Omerta

Слэш
Перевод
NC-17
В процессе
1370
переводчик
aeterna regina бета
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
планируется Макси, написано 59 страниц, 7 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
1370 Нравится 266 Отзывы 247 В сборник Скачать

Engage the Fear Machine/Побороть машину страха

Настройки текста
Примечания:
— Это действительно разумно, продолжать противостояние с твоим братом? Юрий ответил не сразу, вместо этого он прижал мундштук кальяна к своим губам и глубоко вдохнул. После инцидента с Юри в Санкт-Петербурге он решил, что будет лучше ненадолго скрыться, и сбежал в Алматы, где Отабек с радостью ждал его. Красочные синяки украшали бледную кожу Юрия, часть длинных волос была убрана в растрепанный пучок, а часть рассыпалась по плечу. Его задница чертовски сильно болела, и это было приятное напоминание о том, что Отабек сдержал свое слово. Они оба голыми лежали на грязной простыне, но было слишком хорошо, чтобы кому-то из них было не поебать на это. — Нахуй его. Это казалось единственно правильной реакцией. Или, может быть, это было единственное, что он мог придумать в своем одурманенном состоянии. Отабек фыркнул и втянул свою порцию дыма через мундштук. Мягко сжав подбородок Юрия, он повернул его лицо к себе и придвинулся, его губы были прямо перед лицом русского. Юрий сложил губы в маленькое «о», и Отабек выдохнул дым. Со стоном Юрий шире открыл рот, сократив расстояние между ними и поглощая белую дымку. Отабек одной рукой погладил Плисецкого по лицу, прижимая его ближе, чтобы они могли разделить вместе наркотик и распаляющуюся страсть. Разорвав поцелуй, Отабек потянул Юрия обратно на постель, и блондин прижался к его груди. — Что ты надеешься получить в этой игре, в которую ты играешь, Юра? Юрий застонал, когда пальцы Отабека прошлись между ягодиц и толкнулись во влажную дырку. Она была распухшей, красной и растраханной после нескольких раундов с казахом, но пальцы внутри заставили член, зажатый между их животами, дернуться. — Тебе не нужно лично контролировать что-то, чтобы иметь контроль. Подняв голову от подушки, Отабек лизнул длинную цепочку засосов на шее Юрия и укусил за мочку уха. — Итак, ты планируешь использовать другого Юрия, чтобы добраться до своего брата. И что потом? — скользнув рукой между ними, он сжал пальцами член Плисецкого, заключив его в тесную теплоту. — Ах! — Юрий откинул голову назад, перестав оставлять засосы на Отабеке, и с наслаждением двигал бедрами. Сильно сжав пальцами черные волосы, он отстранил его от себя и начал раскачиваться. — Нет никакого «потом». Это просто значит, что ко мне проявят немного уважения, — его зубы вцепились в плечо Отабека, четко и ясно донося посыл. Задыхаясь, Отабек обнажил шею, давая Юрию доступ ко всему, что он хотел. — Ты говоришь, что я тебя не уважаю? — Если бы ты меня уважал, — Юрий слизнул кровь с раны, оставленной им же на коже Отабека, и прижался к его губам. Блестящий алый след смешался со слюной и окрасил эти красивые губы, — ты бы заткнулся и трахнул меня. Отабеку не нужно было повторять дважды, он уперся ногами в матрас и, вцепившись в бедра Юрия, безжалостно толкнулся в него. Кожа шлепалась о кожу, и этот звук отражался от стен спальни. Ногти Юрия вонзились в грудь казаха, оставляя тонкие красные линии. Русский откинул голову назад, когда закричал, вцепившись в колено Отабека, и раскрасил его татуированную грудь белесыми следами своего оргазма. Ужесточив хватку, Отабек толкался быстро и сильно, прежде чем кончил внутрь сжавших его тесных стенок. Юрий рухнул рядом с ним, потный, взъерошенный, с тяжело вздымающейся грудью. — Блять, Бека… Отабек пробормотал что-то и сдвинул его ноги, чтобы не запутаться в простынях. Они оба лежали в уютной тишине, наслаждаясь кайфом от секса и наркотиков. Наконец Отабек протянул руку и начал легко оглаживать гладкое бедро Юрия. — Ты уверен, что это стоит того?.. Рисковать всем, чтобы попытаться завоевать уважение своего Пахана? Что, если он все равно не даст тебе этого? Стиснув зубы, Юрий зашарил рукой по постели, пока наконец не нашел шланг от кальяна. Угли следовало заменить, но он все равно вдохнул. — Ты не сможешь этого понять. Может, его должно