Алый рассвет: Голос бури.

Бурю несущий, грозу оседлавший Ниспошлёт на восставших во имя мира Благие намерения, крахом и разорением Рассвет в будущем, во тьме пребывающим. Азхор Рамедаль. Первый советник Ледяного Пика.

***

Вступление. Пылающий престол.       Тяжёлые, кованые ворота с гулким грохотом обрушились, погребая под собой обороняющихся. По дубовым исполинам тут же пронеслась латная конница, сметая последних, тщетно делавших попытки выжить солдат. Всё было потеряно, в ту ночь город героев, не знавший осады и поражения, пал. Горящей тризной пали крепостные стены, тут и там гудели мелкие стычки, догорали башни и в скором времени был взят барбакан крепости. Быстро и беспощадно. Вскинув голову, всадник в сияющем шлеме с алым плюмажем, спешился с коня на каменный мост, отделяющий его от абсолютной победы. Открыв забрало, усмехнулся. Казалось, его ничуть не удивляло и не волновало происходящее, будто очередной рабочий день. С уставшим, но по-своему красивым лицом, спешившийся рыцарь обратил взор к донжону над парадным входом в крепость дворца. Дотронувшись до лихих усов и оглядев свою победоносную армию конной кавалерии, тяжело вздымающиеся нагрудники и клубы пара из забрал шлемов, отметил, что слишком лёгкой победой достался ему Пик.  — Ваше величество! —, громким и подло покорным голосом прокричал он. — Не буду тянуть время, описывать происходящее моих трудов и благой жест моих же рук. Именем меня! Гектором Хоулом, я приговариваю вас к смерти как приговорил тысячу ваших людей! Не соблаговолите ли вы, принять смерть достойно?! О, нет! Мы не захватчики и не станем ломать двери вашего дома, потому я разрешаю выйти из них самостоятельно и принять смерть, — плюнув под ноги заключил Хоул. Воцарилась тишина и из тяжёлых дверей, окованными причудливыми узорами вышел мужчина одетый очень богато, в меха и золочёные доспехи поверх могучего тела. За ним выстроились солдаты в глухих, крылатых шлемах, чёрных плащах в руках держащие массивные древки протозанов. Лицо, обрамлённое густой бородой цвета пепла не выражало ничего, что походило на слово трусость или испуг. Решительность. Повелитель павшего города заговорил тихо, но голос его звучал в каждом разуме пришедших захватчиков: — Не тебе решать того, что предначертано богами, Гектор. Ты пришёл за тем, что тебе положено, я понимаю. Но я повторю то, что говорил тебе не раз, не тебе править Ледяным Пиком. Падёт город, падут защитники… Но падёшь и ты. -, с этими словами, король, вынув из ножен тяжёлый эспадон, сделал выпад. Не заставив ждать, пришедший воитель вынул и свой меч. Звон двух клинков развеял тишину, гвардия короля оттеснила с двух сторон конницу от дуэлянтов, создав блокаду. Не удобное расположение для коней сыграло позицию, не дававший всадникам выстроится в боевой порядок, для разгона, на тесном мосту. Первый вырвавшийся вперёд латник тут же упал вместе с конём наземь, орошая стылые камни алой кровью из пробитого лезвием шлема. Другое остриё вонзилось коню в бронь, поливая тугой струёй своего уже мёртвого седока. — Не лезть! — Прокричал Гектор Хоул не оборачиваясь, парировав выпад Огерта Хоула. Своего отца. Сделав контрудар, лезвие тяжёлого эспадона короля ударилось о парапет, вызвав ворох искр. Более тонкий и короткий меч противника короля, вонзился в незащищённое бедро и тут же направился в голову, но был отбит ловкий блоком и обратным ударом ударился о шлем. Тот, пошатнувшись, выронил короткий кацбаргер, но ушёл в тяжёлый кувырок в сторону от решающего удара в бевор, защищающий шею. Сняв с головы шлем, вынул тонкий стилет, принял низкую стойку, контролируя и предугадывая поведение неповоротливого оружия старшего Хоула. Прыгнув в решительном прыжке, не рассчитав дистанций, наткнулся бедром на лезвие двуручного, острого меча. Кровь заструилась по сверкающим латам набедренников и шумно, от дикой боли вздохнув, в страшном крике ударил наотмашь стилетом, по открытой шее короля. Схватившись за горло, король повернулся в сторону гвардии, оттесняющую конницу, в немом крике повалился, в расползающеюся лужу собственной крови. Ледяной Пик, был окончательно взят. Держась за страшную рану, завоеватель терял остатки сил, глядя как складывает оружие бойцы Хладного Легиона.  — Сир, остатки солдат сложили оружие, оборона брошена. Что прикажете делать дальше? —, безумные глаза окинули взглядом сотника, — Всех в казематы. Детей короля на плахи. Велите тушить сигнальные огни. —, сделав последнее усилие, Гектор Хоул, новый властитель града, упал без чувств.       В начале холодной зимы, в одной из страшных ночей, оборона Ледяного Пика была снята, но ещё долго среди народа происходили многочисленные убийства, грабежи и прочие бесчинства. Многочисленное семейство короля было уничтожено, как и придворный люд и старцы древнего совета. Гвардия Хладного Легиона после смерти Огерта Хоула, правителя государства заковано в цепи, для дальнейших решений. На тех, кому не хватило цепей, хватило острых ножей, из города в ту ночь, удалось уйти лишь одному. Глава 1. Кровное поручение. С противным лязганьем, решётка упала на камни, от чего вороны, клевавшие трупы возле крепостных стен взлетели вверх, испугавшись. Тёмная фигура, окутанная грязным плащом, аккуратно спустилась и прижалась спиной к холодным камням. За стенами продолжалась резня тех, кто уцелел, стоял страшный шум и на падения коллекторного люка, явно никто внимание не обратил, кроме чёрных птиц, нашедшие пир. Взглянув на верх и убедившись что часовых ещё не выставили, фигура устремилась в сторону леса. Прижав к груди кожаного панциря свёрток, убедившись в его сохранности, прибавил в шаге, перейдя на осторожный бег. Качнулась ветка, в небо взлетела сова, приветствую нежданного гостя уханьем. Скинув свободной рукой повязку, молодой человек тяжело вздохнул, меняя бег на быстрый шаг. Где то по близости, подле подножья горы, его должен был ждать конь. Но его не было, только оторванные поводья. Проклятье. Прошептал он и не успел закончить мысль, меткая стрела угодило в икроножную мышцу. Тут же другая стрела угодила чуть выше головы, воткнувшись в дерево. Устремившись вверх подножья горы, где спускался мощный поток ручья, беглец скрылся за камнями, за ним была организована погоня. Поднявшись на уступ, взглянул вниз, за ним гналось не менее десяти человек. И это не считая стрелков, работающих по цели без факелов. Следующая стрела угодила в плечо. Чуть не выронив свёрток и сжав зубы, раненый побежал по хребту холма в сторону, где чернела полоска очередного леса. Скатившись вниз по крутому склону, сохраняя ценную ношу и тяжело встав на ноги, одна из которых была ранена, оставляя кровавый след по мере побега, направился полным ходом через поле, отделявшее подножье от спасительного леса. Искусно сшитый сапог, цвета вороньего крыла, расчистил место для удобного положения. Вниз загонщики не решались спускаться. Стрелок, сняв с головы лёгкий шлем с наносником, прицелился, зажав покрытый белой пеленой глаз. Убегающая фигура, почти достигла полосы леса. Стрела свистнула о тетиву, устремилась в убегающего. Точный и острый наконечник ударив кожаную броню на спину, пробила его, выйдя с другой стороны плеча. Заставив упасть того не земь. – Дело сделано Хорт. – Довольно хлопнул по плечу стрелка бородатый боец, с перевязанной головой. – Доложим капитану что гонец, убит. – Раздражённо сбросив руку с плеча, стрелок прошипел. – Идиот, я ранил его, я метил в сердце. – Да не расстраивайся, он и так подохнет, никто его раны в лесу лечить не станет. – Уходим парни, дело сделано! – Факелы скрылись с холма, как и не было ничего. Остались только стрелы в пылающих ранах. Встав на колени, положив перед собой свёрток, окинул капюшон. Окровавленные губы издали свистящий хрип. Опустив голову, дрожащие руки окинули полог ткани, под которым находилось дитя, девочка. Последний и прямой потомок Короля Огерта. Испуганные маленькие глаза цвета льда спокойно глядели на раненого война. Кажется, её ничуть не испугала погоня и прочая суматоха, она была цела и это главное. Долг исполнен. Осторожно закрыв ребёнка мягкой тканью и тяжело встав, роняя капли крови, медленно и шатаясь, он пошёл вдоль леса, надеясь встретить кого ни будь, и передать ребёнка, под видом спасённого от войны дитя. Верхушки елей начали озаряться, с севера подул пронзительный