Однобокие

Послушать его, так весь мир сводится к этой дурацкой физике и формулам, а гуманитариям в этом мире места не то что нет – его никогда и не было. - А как же великие философы? Платон там, Аристотель? – стала перечислять Ульяна, нервно елозя в его объятиях, которые были не столько явлением приятным, сколько вынужденным: как-никак, Евгений приехал в Москву из Краснодара только ради нее, невзирая на двадцати трёхградусный мороз и зарплату студента. – Ты же не можешь отрицать их вклада в человечество? - Во-первых, могу. Со всеми доказательствами и аргументами. Во-вторых, они, к твоему сведению, немало сделали и для физики, а потому, я считаю, что философия была скорее хобби, чем основным делом. Физик однажды – физик на всю жизнь! – с выражением сказал он, воинственно подняв руку в воздух. В такие моменты, Ул чувствовала себя крайне неловко и не знала, куда ей деться. Будучи гуманитарием до мозга костей, она, с одной стороны, внутренне негодовала за подобное развращение собственных особенностей мозга и особенностей мозга своих товарищей по складу ума, а с другой стороны, понимала, что в чем-то Женя прав, особенно в этот пугающий век технологий и науки. - Ну что нам теперь умереть всем что ли? – в конце концов воскликнула она и высвободилась из хватки молодого человека. Почему-то она еще ночью, когда не могла уснуть, ожидая встречи с ним, осознавала, что ничего хорошего не будет. Интуиция, как оказалось, не подвела: стоило ей увидеть Женю в метро в этих до жути смешных ботинках, угловатых штанах и с огромным красным пятном от выдавленного прыща на лбу, как Ульяне захотелось развернуться и убежать домой, где чай, плед и нет уличного холода. Однако воспитание не позволило нарушить приличия, поэтому она неловко подошла к нему, совершенно не ориентирующемуся по всем этим московским метро, и пробормотала «привет» сквозь шерстяной шарф, наполовину закрывавший лицо. Он улыбнулся своей мягкой улыбкой, которая не тронула ее, как когда-то раньше, и потянулся за поцелуем. Этого девушке хотелось меньше всего, но отпрянуть она уже не смогла. Она не дала продлиться этому мгновению слишком долго и предпочла поцелуям объятия. Поспешив выйти из метро и уже, наконец, покончить с этим свиданием, Ул провела его на Старый Арбат и предложила на выбор уйму уютных и теплых кафе. Тут Жене надо отдать должное – с такой щепетильностью и внимательностью место, где можно выпить кофе никто ни выбирает, и какая разница, замерзла ли Ульяна от кончиков ушей до пальцев ног или она пока еще более-менее функционирует. Когда помещение было, наконец, выбрано, девушка уже сомневалась, а нравился ли он ей вообще когда-нибудь? Хотя летом все было вроде бы хорошо… А потом он разговаривал. Разговаривал он так много и так нудно, что Ул оставалось только рассматривать сидящих за другими столиками людей. И это его вечное желание прикасаться к ней, чувствовать ее. Она порывалась встать и уйти. Она безумно хотела признаться в том, что он ей, увы, больше не симпатичен. Однако она смотрела в его глаза и понимала, что она ему не просто нравится: он ее любит. А как могла она разбить сердце человеку, когда он проехал столько километров на собственные сбережения и ради нее? То, с какой заботой он держал ее за руку, лишь бы она не поскользнулась на льду. То, как он усиленно делал вид, что ему все по карману, и она может заказывать все, что душе угодно. Ул ценила это, действительно ценила, но это понимания того, что все это не взаимно ей становилось грустно. Она провела с ним девять часов. Худшие девять часов в ее жизни. Он ненароком пару раз задел ее за живое, не давал вставить слово неугомонной болтовней о своей физической школе, заставил разыгрывать из себя счастливую девчонку, чего она просто ненавидела. Простуда налетела на Ул тем же вечером, и она заболела. Он провел с ней девять часов. Лучшие девять часов в его жизни. Она понимала его, слушала, не перебивала и активно участвовала во всем, о чем он говорил. Улетая тем вечером домой, он нисколько не жалел о том, что потратил накопленные деньги на поездку к ней, к Ульяне. Прощаясь, Ул позволила еще раз себя поцеловать. Ей было грустно. Он воспринял эту грусть, как знак того, что она не хочет расставаться, и пообещал приехать летом. Девушка кивнула. На Женином лице играла яркая улыбка. «Ну и хорошо,» - подумала Ульяна, в последний раз обнимая когда-то так нравившегося ей парня. – «Не знала, что делать других людей счастливыми иногда бывает так сложно.» Когда его спина скрылась в толпе улетающих, она пробормотала: - Даже больно. Выйдя из аэропорта в зимний вечерний холод, Ул глубоко вздохнула и побрела домой, где ее уже ждал приготовленный мамой черный чай. И приехавший из командировки папа.