было задеть то, что Отабек не понимал, но он просто вылез из постели, потянувшись. Схватив полотенце, он лениво вытерся и швырнул его в кучу с грязным бельем. Подойдя к печи, он сгреб побольше углей, чтобы перенести их в кальян. — Просто пообещай мне, что постараешься сделать это, не убив себя в процессе. Это будет позор… Юрий сглотнул, поймав темный горячий взгляд Отабека, брошенный на него из-под ресниц. В животе свернулся сгусток тепла, и Юрию пришлось отвернуться, вместо того чтобы заполнить кальян углем. Юрий понял, что у него не было плана. Он просто сделал это, надеясь, что это дерьмо сработает. Вот почему он не удосужился подумать, что будет, если эта свинья действительно может попытаться покончить с собой с помощью ножа. Нет, если Юрий собирался контролировать Виктора, ему нужен был план понадежнее. **** Это был пиздец. Юри думал, что начал что-то, что не сможет закончить. Несмотря на кратковременный приступ мужества, который снизошел на него в ду́ше, он не мог этого сделать. Но уже было слишком поздно давать задний ход, Виктор жадно вцепился в эту маленькую искру, что Юри дал ему. В конце концов, он сделал первые шаги к постели, забравшись на Виктора, но мысленно снова вернувшись в клуб. Музыка играла в его голове, и он сидел с закрытыми глазами, стараясь полностью отстраниться от происходящего — быть так далеко от Санкт-Петербурга, как только возможно. Это, казалось, работало — Виктор податливо лежал под ним, но затем Юри ощутил его твердость и тут же остановился, запаниковав. Карие глаза распахнулись в ужасе, руки, скользившие по голой груди Виктора, остановились на сосках. Что он делал?! — Почему ты остановился? — взгляд Виктора был мягким, но голос требовал ответа. Юри не знал, как реагировать, в страхе кусая губу и представляя самую худшую реакцию, которая могла быть у русского. Он прошелся рукой по боку Юри, переместив ее на перебинтованное бедро. — Тебе больно? Слишком много всего? Сердце Юри забилось в горле. Это была проверка? Его рана болезненно пульсировала, но это не было причиной, почему он остановился. Виктор обычно не разговаривал с Юри во время секса, слишком занятый тем, чтобы брать все, что он хотел. Это почти приносило облегчение. Юри не хотел говорить с ним. Это было слишком… интимно. Судорожно вздохнув, Юри решил не отвечать, просто кивнув. Виктор молчал, и его внимательные голубые глаза смотрели на Юри, скользнув по нему взглядом сверху вниз. Наконец он устроил руки на бедрах Юри поверх боксеров, а колено протолкнул между ног юноши. Никифоров шлепнул Юри по заднице, а потом стал ласково вычерчивать что-то на коже большим пальцем. — Я был так удивлен сегодня, мой Юри. Приятно удивлен, — он нажал на рану на бедре. Юри взвыл от боли, глядя куда-то в сторону, а его сердце бешено колотилось в груди. Виктор раскусил его. Логично было предположить, что теперь он будет наказан за это. Он облажался. Виктор нежно повернул его лицо и властно поцеловал, скользнул руками по бедрам, а потом стянул с него боксеры. Эта рука действовала не так, как другая, не впивалась яростно в рану, но все еще ожидала его ответа. Сжав простыни, Юри сдавленно застонал, когда тонкие пальцы обвились вокруг его члена. — Мне до сих пор очень больно от того, что ты пытался оставить меня, Юри, — Виктор еще раз прошелся по члену и с силой сжал его. — Это твой способ извиниться? Что он сказал? Что он сказал?! Большой палец гладил ссадину на запястье, намекая, что Виктор ждал какой-то реакции кроме кивка. Разговор с этим человеком последнее, чего хотел Юри, но было ясно, что Виктор хотел поиграть с ним. Давление на рану постепенно увеличивалось, и Юри пришлось уступить. — Д-да, я с-сожалею, я не… — Т-ш-ш, — прошептал Виктор, его прикосновения были нежными, когда он снова захватил губы Юри и достал свой член из боксеров. — Я знаю, знаю… Ты не хотел этого. И ты никогда не сделаешь этого снова, не так ли? Зажмурив глаза он кивнул, не в состоянии сказать это, потому что если бы была возможность, он бы сделал это снова. Он бы сделал все, чтобы не быть пешкой на этой доске. Виктор заурчал и оседлал талию Юри, потом приподнял бедра, стянув свои трусы, и навис над ним, упершись рукой в изголовье