттягивая нижнюю. — Тебе не нужно идти больше на работу, так что давай не выйдем сегодня никуда, — Ли притягивает Има к себе и, легко приподняв парня, сажает на стол. — В смысле, не нужно? Сегодня пятница, и если я не буду в 12 в особняке, то Лин сделает мне втык, — Чангюн пытается уйти от поцелуя и спуститься со стола, но Джухон ему этого не позволяет. — Можешь забыть про Лин и вообще про работу, — шепчет Ли ему на ухо, — отныне тебе не придется больше работать. Чангюн не сразу понимает смысл сказанных ему слов и несколько секунд обдумывает последнее предложение Ли. Когда наконец-то до Има доходит, что имеет в виду Джухон, то он резко толкает расслабленного парня и, спрыгнув со стола, отходит от него. — Не понял. А как же 150 тысяч, которые мой отец должен вам? — еле сдерживая злость, спрашивает Им. — Забудь ты про долг, ты мне больше ничего не должен, — говорит серьезно Джухон и начинает подходить к Чангюну, который медленно отходит к другому концу стола. — Я просто хочу, наверное, больше себя убедить, что я неправильно все понимаю, — растеряно выдает Им. — Я не должен денег, только потому что переспал с тобой? — не веря тому, что говорит, произносит он. — Гюн-а, не злись, просто я подумал, что после всего, что между нами было, глупо вспоминать о каком-то долге, — спокойно говорит Ли. — Меня зовут Чангюн. Это во-первых. Во-вторых, пошел вон из моего дома, — Им не в силах больше сдерживаться и переходит на крик. — Поговорим, когда ты успокоишься, — бросает Ли дрожащему от нервов парню и выходит из кухни. Через десять минут Им слышит звук захлопнувшейся двери и сползает на стул. Чангюн не понимает, что именно он чувствует. Он ведь отдался ему только потому, что хотел это сделать. Потому что Джухон очень сильно ему нравится… Нравился. Им вроде и не ребенок, он понимает, что это реальная жизнь, а не сказка, да и Ли Джухон не принц. Но он не понимает, как можно было быть таким нежным, чутким, целовать с такой страстью, спасать от хулиганов, помогать с долгом… Все ради этого? Ради того, чтобы просто переспать? «Самое обидное даже не это. Обидно, что Джухон говорил все это, как что-то само собой разумеющееся. Отработал. Поздравляю, Им Чангюн, ты полностью отработал долг своего отца. Папа может гордиться», — думает он, складывая грязную посуду в раковину. Чангюн в спешке переодевается и едет в особняк. Половину дня он проводит, копаясь в саду, и даже отказывается от обеда. Гостиной Им занимается ближе к вечеру и остается помочь Мэй со спальнями. Чангюн не сидит ни секунды, потому что стоит парню отвлечься, то голова начинает лопаться от воспоминаний утреннего разговора с Джухоном. Часов в шесть вечера, Лин вызывает парня на кухню и, поставив перед ним тарелку с ризотто, предупреждает, что он не выйдет из особняка, если все не съест. Чангюн и вправду не хочет есть, хотя все, что он съел за весь день, — это плитка шоколада утром. Чангюн вообще ничего не хочет. Единственное, чего на самом деле хотелось парню, — было нереально. Им хочет оказаться в своем детстве, где мама и папа рядом и они живут счастливо в большом и уютном доме. — Ты весь день ходишь, как в воду опущенный, — говорит севшая напротив Лин и попивает свой любимый чай с жасмином. — Что случилось, Чангюн-а? Им ковыряет ложкой в рисе и не поднимает голову. Он и вправду не знает, что ему сказать Лин и как. — Он обидел тебя? — Лин начинает терять терпение. — Хотя, почему я спрашиваю, я все и так вижу. Чангюн, поняв, что сам с этим не справится и от Лин легко не отвязаться, вкратце рассказывает ей, что произошло за последние сутки. — Я думаю, мне надо что-нибудь покрепче чая, — говорит Лин и достает с полки бутылку ДжекДэниэлса, сильно удивляя Има, который никогда не видел, чтобы Лин употребляла алкоголь. — Избалованная скотина! — первое, что говорит Лин, выпив до дна виски из бокала. — Моральный урод! Знала же всегда, что воспитали сволочь! Но чтобы вот так… Даже я в шоке, — Чангюн чувствует, насколько сильно зла Лин. От нее как будто исходят заряды тока. Не трогай: шибанет по самое не хочу. — Я отработаю долг до конца. Мне не нужны его подачки, а потом просто уеду из города, — тихо говорит Им, так и не съев ничего. — Они привыкли все и всех покупать, ты ему ничего и не объяснишь. Он родился и вырос в этой среде, она у него в крови. Ты гордый мальчик, и тебе не надо ни под кого подстраиваться или ломаться. Мне кажется, ты прав. Единственное, что ты можешь сделать сейчас, — это избегать его. Сразу предупреждаю — это будет очень сложно. Я просто знаю Джухона. Если он во что-то вцепится, то не отцепится. Но ты должен научиться говорить «нет». Он перебесится и успокоится. Он все равно уже получил самое главное, что хотел, — горько улыбаясь, говорит Лин. — А теперь ешь. Чангюн сидит с Лин почти два часа. Никто их не беспокоит и, как ни странно, Им и вправду чувствует, что на душе стало легко.

