Цветы

В кабинете тихо. Слышно только, как потрескивает неисправный плафон в коридоре – единственный источник света в офисе. Сейчас глубокая ночь, все давно дома. - Почему, Галь? Видимо, не все. Высокая темная фигура, не двигаясь, стоит, прислонившись спиной к столу и скрестив на груди руки. Как всегда. - Почему? Голос принадлежит не фигуре у стола, он доносится из глубины кабинета. Голос, несомненно, женский. - Не смогу объяснить, - фигура у стола двигается, но лишь для того, чтобы расправить опущенные плечи. - А если на образах? Фигура у стола снова двигается, слышен шумный вздох. Какое-то время в кабинете различимо только мерное тиканье часов. Вторая женщина хочет повторить, но, как оказывается секундой позже, в этом нет нужды. - Всю свою жизнь я была одиноким, запущенным ростком в глубине роскошного раскидистого сада, - делая паузы между словами и изредка хрипло откашливаясь, проговорила стоящая у стола. - Меня окружали ухоженные цветущие кусты — их бутоны соприкасались головками, переплетались стебельками и распускались, источая терпко-сладкий аромат. Несмотря на все благоухающее вокруг великолепие я не могла зацвести. Я полагала, что в один прекрасный день зацвету алым цветом, и остальные, склоняя головки друг к другу, будут шептать, роняя лепестки, и склоняться, пораженные, перед величием моих цветков. Треск плафона становится громче, прерывается и, наконец, затихает. Кабинет погружается во тьму. Женщина у стола молчит, вторая не торопит ее. Кажется, сегодня тени сомнений рассеются… пускай и таким необычным способом. - Я не знала, во что превращусь, но почему-то верила. Верила в то, что в один прекрасный день достигну большего, чем могла бы достигнуть целая оранжерея. И люди, проходя мимо меня, будут останавливаться и поражаться, что я не образую соцветие, как мои соседи. Послышался негромкий щелчок, на секунду вспыхнул неясный отблеск, но тут же погас, оставив тлеть в темноте алую гаснущую точку. Потянуло табаком. Вторая удивилась – Галя никогда не курила. - В какой-то момент непонятного рода цветок стал нарциссом. Цветы зашептались, люди отметили восхищенными взглядами – все как по сценарию. Кроме одного. Цветок не зацвел алым цветом, как того хотел. Окрепнув внешне, стал уязвим внутренне. Огонек вспыхнул и погас. Вторая сидит молча. Терпкий запах дыма жгутом скрутил легкие, глаза щиплет, но она все равно оставляет их широко открытыми. В темноте высокая фигура у стола едва различается. - Все решил случай, - женщина кашляет – легкие не привыкли к дыму. Вторая вздрагивает, но не подходит. Пальцы смыкаются на спинке кресла. - Однажды вокруг нарцисса обвился робкий белый вьюнок. Тоненькие лепестки подкрепили силы нарцисса, сплели вокруг него надежную защиту. Голос осекается. В кабинете воцаряется тишина. Женщина у стола вздрагивает, чувствуя узкую прохладную ладонь на своей щеке. - Ты не похожа на нарцисс, - шепчет вторая. – Слишком чувствительная. - Это мой недостаток. - Скорее достоинство. Губы выдыхают слова в опасной близости от губ, прохладные ладони сжимают запястья, одна прижимается к другой. - Но и ты не похожа на вьюнок, - вторую окутывает крепкий табачный запах. – Слишком настойчивая. - Это недостаток? – шепчет вторая. Поцелуй выходит горьковатым от табака и сладким оттого, что можно сказать лишь губами. - Ты знаешь, нарциссы переживают за свою жизнь тысячи гроз. Сможет ли вьюнок выжить? - Только если нарцисс будет рядом. Под ладонью женщины у стола струится золотистый шелк волос второй, такой же прохладный, как и ее ладони. - Вьюнок разве не далек от шелка? - Нарцисс разве умеет говорить? Кожа второй мягкая, но прохладная, и женщина все не может ее согреть. Стебли цветков питает вода, и впервые в жизни иллюзия настолько близка к реальности. - Цветы редко признаются в любви, но я признаюсь, - шепот второй едва различим. - Оставь слова, я чувствую, - говорит женщина, и вторая понимает, что так и есть. - Нарцисс и вьюнок – странная пара. - Цветы вообще редко признаются в любви. fin.