кровати. Виктор потер голову члена о губы Юри, давая молчаливую команду. Кацуки чувствовал, что сейчас заплачет, но он начал это и должен быть закончить, чтобы действовать так, как хотел. От этого в животе свернулся мерзкий клубок. Он вцепился руками в мускулистые бедра Виктора и медленно погрузил его член в рот. Язык Юри медленно прошелся по бархатистой коже и пульсирующим венам, пока он лизал и сосал его. Виктор над ним застонал, и его рука ласково легла на макушку Юри, ободряюще поглаживая. — Вот так, Юри. Очень хорошо. От впечатляющего размера Виктора челюсть Юри болела, а в уголках глаз уже появились слезы от дискомфорта. Когда он попытался отстраниться, рука Виктора откинула его обратно и нажала на голову так, что у Юри не осталось выбора, кроме как широко открыть рот и взять глубже. Слюна скопилась в уголках рта, и Юри изо всех сил старался дышать через нос, пока Виктор толкался в его горло. — Так близко, так близко, Юри, — выдохнул Виктор, до боли сжимая его волосы. — Твой рот вокруг моего члена это так красиво, и то, как ты принимаешь его. Я сейчас… Глаза Юри расширились, когда Виктор сильно толкнулся в него, даже не пытаясь вытащить. Юри в панике вцепился ногтями в бедра Никифорова, но тот держал его в железной хватке, удерживая на месте. Все, что мог сделать Юри, это попытаться расслабить горло и постараться выплюнуть это, пока Виктор кончал в его рот. Японец отчаянно старался проглотить все, но подавился членом Виктора, прежде чем тот вытащил его, и закашлялся, из-за чего часть спермы потекла по подбородку. Виктор отстранился, когда Юри закончил глотать. Кацуки старался принять все это, подавив отвращение от самого себя и своей роли во всем этом. Он начал это. Его рука потянулась, чтобы стереть с лица то, что он не проглотил, но Виктор поймал его руку и наклонился, чтобы слизать все следы с его кожи, а потом поцеловать его. Юри приглащающе открыл рот и ответил на поцелуй, как бы истерично ему ни хотелось прекратить все это. Виктор довольно выдохнул и отстранился, нежно гладя лицо Юри. — Этих извинений достаточно. Я принимаю их. Юри вздрогнул, глядя, как Виктор натягивает трусы и свешивает ноги с кровати, чтобы встать, не обращая никакого внимания на полутвердый член Юри. И Юри был рад. Может быть, это даже была его победа, в конце концов. Не зная что делать или говорить, он просто смотрел, как Виктор одевается. Что он сделал?.. — Ты был так хорош, Юри, — начал Виктор, застегивая рубашку. — Думаю, ты заслужил награду, не так ли? Любимая еда на ужин, например? Что мои повара могут приготовить для тебя, мой Юри? Желудок Юри заурчал при мысли о чем-то, кроме русской еды. Награда… вот как Виктор называл это. Ну что ж, это было немного… но уже кое-что. Первый шаг. — К-кацудон. Виктор посмотрел на него через плечо, завязывая галстук. — Кацудон? Не уверен, что слышал о нем. Что это? — Это мм жареная свиная отбивная с рисом и яйцом, — объяснил Юри тихо и отстраненно, потянувшись к очкам, лежащим на тумбочке. Его голос заметно дрогнул, когда он сказал это. — Я думаю, мои повара смогут приготовить это для тебя сегодня. Звучит не слишком сложно, — Виктор вытащил пальто и кожаные перчатки. — У меня дела с Яковом и Георгием, так что Мила присмотрит за тобой, пока нас не будет, ладно? Конечно, Юрий упоминал, что его теперь постоянно охраняют, так что это не должно было быть большим сюрпризом. Юри не думал, что вопрос Виктора требовал словесного ответа, а потому молчал. После того как Виктор полностью оделся, он подошел к Юри, клюнул его в щеку и оставил наедине с Маккачином, а потом пришла Мила. Она вошла без предупреждения, и Юри, ахнув, натянул на себя простынь. Мила хмыкнула. — Не будь таким застенчивым, Юри. Твое тело — твое главное оружие. Гордись, что владеешь им. Краснея, Юри натянул трусы под одеялом. — Это то, чем ты занимаешься? Пожалуй, это была не лучшая вещь, о которой можно было спросить, но, глядя на женщину, одетую в рубашку с глубоким вырезом и юбку, он невольно задался вопросом о ее роли в организации. — Конечно, — промурлыкала Мила, не обидевшись на его завуалированные обвинения. — Я думаю, ты тоже будешь хорош в этом. Такое милое личико… Кто знает, что может прятаться за