Глава 6.
15 июля 2017 г. в 21:58
Ночью я почти не спал, до самого рассвета бродил по комнате. На глаза попалась старая флейта, лежащая рядом с моими книгами. Накатили непрошенные воспоминания о том, как Фригга играла мне и Тору колыбельную, когда мы были маленькими. Перед этим она рассказывала нам сказки о богах, людях-деревьях и полузверях, от которых захватывало дух. Флейту Фригга сделала сама, звучала она всегда чисто, мелодично и намного красивее, чем обычные инструменты. Эта музыка была для меня волшебной, а те времена стали сказкой, воспоминания о которой больно ранили. И сейчас я не должен к ним возвращаться, нужно искать решение проблемы с Форсети. Бога правосудия сложно обмануть, клятву, данную ему, практически невозможно нарушить. Ослушавшегося ждёт неминуемая кара.
В голову не приходило ни одной дельной мысли, а руки неосознанно крутили флейту. В конце концов, я не удержался и заиграл колыбельную, обходя по кругу свою комнату. Посреди мелодии мне послышался шорох возле двери, ведущей в покои Сиены. Похоже, мидгардка тоже не может заснуть. Стараясь не думать о ней, я доиграл мелодию до конца, сел в кресло и снова прочитал текст клятвы. И тут меня озарила идея. Формально, я могу осуществить свой план, не нарушив при этом данное слово.
Стук в дверь разбудил меня на рассвете. Слуги подали завтрак и принесли парадные доспехи со шлемом. Посох, который у меня забрал Тор, мне так и не вернули. Через час молчаливый конвой доставил меня к выходу из дворца, где ожидали Тор и О́дин.
— Доброе утро, брат.
Я кивнул Тору и повернулся к Всеотцу:
— Приветствую тебя, О́дин.
— Доброе утро, Локи. Не надо так официально.
— Ах, да. Мы же играем пьесу «Воссоединение семьи».
— Если тебе что-то не нравится…
— Отец, нам пора, — Тор попытался прекратить скандал в зародыше.
— Мне многое не нравится, но, насколько я знаю, пророчество Норн должно быть исполнено. Иначе Асгард и его жителей постигнет страшная участь. А мы ведь не хотим такого горя для асов. Так ведь ещё и другие миры пострадать могут.
Состроив скорбное лицо, я направился к своему коню мимо кипящего от злости О́дина и помрачневшего Тора.
Серебряные стены Глитнира сияли в лучах восходящего солнца. Возле золотых колонн выстроились боги, входящие в Совет: Браги, Ньёрд, Хеймдалл и другие. Из сверкающих ворот Глитнира показался Форсети, лично вышедший поприветствовать «гостей». Раз меня привели сразу к нему, значит долгие заседания Совета уже прошли, боги решились, и теперь остались одни формальности.
Боги наградили меня уничижающими взглядами. Я по привычке усмехнулся. Слишком долго на меня так смотрели, чтобы обращать на это внимание. Практически всю жизнь я чувствовал их презрение, граничащее с ненавистью. Меня это пугало. Теперь их очередь опасаться меня.
Вслед за хозяином мы вошли в чертог Форсети. В специально отведённом зале боги расселись полукругом. Форсети устроился на возвышении, восседая на грубо сделанном каменном троне.
Я, О́дин и Тор встали напротив него. Форсети крепче сжал чёрное копье, а к колену прижал щит, покрытый золотым узором. Он оценивающе рассматривал меня, взирая из-под кустистых бровей. Стуком копья об пол Форсети прервал тихие перешептывания богов и громовым голосом произнёс:
— Братья! Сегодня мы решим, какова должна быть участь Локи. Меня просят подтвердить решение Совета и взять с Локи клятву. Всем известны преступления, которые он совершил.
Раздался дружный гул. Конечно, кто бы сомневался.
— Он заслуживает самого строгого наказания. Локи следовало заключить в темницу навеки или предать смерти. Но было сделано предсказание. Норны передали нам волю Судьбы. Призываю Норн в свидетели.
Стражники открыли двери, в зал вошли дряхлая старуха, женщина средних лет и юная дева.
— Урд, Верданди, Скульд, согласны вы поведать нам волю Судьбы?
По очереди кивнув, женщины хором произнесли:
— Согласны.
— Расскажите нам пророчество.
— Локи, решивший нарушить высшие законы, причинивший горе людям и богам, — проскрипела старуха.
— Женится на девушке, корни которой в Асгарде, жизнь которой зародилась в Мидгарде; деве, соединившей в себе два мира, — подхватила Верданди.