ветер. Пройдя какое то расстояние, путник вышел на тракт, где в дали виднелся дым деревень. Шатаясь, идя по тракту, бережно неся ребёнка, начавший подавать звуки, заплакал. Будто почуяв людей, идущих навстречу. Скрипучая повозка, запряжённая пегой кобылой, медленно остановилась, заинтересовавшись раненым. Остановился и сам воин. Седой старик, одетый в пышные шубы и такую же соболиную шапку резво спрыгнул, позади идущего. Тот не оборачивался, силы были на пределе и не известно, предстоит очередная схватка или беседа. – Парень. – Не громко окликнул не молодой мужчина. – Постой, куда же ты собрался, аки ёж, утыканный иглами. - Обернувшись через правое плечо, скрывая ребёнка, разревевшегося уже вовсю, то ли от голода, то ли от холода. – Моя дочь... – Не придумав ничего лучшего, ответил он. – Моя дочь… - повторил еще раз. – Помоги ей, не дойти мне до деревень. – Задержав взгляд на маленьком личике дитя, седой старец медленно ответил, переводя взгляд в смертельно усталый взгляд путника. – Нет деревень сынок. Пришлый люд сжёг всё и ничего не осталось. Дай мне дитятка, ты его обронишь сейчас. – Взяв на руки девочку, он продолжил. – Сядь, садись же. Я дам тебе воды. – Свободной рукой пошарил, на поясе тот вытащил полный, кожаный бурдюк. Тяжело опустившись на снег, облокачиваясь о высокое колесо повозки, старясь не задевать торчащих стрел, опустил голову. – Моя дочь, помоги ей… - Вновь попросил он, вмещая в слова последние силы. Присев на корточки и крякнув, в пользу старым костям. Взглянул в угасающие глаза. – Прошу прощения у богов, я не смогу помочь тебе. Я увезу младенчика, но тебя я похоронить не смогу. Стар я уж то, да и земля мёрзлая… - Шмыгнув носом спросил. – Как хоть зовут тебя, что мне сказать дитятку? – Подняв окровавленное лицо, ясным и полным спокойствия голосом дал ответ. – Алистер… Алистер Деллеверд, скажи ей, что её отец, был славным человеком. – Из недр груди послышался хрип. Вдохнув больше воздуха продолжил. – Её отец погиб, что бы жила она. Что бы ребёнок выжил, прошу тебя, прошу тебя старик.… Увези её отсюда. Её отец был славным человеком. – Не говори более, скоро боль пройдёт. Помни сынок, смерть быстрая, а мука бесконечная. Я позабочусь о твоей дочери. – Встав на ноги, пообещал старец. – Спи крепко, предки встретят тебя на Том берегу. – Поклонившись павшему, окончил он. Протяжно и спокойно выдохнув, раненый боец закрыл глаза и умер. Вскочив на повозку и положив свёрток за пазуху шубы, взяв поводья цокнул, заставив пегую идти. Тело упало на спину, потеряв опоры. Спокойное лицо, погибшего человека, озарилось солнечным светом, руки его раскинулись в обе стороны перекрёстка узкого тракта. Скрипучие колёса уносили повозку на запад и не обернувшись назад, седок цокнув громче, заставил унести их рысью, от места гибели. Глава 1. Айри С ветки взметнулся ворон. Хлопая большими крыльями набирая скорость, замер в потоке ночного неба, каркнул, испуская клочок пара. Его подхватили и другие, набирая скорость, успевая за вожаком. Тёмные глаза взглянули на то, что происходило внизу, на свет огней и блики мечей. Сделав круг над башней, спикировал на тело, лежащее на смотровой площадке, зажав в замерших руках знамя. Голубой клинок на фоне алого трона, окружённый лапником ели. Другие птицы спустились на зубцы башни, ожидая сигнала крупного ворона. Прыгнув на грудь и повернув голову, убедился что еда, убита окончательно. Подпрыгнув ближе, клюнул в лицо. Один раз, другой. Издав протяжный клёкот, другие вороны бросились на труп. Ясеневые ставни окна, шумно распахнулись, впуская холодный утренний ветер. Было ещё темно и сложно было понять, глубокая ночь или раннее утро. Снова дурной сон, сколько можно. Подумала девушка, потягиваясь в тёплой постели, роняя подушку на пол. Как же лень, валяться бы так всю жизнь, ни о чем, ни думать и глядеть сны. Не такие конечно страшные, забавные и красивые какие ни будь. – Уфф. – Протянула она. – Пора вставать, ни то дядька снова будет ворчать. – Поднимая ещё тёплую подушку, встала босыми ногами на холодный пол. Натягивая плотные льняные штаны, пришла в голову мысль о том, что пора хорошенько поесть, так как ложилась рано