***

Джухон объявляется в особняке в понедельник. Им работает в саду, когда прибегает Ен и просит пойти в гостиную, где Чангюна уже ждут. Им знает, кто именно его ждет, но, несмотря на это, вымыв руки, проходит в зал. Джухон сидит на диване со скрещенными на журнальном столике ногами и пытается высмотреть что-то в своем бокале с виски. Чангюн проходит к столику и молча становится напротив парня. — Может присядешь? — не поднимая головы, говорит Ли. — Я постою, — коротко отвечает Им. Джухон резко встает с места и вплотную подходит к Чангюну, который начинает отходить назад. — Джухон, мы в особняке, — спокойно, чтобы не привлекать внимание находящейся наверху Мэй, говорит Чангюн. — Я знаю. Это мой особняк, — Ли продолжает двигаться на парня, тем самым заставляя того все больше пятиться назад. — Тут люди, с которыми я работаю, и мои друзья, не ставь меня в неудобное положение. Пожалуйста, — еще тише добавляет Чангюн и чувствует, как лопатками упирается уже в стену. — Ты уже друзей здесь завел. Мило, — язвит Джухон. — Чего стесняешься? Что они узнают, что я тебя трахаю? Мне не похуй?! Почему тебя это должно беспокоить? И потом, не хотел бы — не пришел бы. Я освободил тебя от долга, какого черта ты тут делаешь? — зло шипит Ли уже в губы парню. Чангюн резко бьет коленом парня в пах и проскакивает в дверь на кухню, в которую уже через секунду влетает взбешенный Джухон. — Оставь нас, — грубо говорит он Лин, готовящей ужин. Чангюн стоит рядом с женщиной и не смеет двинуться. Им умоляюще смотрит на Лин, но она, словно прося прощения одним взглядом, покидает кухню. — Давай нормально поговорим, без истерик. Попробую сделать тебе раскладку еще раз, — с нотками стали в голосе говорит Ли, подходя к Чангюну. — Я хочу уйти. Я не хочу ничего слышать. Я вообще не понимаю, чего ты от меня хочешь, — парень забивается в угол и глазами ищет хоть какое-то спасение от идущего на него злого Джухона. — Если ты хотел меня трахнуть, то, блять, ты это сделал уже! Чего еще тебе нужно? Почему ты не оставишь меня в покое? — наплевав на персонал, уже кричит Им. — Ты у нас гордый, значит? Никогда не понимал таких, как ты. Живешь в какой-то дыре, пашешь на двух работах, притом на одной за бесплатно, спасибо за это твоему папочке, которому, кстати, тоже похуй на тебя. Вторая твоя работа — это ублажать пьяных извращенцев в клубе. Тебе, блять, 18 лет! Ты вообще жил нормальной жизнью когда-либо? Ты знаешь, что такое забота? Уют? Возможность не думать о завтрашнем дне, а наслаждаться сегодняшним? — говорит Джухон, медленно подходя к Иму. Каждое слово Ли словно режет Чангюна на части. Он чувствует, как дрожит внутри сердце, которое словно висит на тонких ниточках, обрывающихся по одной после каждого слова Ли. — Как ты закончишь-то? Пырнут ножом в подворотне, когда в очередной раз со своей блядской работы возвращаться будешь, хотя, скорее