ним. Маккачин запрыгнул на кровать, явно недовольный, что Юри не обращает на него внимания, и улегся ему на ноги. Юри с удовольствием зарылся пальцами в коричневую шерсть, но продолжал хмуро смотреть на Милу. — Что… что ты хочешь этим сказать? Мила засмеялась и села на край кровати, скрестив длинные красивые ноги. — Такой наивный… это восхитительно, — она погладила голень Юри через простынь. — Ты доставил нам много проблем с тех пор, как появился, знаешь? Виктор стал практически неуправляемым, и это разожгло ненависть между ним и Юрием. Юри вскинул голову и поджал ноги так, чтобы Мила не могла до них дотянуться. — Я не хотел этого. — Нет, — проурчала Мила, соглашаясь. — А ты не очень хорош в адаптации, не так ли? Я могу помочь, если хочешь. — Почему все здесь хотят помочь мне с Виктором? — спросил Юри, и его брови еще сильнее нахмурились, когда он прижал Маккачина к груди. Это было подозрительно. Сначала Юрий, теперь Мила. Почему? Насупившись, Мила потянулась и сжала в руках лицо Юри. Маккачин предупреждающе зарычал. — Потому что если ты не адаптируешься, все станет еще хуже. Яков усердно работал, чтобы наладить отношения Виктора и Юрия, но ты разрушил все это. Наш Пахан хорош в своем деле и имеет потенциал, чтобы превзойти своего отца, но также он может съехать с катушек и забрать нас всех с собой, — ее захват ослаб, оставив только нежное прикосновение. — Поверь, Юри, все может стать еще хуже для тебя. Для всех нас. Вернувшись в исходное положение, Мила улыбнулась. — Мы все любим Виктора, даже Юрий, хотя он никогда в этом не признается. И мы хотим лучшего для него, не так ли? Это «лучшее для Виктора» также означало «лучшее для тебя», хотя Мила не произнесла этого вслух, Юри и так понял. Юри опустил взгляд, Маккачин лизнул его руки. — Я не могу… я пытался… я… — Послушай меня, Юри. Когда ты будешь представлять из себя что-то большее, чем постельную грелку, Виктор удлинит поводок, на котором тебя держит. Не беспокойся о своих навыках… У тебя будет много работы. Мое предложение о помощи еще в силе. Юри обещал себе процветать, но пока что толку было мало. А предложения Милы и Юрия вызывали больше вопросов, чем ответов, но выбора особо не было. — …что мне делать? Мила улыбнулась, и Юри стало неловко под ее пристальным взглядом. — Ты далеко не уедешь, пока не выучишь русский хотя бы до разговорного уровня. Я научу тебя. Я знаю больше языков, чем кто-либо здесь. Пусть Виктор тоже знает об этом. Покажи ему свою заинтересованность, — ее голубые глаза предупреждающе сузились, — но не слишком сильно. Я пока еще не доверяю тебе. Стиснув зубы, Юри задался вопросом, как, по мнению Милы, он мог выболтать секреты Виктора. Не то чтобы он имел какие-то средства связи или доступ на улицу. Но во многом она была права. Если это теперь его жизнь, он должен хотя бы знать язык. — Ладно. — Khorosho, — она послала ему усмешку, прежде чем встать. — У меня есть несколько книг. Начнем сейчас. **** На улице стоял кусачий мороз, но Юрию было плевать, он продолжал любоваться Заилийским Алатау вдалеке. Это было красиво — белизна снега и солнце, медленно катящееся к горизонту. Теперь понятно, почему Отабек готов был платить за такой вид. Накинув пушистое одеяло на плечи, он поднес кружку горячего чая к губам и отхлебнул. Не стоило морозиться, если он собирался задержаться тут. Раздвижные двери открылись, и Отабек присоединился к нему, накидывая свое одеяло на плечи Юрия и смотря в горизонт. — У меня появилась работа. Юрий что-то промычал в знак благодарности, разочарованный, что все это должно было закончиться так скоро, но в то же время понимая, что это, наверное, к лучшему. — Где? — Здесь, но она требует планирования. — Тогда, полагаю, мне нужен обратный билет, — сказал Юрий, пытаясь выкрутиться из объятий Отабека. Он ощущал тяжесть на сердце. Отабек поймал его, когда он развернулся, и, вдохнув запах русского, поцеловал его. — Ты можешь остаться. Хотя бы на день. Эта работа не займет много времени. Юрий позволил себе отдохнуть мгновение, прижавшись щекой к его груди. — Я посмотрю, когда рейс, и мы будем плясать от этого, ладно? Наконец, отстранившись, он вернулся в квартиру, и одеяло соскользнуло с плеч. Шлепнувшись на