— Их союз принесет пользу и Асгарду, и Мидгарду, — улыбнулась Скульд. — Локи искупит свои грехи, загладит вину и принесёт благо всем нам.
— Мы благодарим вас. Предсказания Норн правдивы и честны, — кивнул Форсети. — Скажите нам, что будет, если Локи и дева не вступят в брак?
— Горе падёт на Асгард, — хором произнесли Норны.
Может, стоило просто игнорировать этот брак, и асов наказали бы и без меня? Нет, я хочу захватить Асгард. Разрушенной империей править не получится.
— Норны говорят правду, я знаю это, — Форсети насуплено посмотрел на меня. — Боги и воины, создатели и защитники Асгарда, согласны ли вы помиловать Локи, чтобы он исполнил предсказание и волю Судьбы?
Первым, естественно, откликнулся Тор, вторым — О́дин, а за ним и другие боги нестройным хором проголосовали «за». Судя по их лицам, только заступничество Тора и О́дина не дало им тут же прикончить меня, пожертвовав благополучием Асгарда и остальными мирами в придачу. Ладони в который раз за последнее время судорожно сжались в кулаки. Сейчас я слаб, придётся терпеть их всех и оказываемое мне «прощение».
— Локи, сын О́дина, — Форсети запнулся на этом моменте, — согласен ты исполнить волю Судьбы, переданную нам Норнами?
Все вокруг затаились, видимо, до сих пор не веря, что я смогу пойти на это.
— Я согласен.
— Да свершится предсказание, — угрюмо кивнул Форсети. — Локи, ты должен раскаяться в своих грехах и дать клятву, что впредь не нарушишь покой девяти миров.
Едва сдержав тошноту и удержавшись от того, чтобы закатить глаза, я наизусть прочитал текст раскаяния. Очень-очень жаль, извините, пожалуйста, и т.д. и т.п. Потом пришёл черед клятвы:
— Клянусь, что никогда не причиню вред ни одному живому существу во всех девяти мирах, только если это не будет нужно для защиты моей жизни, моих близких или покоя девяти миров. Отрекаюсь от прошлых своих преступлений и клянусь блюсти правила, жить мирно и в согласии с окружающими. Клянусь, что исполню волю Судьбы и сделаю всё, что в моих силах, чтобы искупить свою вину. Клянусь, что вступлю в брак с мидгардкой, предсказанной мне в жёны, и буду соблюдать брачные обеты.
Боги смотрели на меня с явным недоверием, но, когда я произнёс клятву, оно сменилось недоумением. Давая такую клятву Форсети я образно сковывал себя по рукам и ногам. Теперь я не в силах и букашку убить, если только она не угрожает моей жизни или другому богу (ну или человеку). Но мой план всё равно осуществим. Надо лишь найти подставного мятежника, который по моим подсказкам сделает всю работу. А потом, когда бог правосудия будет уничтожен, в игру вступлю я.
— Форсети, Бальдра сын, рождённый для великих дел. Однажды клятву он мою услышал, пусть покарает меня, если осмелюсь я её нарушить.
— Нарушивший клятву да познает гнев Форсети, — слова бога прокатились под потолком, как раскаты грома.
На моём левом запястье появился едва заметный круг, похожий на полузаживший шрам. Знак клятвы. На секунду закралось сомнение в том, смогу ли провести такую магию. Я тут же прогнал эту мысль. Боги выжидающе смотрели на меня, до сих пор не веря, что клятва принесена. Кто-то глядел на меня с недоверием, кто-то — с удивлением, а кто-то — со злорадством. По залу пронёсся изумлённый шёпот. Как бы мне хотелось разгромить здесь всё. Хотя бы попытаться.
— Благодарю тебя, Форсети, — О́дин говорил тихо, но все тут же замолкли. — Спасибо вам, мои братья и сподвижники. Я беру на себя ответственность за Локи.
Ну, это ты зря, Всеотец.
— В полдень в Валаскьяльве начнётся торжественная церемония, после которой состоится пир в честь возвращения Локи. Прошу вас всех почтить нас своим присутствием.
Боги закивали, а О́дин молча удалился из зала. За ним направились Тор и я. Во дворец мы возвращались в гробовом молчании. В тронном зале О́дин выгнал слуг и с ненавистью посмотрел на меня:
— Ты хорошо понимаешь условия, на которых вернулся в Асгард?
— Вполне. Во-первых, я женюсь на мидгардке. Во-вторых, веду себя безукоризненно. Вроде, всё?
— Локи, тебе не удастся больше меня провести!
Ох, не зарекайся.
— Я взял на себя ответственность за тебя. Я использовал все свои силы, чтобы остальные согласились тебя простить. Боги скорее согласились бы на стихийное бедствие, чем на твоё возвращение.