сперва изнасилуют, а потом прирежут. А если нет, то максимум, на что ты можешь рассчитывать, — это всю жизнь горбатиться на нескольких работах, лишь бы заработать на кусок хлеба, — словно выплевывая слова в лицо Чангюну, продолжает Джухон. — У тебя ведь и образования нет. Послушай, я не виню тебя во всем этом. Это не ты виноват, что у тебя все так сложилось в жизни. Но ты можешь ее поменять, и я готов тебе в этом помочь. Чангюн не прерывает Ли, а молча продолжает смотреть в черные глаза напротив. — Я дам тебе все, что ты захочешь, любое твое желание исполню. Ты не будешь знать, что такое голод, холод, что такое вообще работа. Выбери квартиру, машину, блять, что хочешь. Просто покажи мне, и все будет твоим. Все, что я тебе подарю и куплю, пока ты со мной, даже после нашего расставания останется тебе. — И все, что мне нужно будет делать, — это просто ложиться под тебя по первому зову? — с горечью в голосе спрашивает Чангюн. — Тебе же понравилось не меньше, чем мне. Та ночь была ахуенна, и я уверен, что не только для меня. Просто кончай ломаться уже. Я особым терпением не отличаюсь, — Джухон проводит пальцами по шее парня. Чангюн с усилием сглатывает комок в горле. — Как это называется у вас? Как называются такие отношения? — спрашивает, дрожащим голосом Им. Джухон долго молчит, зная куда клонит Чангюн. — Можешь назвать их, как хочешь. Если двоим людям хорошо вместе, то мне похуй, как называются их отношения, — теряя терпение, говорит Ли. Чангюн все понимает. Понимает, что вот какова цена его влюбленности, которая прямо сейчас распадается на кусочки, и Им не сможет уже их собрать. За его чистые и чуть ли не детские чувства ему предлагают деньги. Ли Джухон, сам того не замечая, толкает Има на отказ от своей личности, показывает и доказывает Чангюну, что у парня, оказывается, нет ничего, кроме тела. И его можно купить. — Утром ты сказал, что я могу не идти в особняк, так как ты забыл про долг. Ты ведь человек, умеющий держать свое слово? — спрашивает Им. Джухон кивает, пытаясь понять куда клонит Им. — Так вот, я не буду тогда больше здесь работать. Тем более, я долг моего отца, получается, отработал той ночью, — Им запинается от того, насколько на душе мерзко от этих слов. — Если ты еще раз подойдешь ко мне со своими долбанными предложениями и вообще посмотришь в мою сторону, я тебя предупреждаю — я напишу на тебя заявление в полицию и обвиню в домогательстве. Более того, я расскажу все прессе и еще немного даже приукрашу. Я посмотрю, как твой отец будет выпутывать своего сына из такого скандала, — шипит Чангюн в лицо Ли. — Ты мне угрожаешь? — не веря своим ушам спрашивает Джухон. Он еще больше суживает глаза, и недобрая ухмылка трогает губы Ли. — Понимай, как хочешь. Но я уже все сказал, а теперь мне надо попрощаться с ребятами, — Чангюн, аккуратно подвинув Джухона, выходит из кухни.