кровать со вздохом, он вытащил телефон из зарядки и посмотрел на уведомления. Было несколько от Якова, в основном состоящие из «Где ты?», парочка от Георгия, просившего прикупить ему что-то уникальное, чтобы он мог привлечь Аню обратно. Как жалко. Но потом… там было два от Виктора. «Юра, мне жаль, что так вышло». «Пожалуйста, вернись». Телефон чуть не выпал из его рук. — Что за нахуй. — В чем дело? — спросил Отабек, и раздвижные двери закрылись за его спиной. Юрий открывал и закрывал рот как рыба выброшенная на берег. — Это Виктор… Он сказал, что ему жаль. Что за хуйня? Отабек лег на кровать рядом с Юрием и обнял его. — Обычно он не извиняется? — Нет! — огрызнулся Юрий. — Он никогда и ни перед кем не извиняется и меньше всего передо мной! Что, если… Юрий вдруг замер в руках Отабека. — Юра? — Дерьмо, — хмурое выражение лица Плисецкого быстро переросло в оскал. — Бека… я думаю… возможно, у свинки появились яйца. — Ты думаешь, это сделал Юри? Подтянув к себе ноутбук, Юрий начал искать билет. — Есть только один способ узнать. Отабек напрягся за его спиной, явно не убежденный. — Будь осторожен, Юра. Ты не знаешь наверняка. Но Юрий знал, что он был прав. Это был Виктор, Виктор, который пытался уговорить его вернуться домой и зарыть топор войны. Это успокаивало его. Но он молча понаблюдает, прежде чем обозначить свое присутствие. И если это правда, это просто поразительно. **** Мила и Юри начали с простого. Она дала ему несколько книг, но просто заставила писать алфавит несколько раз. Они устроились в роскошной гостиной, так как сидеть в спальне надоело. Большие окна, по крайней мере, давали хоть какое-то чувство свободы. Опять шел снег, огонь потрескивал в камине, а Маккачин радостно свернулся клубочком рядом. Мила сидела в кресле напротив него, просматривая что-то в телефоне. — Это причиняет тебе неудобство? — спросил Юри. — То, что приходится нянчиться со мной? Мила подняла глаза от экрана, и желтый свет отразился от ее кожи. — Виктор говорит мне сделать что-то, и я делаю. Все просто. Все просто. Это действительно так? Если Виктор сказал ему сосать, он сосал. Если приказывал стонать, Юри слушался. Вот так просто. Японец посмотрел на свой наполовину исписанный лист и стиснул зубы. Может, так оно и было. Он взял карандаш и на автомате продолжил писать. Маккачин вырвал его из размышлений, возбужденно залаяв, когда вошел Виктор в сопровождении Якова и Георгия. На его волосах и одежде был снег, когда он сбросил пальто. В одной руке русский держал букет синих роз. Виктор передал пальто Георгию и прошел через комнату, чтобы наклониться и поцеловать Юри в щеку, прежде чем отдать ему розы. — Это для тебя, мой Юри. С широко раскрытыми глазами Юри взял их, невольно вдохнув аромат. Они были явно искусственные, пахнущие скорее вереском, но все равно красивые. Они были припорошены блестками, которые должны были имитировать снег. — М-м… Spasibo. Виктор застыл над ним и его глаза расширились, когда он услышал неуклюжий, но понятный русский Юри. — …Скажи это еще раз. Сглотнув, Юри нервно облизал губы. Виктор… Виктор сошел с ума? — S-spasibo. Задохнувшись, Виктор упал на колени перед Юри, обвив руками его голени. — Повтори это. Сердце Юри стучало в горле, а пальцы вцепились в розы. Виктор Никифоров, глава русской мафии, стоял на коленях перед ним. Просто потому, что он сказал одно слово на русском. — Spasibo. — Витя, возьми себя в руки, — поддразнила Мила, накручивая рыжую прядь на палец. — Подожди хотя бы, когда он сможет говорить целые предложения. Виктор судорожно вдохнул, и его глаза расширились от восторга, когда он заметил листок на коленях Юри. — Ты учишься. Для меня. Ох. Я учусь для себя, хотел сказать Юри, но промолчал, так как Виктор уже начал целовать его. — Кацудон и розы — это слишком мало, чтобы выразить мою благодарность за ту радость, что ты принес мне сегодня, мой Юри. Виктор сполз вниз, положив голову на колени Юри и урча что-то в его бедро, прямо напротив перевязанной раны. Юри ахнул, его глаза широко распахнулись за стеклами очков, когда огонь осветил тень в дальнем углу комнаты. Юрий ухмылялся, и его зеленые глаза горели торжеством.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.