Жнец

       - Что-то случилось? - Кою входит в палату последним, тяжело дыша от быстрого бега. Участники группы The Gazette лишь непонимающе смотрят друг на друга, а после обращают взгляды на временного лидера, который бездумно перебирает звенья цепочки на своих брюках.       - Акира.       - Зачем позвал, что-то важное? Ютаке что... стало хуже? - шепотом спрашивает Таканори, в другой миг вздрагивая от стальной хватки на своем запястье - это был схватившийся за него Уруха. Гитарист побледнел, не в силах совладать с собой.       - Нет! - тут же очнулся Акира, быстро поднимаясь со стула. - Нет, Кою, не волнуйся.       - Тогда что? - спрашивает Аой, выжидающе смотря на друга.       - Сам не знаю. Мне позвонили сегодня утром и попросили собрать группу в больнице.       - Кто?       - Это был я.       Четверо друзей обернулись к двери, вновь открывшейся и впустившей в палату высокого мужчину в деловом сером костюме. Длинные черные волосы незнакомца были заплетены в ровную косу на бок, спускающуюся по груди до талии, глаза с кошачьим разрезом век внимательно оглядели присутствующих, останавливаясь на Кою дольше, чем на остальных. В них лишь на секунду мелькнула неприязнь при виде лид-гитариста, никем не замеченная, и незнакомец закрыл за собой двери в палату и провернул в замке ключ.       - Что вы делаете? - злится Аой, выступая вперед.       - Спасаю ваши шкуры, - с улыбкой беззаботной и лукавой отвечает брюнет, приложив к губам указательный палец. - Тише. Нас могут подслушивать.       - О чем вы говорите? - Широяма вспыхивает, отодвигая в сторону вокалиста, и идет к незваному гостю, чувствуя на уровне инстинктов темную ауру незнакомца. Он тянет к нему руку, чтобы встряхнуть этого нахала, но тот ловит ее и так крепко сжимает, что Аой дергается от боли.       - Я попросил тебя вести себя тихо, мальчик, - мужчина отодвигает от себя гитариста и вынимает из внутреннего кармана пиджака конверт.        - Отправитель - Укэ Ютака. А теперь успокаиваемся и слушаем меня. Иначе вашего милого лид-гитариста отправят на тот свет прежде, чем мой заказчик очнется ото сна.       В комнате наступила гробовая тишина. Охвативший мужчин шок заставил их застыть на месте и обратить на вошедшего ошеломленные взгляды. Незнакомец, нисколько не смутившись такой реакции, по-хозяйски прошел в комнату, обогнув маленький столик у постели лидера и опустив на него конверт.       - Вчера здесь убили женщину, - сходу начал он, даже не думая смягчить вступлением свою речь. - Эта женщина была медсестрой, которая ухаживала за Укэ-саном. Вот фотографии с места преступления, сделанные полицией, - незнакомец вновь завел кисть за полу пиджака и достал оттуда фотографии, бросив их поверх конверта.       - Естественно, эта информация не разглашалась, дабы не поднять панику в больнице. На теле жертвы обнаружили два ножевых ранения, одно из которых пришлось в живот, а второе - в горло. Женщина умерла почти сразу. А теперь о том, почему я рассказываю вам это.       Мужчина обернулся на музыкантов, сложив руки на груди.       - Мое имя - Тэтсуя Акияма. Я работаю частным детективом, и в данный момент расследую дело по случаю появления тех самых писем, подбрасываемых в ваши вещи безумным фанатом. Меня нанял Укэ-сан.       Первым, после минутного молчания с окончания этой речи, очнулся Акира. Он медленным, но твердым шагом подошел к столу и коснулся пальцами фотографий, отодвигая в сторону те, что закрывали собой остальные. Лицо басиста побледнело при виде трупа на снимках.       - Как... это связано? - спросил басист, вскинув лицо к детективу.       - Эту женщину убил ваш поклонник, - усмехнулся Акияма, и трое других музыкантов бросились к столу.       - Осмотрев место преступления, мы нашли на полу вот этот платок. Что-то напоминает? - детектив вынул из кармана "улику", завернутую в пакет, и показал ее мужчинам.       - Это платок Ютаки! Он отдал его мне и... после он пропал... - Аой вовремя поймал Уруху за плечи, не давая ему потерять равновесие.       - Значит, я был прав, - спокойно продолжил детектив. - Я предполагаю, что медсестру убили из-за того самого завещания, которое оставил вам мой заказчик. Кажется, оно пропало. Возможно, именно эта женщина и передала его прессе или самому преступнику, но тот посчитал, что ее молчания недостаточно. Игры кончились. Угрозы - тоже. Этот маньяк перешел к действиям. И я подозреваю, что поджог вашей студии и, как следствие, кома вашего ударника - его рук дело.       Ужас, охвативший участников группы, был так силен, что его можно было ощутить, словно материю, дотронуться до него рукой. Но Тэтсуя не давал времени на передышку.       - Не думаю, что убийца рассчитывал убрать с пути Укэ-сана. Но факт покушения остается, а это значит, следующая его жертва не кто иной, как Такашима Кою. И поэтому, - Тэтсуя вновь взял в руки конверт и протянул его гитаристу. - Это вам.       Рука Урухи лихорадочно дрожала, когда он забирал непослушными пальцами конверт. Открыть его у переволновавшегося гитариста не получалось, и поэтому Аой сам оторвал бумажный край и раскрыл конверт.       На его ладонь упали ключи.       Ключи от квартиры Кая.       Широяма вынул из конверта письмо и развернул так, чтобы прочесть его могли все.       В нем Кай извинялся. Извинялся так, что сердца сжимались от боли, так, что на глаза наворачивались слезы. Он просил прощения за то, что сейчас не с ними, за то, что не успел поймать преступника, за то, что, возможно, не сможет больше быть рядом. За то, что не смог защитить. Кажется, он знал, что может случится с ним, когда ввязывался в расследование. Эти слова перетекали в мольбы, сожаления, благодарность и просьбы. Он хотел, чтобы Кою переехал в его квартиру немедленно. Чтобы его друзья не выходили на улицу в одиночку и не засиживались до темноты где-то еще, кроме собственной квартиры. Он умолял их быть осторожными, ведь, если они читают это, значит с ним что-то произошло. Этот клочок бумаги был пропитан самыми сильными чувствами, какие могли существовать в теле этого смелого человека, и это делало его сейчас самой ценной вещью для его друзей.       Про детектива в письме тоже упоминалось, Кай просил доверять ему.       - Я еще не выяснил, кто этот псих, но скоро мне удастся это сделать, - продолжил детектив, видя, как рука Аоя с письмом опустилась, а музыканты с трудом переводили дыхание после прочтения этих наполненных жизнью и раскаянием строк.       - Прямых доказательств, что убийца медсестры и отправитель писем - один и тот же человек, нет. Поэтому просить помощи у полиции бесполезно, связи они не увидят. Я советую вам внять просьбам этого человека, - Тэтсуя обратил взгляд на спящего мужчину. - И послушаться его. Я остаюсь одного с ним мнения и считаю, что так будет лучше для вас. Если вы опасаетесь, что этот ублюдок посмеет убить Укэ-сана, пока он спит, то я позабочусь об его охране. Чтобы вы смогли, ни о чем не переживая, позаботиться о себе. В случае непредвиденных обстоятельств - звоните сразу мне. Я надеюсь, вы записали мой номер?       Акира молча кивнул, и детектив в сером улыбнулся уголком губ.       - Тогда оставляю Такашиму-сана в ваших руках. Не думаю, что Укэ-сан захочет проснуться, если его гитарист расстанется с жизнью до окончания оговоренного в завещании срока.       Четверо друзей молча наблюдали за тем, как детектив возвращается к дверям, открывает их ключом и, кивнув им в знак прощания, покидает вдруг ставшей холодной комнату.       