***

— Нихуя себе, — словно самому себе говорит сидящий в кресле Мир. — Он тебя послал. Не просто послал, еще и угрожал. Даже несмотря на то, что я сейчас, скорее всего, получу в челюсть, я скажу — я им восхищаюсь. — Мне лень вставать, ударю позже, — сонно тянет Джухон, сидящий напротив. — Блять, я до сих пор в шоке. И самое странное, что я не злюсь на него. Нет бы взбеситься и раздавить малявку. Как там говорят, гордость — это деньги бедняка? Он во мне прям какой-то азарт пробудил. — Что будешь делать? — спрашивает Мир. — Пока ничего, дам ему время успокоиться. Но я точно его никуда не отпущу, — Джухон тянется к бутылке на столике. — Джухон, может не надо. В смысле, он, как я понял, вообще не того типа парень. Заведи себе кого-нибудь еще, раз Виена тебе мало. А этого отпусти. — Отпущу, конечно. Но не сейчас. Сейчас у меня на него большие планы, — Ли разливает виски по стаканам и снова откидывается на спинку кресла.

***

Чангюну не пришлось никому ничего объяснять. Он просто попрощался с ребятами, обменялся контактами и пошел в сад к Лин. Она молча обняла парня и пообещала приходить в гости. Потом Лин проводила Чангюна до ворот и наказала не раскисать. Вернувшись домой, Чангюн первым делом взял недельный отпуск за свой счет у Лили. За эту неделю Им сперва вдоволь нарыдался. Когда слез уже не осталось и плакать стало больно, он решил перестать жалеть себя и перейти к конкретным действиям. Чангюн нашел себе новую квартиру совсем в другом районе, собрал все свои вещи и, оповестив отца о новом адресе, переехал. Лин сдержала свое слово и была первым гостем в новой квартире Има. Чангюн специально для нее провозился весь день у плиты и поразил женщину, приготовленным собственноручно лососем, запеченным с розовым перцем, соусом песто и помидорами. На десерт он испек, любимые Лин, лимонные тарталетки с меренгой. Она одобрила идею сменить место жительства и вообще весь настрой парня. Они долго сидели на диване в гостиной и, попивая вино, говорили обо всем, кроме Ли Джухона. Чангюну как и всегда после разговора с Лин стало хорошо и легко на душе. Им вышел на работу в клуб и как ни в чем не бывало по-прежнему доводил публику до экстаза своими движениями. Им даже начал соглашаться на приватные танцы, которые до этого были табу для него. Благодаря лишним деньгам, он снова вернулся на кулинарные курсы и мог позволить себе больше экспериментировать на кухне дома. Ничто больше не напоминало Чангюну о Ли Джухоне, и в скором времени сердце перестало замирать на каждый звонок или стук в дверь. Окончательно Им решил, что забыл Джухона, когда перестал искать того за столиками в клубе. Сердце не ныло и не болело, его вообще словно больше не было. Чангюну такой расклад подходил больше всего.

***

Джухон идет к двери, матерясь в душе на нетерпеливость гостя, который словно поставил целью ее вынести. Уже почти два часа ночи, и Ли недоумевает, кого так поздно занесло к нему. Стоит Ли открыть дверь, как он получает сильный удар в челюсть. Но уже в следующую секунду парень, сгруппировавшись, скручивает руку Мира за спину и вжимает того лицом в стену. — Совсем охуел? — орет на друга Ли, сплевывая кровь на пол. Мир резко откидывает голову назад, заставляя Джухона отпустить его, чтобы не получить чужим затылком по носу. — Успокойся, — говорит ему Джухон, ни на секунду не сводя глаз с напряженной фигуры напротив. — Он в чем виноват? То, что ты ведешь себя, как скотина с другими, я знаю, но блять, он в чем виноват? — орет на него Мир, но не нападает. — Бля, ты меня сейчас из-за Виена ударил? Охуеть, — Джухон идет на кухню за льдом и салфетками. Мир следует за ним. — Зачем ты это сделал? — уже спокойно спрашивает Мир. — Ты ему сердце разбил, скотина. — Послушай, мне надо было давно это сделать. Он мне не интересен больше. Раньше хоть в постели с ним было хорошо, а сейчас никак. Вот я ему все и сказал. Зато у тебя отличный шанс появился. Сходи к нему, подставь свое плечо пусть выплачется, пожалуется там на меня, а ты его успокоишь. Вдруг повезет, и в постель он тебя пустит. Все довольны, все рады, — с сарказмом отвечает ему Джухон. Ли не прикрывает лицо, хотя за миллисекунду понимает, что получит еще один удар. — Какая же ты свинья, — бросает ему Мир и идет к бару. Достав бокал и, до краев наполнив его виски, Мир заполняет первую попавшуюся чашу льдом и идет в гостиную. Джухон тоже берет бокал и идет за другом. — Прости, что ударил, — бурчит Мир. — Заслужил, — отвечает Джухон. — Так что теперь? Что, если отношения между вашими семьями испортятся? — Мир снова наполняет бокал до краев. — Честно? Мне уже похуй. Виен хороший парень, но все не то… Мне скучно с Виеном, как в постели так и вне ее. Я хочу этого мелкого, пиздец, как хочу. — Джухон откидывается на спинку дивана и, прикрыв глаза, пальцами зачесывает волосы назад. — Как же меня раздражает его принципиальность, честность, гордость. Я хочу его, Мир. Не хочу Виена, сейчас я никого, кроме этого блядского Им Чангюна, не хочу.