— Значит, они не очень-то дорожат жизнями твоих подданных. И я вообще не понимаю, для чего нужен этот разговор. Я уже дал клятву. Если нарушу её, то умру. Так зачем мне это делать?
— От тебя можно ожидать чего угодно!
— Тогда тебе стоило избавиться от меня, пожертвовав Асгардом. А раз мне разрешили вернуться, может хватит твердить одно и то же? С меня взяли клятву, у меня отобрали оружие — какие ещё гарантии тебе нужны?
О́дин вздохнул и насупился.
— Отец, нам лучше отдохнуть перед пиром, — Тор похлопал его по плечу.
Один молча вышел. Тор приблизился ко мне:
— Локи, мы все расстроены тем, что ты сделал.
Новый этап поучительных тирад.
— Но ты всё равно мой брат, хоть ты и твердишь обратное. Я тоже сделал всё возможное, чтобы ты получил второй шанс.
— Какая честь.
— Хватит ёрничать! Между нами всеми произошло много плохого, но появился шанс начать всё с чистого листа. Так не порть эту возможность. Тебе повезло.
— Да, вернуться во дворец на правах заключенного.
— Это лучше, чем отправиться в темницу или на смерть. Кстати, свой посох ты получишь на пиру.
— Благодарю.
— Просто женись на Сиене и веди себя достойно, — вздохнул Тор. — Если ты прошляпишь шанс всё исправить, я не смогу больше тебе помочь.
Он подошёл и положил руку мне на плечо. Тор один смотрел на меня без презрения и недоверия. В его глазах плескалось сожаление и беспокойство. Ещё бы, находиться рядом с ходячей бомбой не очень-то спокойно.
— А если ты причинишь вред Сиене…
— Клятва Форсети со мной расправится.
— Локи, я ведь знаю тебя с пелёнок. Ты можешь обойти любые препятствия. Пакость ты можешь сделать и чужими руками. Но если что-то случится с Сиеной, я с тобой разберусь, как старший брат. Так что в твоих интересах заботиться о ней и оберегать её.
Скажите, пожалуйста, какая забота. Хотя, Тор у нас ведь питает особую симпатию к жителям Мидгарда. Особенно к мидгардкам. Это можно использовать. Значит, над участью Сиены надо бы ещё поразмышлять.
— Хорошо, брат. Теперь я могу идти?
— Иди, Локи. И поверь мне: мы желаем тебе только добра.
— О, конечно, братец.
Вернувшись в свои покои, я сел в кресло и снова стал крутить в руках флейту. Как же они выводят меня из себя. О́дин тычет в нос своим благородством, Тор изображает любящего брата, который заботится о моём благополучии. Но это «прощение» вызвано только предсказанием Норн. Иначе бы охота за мной продолжалась до победного конца. Что ж, я совершил много злодеяний и не собираюсь от них отрекаться. Простить меня они не смогут никогда. Но мне и не нужно их прощение. Ненавижу их всех! Они ведь ждут от меня подвоха? Ждите, он всё равно свершится в самый неожиданный момент. Они ответят за всё, что я пережил.
Взгляд наткнулся на флейту в моих руках. Музыка из детства. Воспоминание о Фригге, о счастливых временах. Тогда я не замечал, как ко мне относятся другие боги. Была только Фригга, Тор, иногда в воспоминаниях всплывает О́дин. Тогда я ещё не видел различий между мной и Тором. Фригга не давала этого почувствовать. Но, выйдя из-под крыла матери, мы всё чаще становились соперниками: за боевую славу, за похвалу, за внимание отца. И выбор всегда был не в мою пользу. Даже когда мы с Тором отличались одинаково, ему доставалось больше почестей. Всегда. Фригга пыталась это исправить, но не в её власти было заставить О́дина полюбить меня, как родного сына.
Фригга. Только с её стороны я получал заботу, только она проявляла ко мне любовь. Только её мне было бы жаль, если бы с Асгардом что-то случилось. От воспоминаний о ней теплело на душе (если она у меня есть). Перед ней мне было стыдно за мои проступки. Она учила меня магии. Она полюбила меня, как сына.
Но у меня не может быть семьи. У меня не должно быть чувств. У меня только одна цель — месть. Я вытравил из себя все слабости, кроме этой. Но нельзя оставлять даже маленький сорняк, иначе зарастёт все поле. И чувство к Фригге тоже надо вырвать, хотя будет сложно. Это моя самая большая ценность. Но она лишь отравляет. Я не позволю остановить меня!
В следующую секунду флейта полетела в противоположную стену и разлетелась от удара на мелкие части.