притяжение

Думаешь ты круче меня, Марк? Ошибаешься. Закушенная губа, томный взгляд и привлекательная улыбка. Донхёк делал всё, только лишь бы его заметили. Чтобы Марк заметил. Роль дерзкой сучки парню порядком поднадоела, но приходится играть на публику, иначе он получит разнос от менеджера. Третий час фанмитинга, куча подписанных альбомов и Хёку кажется, что в школьное время он пишет меньше, чем сейчас. Руки затекли, а на пальцах мозоль. Улыбайся, Хёкки, улыбайся. Очередная селка с фанаткой и теплая улыбка, а Ли так и не посмотрел в его сторону. Бесит. Они встречаются, точнее встречались, с Марком целый год. Он убил двенадцать месяцев своей жизни на этого псевдокорейца, чтобы потом услышать: «Наши отношения только мешают. Давай прекратим всё, пока не стало поздно.» Как же бесит. Марк сидел по правую сторону от него, но почти ничего не говорил, только один раз попросил подать ему фломастер. Свою фирменную улыбку и застенчивый взгляд он дарит всем, кроме Хёка. Что он такого натворил в прошлой жизни? Почему бог так его не любит? Думаешь, сказал, что всё кончено и я забуду? Наивный. Уже вечером, сидя в комнате перед ноутбуком, Донхёк устало щелкал кончиком указательного пальца по мышке, просматривая все, совместно сделанные фотографии. Вот он кладет голову на плечо Марка и ярко так, без стеснения, улыбается. Вот они стоят в осеннем парке в обнимку: губы Минхёна целуют его висок, а глаза Хёка искрятся от радости. Шмыгнув носом, парень резко захлопнул крышку ноутбука и завалился на кровать, закидывая руки за голову. Ну и что, что он самый младший в юните? Это не делает его глупее, но дает больше привилегий. Например, Тэён, готовя завтрак, будит Хёка раньше всех, чтобы тот смог нормально поесть, а то скоро он сольется со стеной, если еще раз пропустит обед или ужин. Иногда кажется, что за все два месяца одиночества, хёны уделили ему внимания больше, чем за всё время стажировки. Он не раз задумывается над тем, чтобы больше начать тренироваться, ибо все сопливые мечты о светлом будущем ему осточертели. Кивнув самому себе, он скинул в рюкзак бутылку воды и полотенце, и решил пойти в танцзал, дабы выдрочить до идеала кусок хореографии, который получается у него хуже всего. Хоть часы и показывали восемь вечера, в студии горел свет, что несильно удивило парня. Хёны частенько оставались в компании, дописывая новую песню или тренируясь. Зайдя до заветных дверей, он заметил полоску света, что исходила из приоткрытых створок. Взглянув одним глазом через щелку, он обомлел, а рюкзак так и норовил слететь с плеча. Думаешь, если я люблю, то слаб? Ни за что. Донхёк толкает дверь и входит. Марк стоит к нему спиной, футболка прилипла к телу, на линии роста волос скопился пот, а зубы были стиснуты. Парень заметил, что Ли покосился в его сторону и хмыкнул. Первое желание — развернуться и уйти. Но поздно, Хёкки. — Донхёк? — Марк оборачивается и закидывает на плечо полотенце. Его глаза прикрыты, а губы плотно сжаты в тонкую полоску. — Я… Я пойду, — Ли быстро разворачивается на пятках и вылетает из помещения. Но успевает преодолеть только один лестничный пролет, как его дергают за руку и прижимают к стене. Губы Марка припечатываются к его, а ладони обхватывают лицо. Он до сих пор помнит эти губы на вкус, ведь именно Ли украл его первый поцелуй. Немного кофе с корицей и вишни. Сочетание не сочетаемого, но до одури вкусно. Лизнув кончиком языка контур губ Хёка, он отстраняется и начинает улыбаться. Именно той улыбкой, что сводит младшего с ума, заставляя колени предательски подкашиваться. — Прости, — только и слышит Донхёк, пока крепкие руки прижимают его к мокрому телу. Прощаю. — Нет, — Ли мотает головой в разные стороны и отталкивает старшего. Губы дрожат, а глаза наполняются влагой. Он простит, но никогда не скажет об этом вслух. Я ведь сильный, правда, Марки? Правда.