Коридор

Агата снова шла по коридору. Каждую неделю она проходила этот путь вновь и вновь, чтобы попытаться доказать, открыть глаза на правду хоть кому-нибудь. Иногда ей казалось, что еще немного, совсем чуть-чуть и…. Агата снова шла по коридору. …А потом начиналась тоска. Никогда она не могла подумать, что бывают настолько черные мысли, вязкие, как отработанное масло в двигателе клаца. НЕТ. Робота. Тут их зовут так. Тут нет клацев, гиперболоидов, конструктов, искр — зато тут есть телевидение, интернет, полеты в космос. И психиатры. Да-да. Эти люди каждый раз ждали в том конце коридора. Они всегда внимательно выслушивали ее, записывали на видео то, что она говорила, и не верили. Ни один из них, а она многих повидала. Мужчин и женщин, старых профессоров и совсем молоденьких ординаторов, толстых, худых, лысых, потеющих, молодящихся. Агата шла, а дверь все приближалась, приближалась и приближалась. Обычная больничная дверь, казалось бы, ничего особенного. Но для нее это была дверь в безысходность. Десяток шагов. Девять. Она хотела прекратить считать, но не могла. Восемь. Семь. Она знала, что они будут у нее спрашивать и знала, что нужно отвечать, чтобы ее как можно скорее отпустили. Обратно. В палату к таким же ненормальным. Или, наоборот, это весь мир сошел с ума? Шесть. Пять… Дышать ровно. Четыре. Не давать никакого повода усомнится в своих словах. Три. Когда-нибудь это должно закончиться. Правда ведь?.. Два… — АГАТА! Агата, проснись! Ты заснула на ходу! Не смей спать, Замок в этом крыле тебе не поможет! — Фон Цинцер? Что… — Что?! Как, что?! Ты уснула, а эта взбесившаяся куча камней и Гефест знает чего еще только и мечтает нас раздавить в лепешку или чего похуже! — Да-да, надо отремонтировать замок… Я Гетеродин и это моя обязанность. Я… а как долго я спала? — Минут двадцать, пока я перетаскивал сюда вооон ту кучу материалов, заказанных тобой. Понятия не имею, как мы все это понесем. Агата снова шла по коридору. В руке у нее был свежесобранный гиперболоид и она была готова разнести на молекулы все, что покажется ей хоть немного подозрительным. Фон Цинцер старался держаться рядом и правильно делал. Минуту назад она выжгла какие-то подозрительно когтистые побеги. Маленькие клацы потащили оборудование на место встречи. Глядя на них, откуда-то в сознании промелькнуло странное слово роботы. Сознание замка еще оставалось раздробленным, ремонт только-только начал продвигаться, но у нее все ДОЛЖНО получиться, ведь она Гетеродин и это ЕЕ замок. Она сделает то, зачем сюда пришла, иначе никак. Город в осаде, Гил ранен и сейчас неизвестно что с ним, Барон хочет ее убить. ВСЕ хотят ее убить, и только если она утвердится как истинный Гетеродин, у нее появится шанс. И у всего города тоже. Сейчас Агата уже толком не могла вспомнить, что ей снилось. Что-то странное, бредовое, ускользающее. Агата снова шла по коридору… Вместо постскриптума. — Скажите, профессор, это ведь классическая шизофрения, что вас так привлекает в этом случае? — А то, Валерий, что не бывает у человека одновременно и шизофрении, и биполярного аффективного расстройства, именуемого в народе маниакально-депрессивным психозом. Как ты знаешь, они очень похожи и иногда бывает затруднительно точно определить диагноз. Но! Не мне тебе рассказывать, что БАР нейролептиками не лечат, максимум, купируют ими сопутствующие симптомы. А тут же… Ты посмотри в историю болезни. — Странно. Никогда подобного не видел. Сначала препараты лития, клоназепам, улучшение… хм… очень странно. — А знаешь, что еще не дает мне покоя? Вон там, на полке, стоит маленький робот, похожий на советский будильник с глазами. Так вот, когда ее к нам привезли, он сбежал из ее вещей. — Вы хотели сказать, вывалился, Константин Евгениевич? — Нет, Валера, именно сбежал. Но у него вскоре кончился завод, так что теперь он стоит здесь.