и в животе, происходил бой не на жизнь, а на голод. Внизу было тихо, старикан спит ещё. А на кухне верняк остались слоённые пирожные, которые он привёз вчера днём. – Да где же башмак. – Нервно прошептала она. – Убежал что ли... – И решив идти босиком, открыла дверь, ведущую вниз, на первый этаж. Осторожно, повадкой дикой кошки, она вступила на предательскую половицу деревянной ступени. Скриииииииип. Скриииип. Вещали они. – Ну что ты будешь делать. – С этими словами вскочила на перила и с тихим вжух, съехала вниз. Так то. Как тёмный ассасин, во тьме ночной, съехала по душу сладких пирожных. Так же на цыпочках, вошла в просторную кухню, где лунный свет озарял пол и стол в центре, которого лежала заветная хлебница. Подойдя к ней, оглянулась. Никого. Стащила несколько и положила в карман просторной рубахи, свисающей почти до колен. Так же тихо, открыла дверь, за которой находился просторный двор. Вдохнув холодный, но невероятно свежий и бодрящий воздух, выпрыгнула на крыльцо, голыми ногами в снег. Прелееееестно, повела девушка носом, шагая прочь от дома к коровнику. Над вершинами гор, поросшими зелёными елями, показались солнечные лучи, предвещающие солнечное утро. Весело улыбнувшись телёнку, который, как ей показалось ей подмигнул, поправила рукой буйную чёлку. Дядька долго причитал эту причёску, делавшая её похожим не на приличную девушку, а на сорванца, записавшегося в ряды горных разведчиков. Светлая голова, цвета пшеницы была выстрижена по бокам, оставляя лишь длинный, почти до подбородка чуб, время от времени завязывающийся в хвостик на макушке. Она действительно была похожа на сорванца, высокая не по годам и крепкая, словно человек, каждое утро занимавшийся мечом. Старик пытался однажды сватать её сыну мельника, но тот убежал, только увидев её, припоминая, как долго он провисел на крыле мельничного колеса подвешенный за штаны. Вспомнив эту историю, она прыснула. Вспомнив лицо родного старика. В коровнике было очень тепло, и сонные коровы лениво подняли головы, взглянуть на девушку. Весёлый телёнок подскочил, оторвавшись от горячего бока коровы-матери. Ещё слабые и тонкие ножки, заскакали на пути к оградке, почуяв из кармана дурманящий запах лакомства. – У меня для тебя кое-что есть Черника, иди ко мне. – Протянув руки позвала она. – То, что ты любишь, твои любимые слойки. – Отломав кусок и обняв детёныша коровы протянула к влажному носу пирожок. – Кушай, пока мама спит, она тебе готовит обыденное молоко, а мы с тобой пожуем. Для меня дед тоже кашу приготовил. – Благодарно съев и не оставив ни крошки, довольно разлёгся у ног хозяйки. – Иди к маме, замёрзнешь Черника. – Ласково потрепав за маленький рожек, попросила она. И оглядев других коров, ожидающих дойки, выбежала обратно, где солнце выползло из за гор. Красиво. Кто рано встал, имеет отличную возможность любоваться картиной, когда мир начинает просыпаться. Тут и там щебечут зимние птички, а внизу, если выйти с двора и пройти немного дальше, журчит Мабор Река, где всегда, в мощных потоках водится крупная и вкусная рыба. Дед говорит, что в местах, окутанных холодами, жить сложнее, чем там, где всегда лето. Но жаловаться было глупо и бессмысленно, довольствуемся тем, что имеем. Из кухонной трубы дома, повалил белый дым. Дядька проснулся видимо. Пора возвращаться. Смахнув крошки с подола рубахи, она взбежала на крыльцо, открыла дверь и зашла в дом. На кухне суетился древний старичок, маленький и сгорбленный. Белая, густая борода была заправлена за пояс, подпоясывающий коричневый, тёплый балахон подбитый мехом. – Доброе утро деда! – Хлопнув дверью, крикнула она. Старичок, положив деревянную тарелку на стол, окинул взглядом девушку. – Добрые утро для тех, кто готов делать добрые дела. А у тебя даже ноги не обуты. Какое же оно доброе Айри? – Поправив бороду, спросил он. – Я ходила Чернику проверить, всё ли у него хорошо. – Ловко парировала Айри. - И встала раньше тебя кстати. – Усевшись за стол, заключила она. – А что на завтрак? – Слоённые пирожки, можешь взять, хоть две. – Улыбнулся седой старик. – Черника сказал спасибо? – Повиснул вопрос в воздухе, как и челюсть Айри. – Всё ты знаешь дед.