Пальцы Кою сжимают ключи из письма так сильно, что зазоры на них протыкают кожу и позволяют капелькам крови прокатиться по ней и нагретому желтоватому железу.       А чуть позже гитарист в сопровождении Рейты едет домой за своими вещами и находит в почтовом ящике измазанное кровью письмо, состоящее всего из нескольких слов.       "Время пришло, мой любимый".       Басист рвет бумагу на части и толкает друга в дом, запирая за ними двери. Он быстро проходит в спальню Урухи, открывает дверцы шкафа и принимается выбрасывать из него попавшиеся под руку вещи музыканта.       - Чемодан! Живо!       Рейта опустил на плечо гитару Кою, держа ее за гриф, когда пришло время покинуть квартиру. Он плевать хотел на любимый музыкальный инструмент друга. Он просто взял то, что могло разбить голову их преследователю, если он посмеет объявиться сюда днем. Оружие, конечно, слабовато, но острое ребро тяжелой электро-гитары и отколотый в случае удара гриф могут послужить хорошей защитой. Басист уже не ощущал страха - он был уверен, тверд и зол, он был готов не только обороняться и бежать, но и нападать.       Лидер из него вышел бездарный, как считал сам Акира, но сломать парочку ребер он может. Он не позволит этому ублюдку тронуть Кою. Тронуть члена своей семьи, друга, товарища и возлюбленного их лидера. И по яростно горящим глазам Рейты Уруха мог сказать точно, что сейчас этот мужчина на самом деле был способен на убийство.       Рывком открывая двери и оглядывая лестничную клетку, басист схватил молчаливого гитариста за руку и потянул к лестнице. Они сбежали по ней вниз, игнорируя лифт, и выбежали на улицу не замедляя хода.       - Садись, - ровно проговорил басист, распахивая дверь своей машины для Кою и бросая на заднее сидение сумку с вещами и гитару, после чего быстро обогнул автомобиль и нырнул в салон. Заведя мотор, Акира ударил по газам, увозя Такашиму подальше от объятого опасностью дома. Они попетляли по городу, убедившись, что слежки за ними нет, и направились прямиком в квартиру Кая, которая хоть и не могла обеспечить друзьям полную безопасность, но хотя бы давала чувство покоя и казалась много надежнее жилья Кою.       - Не выходи один из дома, - непреклонным тоном говорил Рей, будто оставлял дома не взрослого мужчину, а пятилетнего ребенка, помогая Урухе занести в комнату сумку с гитарой. - Продукты я привезу. Сотовый телефон держи под рукой.       Мужчина лишь кивал, заламывая длинные пальцы как-то растеряно, оглядываясь по сторонам. Он редко бывал в этой квартире, ведь обычно именно их лидер приезжал к ним по первому зову, а не наоборот. А сейчас он вот так запросто стоит в его прихожей, с вещами и любимым инструментом, смотря на то, как Акира что-то ищет в тумбочке у полки с обувью.       - Вот она, Кай никогда не изменится, - улыбнулся басист, вынимая из глубин ящика катану в деревянных ножнах. Именно с ней они в тот раз игрались на съемках. Барабанщику она просто нравилась и, кажется, была не заточенной, так что он хранил вещицу у себя дома просто из-за любви к Японии.       - Зачем это? - вздрогнул гитарист, отступая на шаг от друга.       - Надеюсь, что незачем. Но знаешь, Кою, когда речь заходит о твоей жизни, такие вещи становятся настоящим подарком судьбы. Мне тяжело говорить это, но... Если тебе придется защищаться самому, не думай об этом ублюдке. Любой ценой выживи. Ты меня понял?       Гитарист, хватаясь пальцами за дверной косяк, долго смотрел на вставшего рядом с ним друга, протягивающего ему меч, который хоть и не был настоящим самурайским оружием, но был сделан из дерева и стали, а после выпрямился и уверенно кивнул, сжимая пальцами ножны из светлого дерева.       - Обещаю.