Рождественский дуэт

Мягкие хлопья белоснежного снега падали на землю, окутывая её сверкающим одеялом, словно покрывая драгоценными камнями. Небольшой домик в два этажа стоял практически на самой окраине дачного посёлка. Он на удивление выделялся среди остальных будучи самым новым и опрятным. Голубовато-белый фасад словно сливался с окружающим миром, а чёрная крыша, наоборот, была броским пятном. Но дом выделялся не только новизной. На большой придомовой территории был залит каток. Идеально-ровный, гладкий, но сейчас припорошенный лёгким налетом снега. Все окна в доме были темными, кроме одного, откуда разливался мягкий приглушенный оранжевый свет. Если заглянуть в это окно, можно будет увидеть, как на большом расправленном диване в обнимку разлеглись два парня, мило и непринужденно о чем-то беседуя. Свет от огня в камине отражался в чёрных прядках более молодого, который со смущенной улыбкой опускал взгляд, когда более старший товарищ мягко проводил ладонью по щеке. — Виктор? — взволнованно произнёс Юри, когда мужчина на несколько секунд словно выпал из реальности. — Ой, извини, — улыбнулся блондин, смотря куда-то вдаль. — Просто задумался о том, что ты первый человек, помимо меня, оказавшийся в этом доме, — Кацуки оглянулся, замечая, что в доме, в общем-то, не так уж и много мебели, только самое необходимое. — Я так понимаю, что он новый совсем, да? — Ага, ещё не успел даже закончить с ремонтом в некоторых комнатах, — кивнул мужчина. — В общем-то, я сегодня здесь впервые ночую, даже ещё каток не опробовал, — ухмыльнулся Виктор. — Я польщен… Наверное, — неуверенно сказал Кацуки. — Здесь достаточно мило, хоть и пустовато. — Здесь не пустовато, ведь здесь есть ты, а больше мне ничего и не надо, — подмигнул Виктор Юри, отчего тот снова зарделся. Они только недавно решили, что можно официально стать парой. И пусть их отношение друг к другу уже давно было ясно для всех, Юри в то время ещё пытался отрицать то, что он испытывает к своему тренеру романтические, а не дружеские чувства. Первый раз он понял, что он не просто хочет любоваться Виктором издалека, а именно дотронуться до него, до его губ своими, провести рукой по накаченной груди тогда, когда внезапно показавшаяся из-за угла девушка (подруга или бывшая Юри так и не понял) просто подошла и поцеловала молодого мужчину в щеку. А Виктор ответил ей радостной улыбкой. Такой радостной, что Кацуки захотелось со всей дури вмазать ему, потому что ему он так не улыбался. Так чисто и открыто. Виктор заметил изменившееся настроение Юри не сразу. Наверное, если бы брюнет не схватил того за руку, то Никифоров бы и вообще не заметил этой всепоглощающей ревности. И тогда Виктор сделал то, что, в общем-то, и изменило их отношения на сто восемьдесят градусов. «Это мой любимый — Кацуки Юри». Эти слова стали отправной точкой. И теперь двое молодых людей с такой нежностью смотрящих друг на друга, отдыхали от всего мира в укромном местечке, где практически не было ни одной души, кроме добродушных бабушек и таких же уединённых, как они сами, парочек. — Нас же сегодня звали на рождественскую вечеринку? — спросил Юри, припоминая что-то такое. — Вот только я не совсем понял, почему седьмого января? Ведь Рождество — двадцать пятого декабря, — закусив ноготь, задумался брюнет. — Ну, неясно почему, но в России решили, что праздновать надо по новому календарю, — пожал плечами Никифоров. — На самом деле, это православный праздник, а я неверующий, поэтому мне без разницы. Я решил, что лучше проведу время с любимым человеком, чем с шумной компанией, — Кацуки, все ещё не до конца понимая, почему именно седьмого, засиял, когда Виктор произнёс «Любимым». — Виктор? — Мм? — А я тебя люблю, — собрав всю свою храбрость, уверенно произнёс парень, представляя реакцию своего тренера. Нет, Юри и раньше говорил это, но каждый раз, а их было пока всего три, он договаривал что-то вроде «наверное» или «я больше никогда этого не повторю», и не потому, что действительно не хотел повторять или был не уверен в своих чувствах, а именно потому, что как истинный японец, он считал, что повторять такие слова слишком часто будет неправильно, как будто они теряют свой смысл. Вот только он забыл, что любовью всей его жизни оказался русский, который же, ровным счетом наоборот, считает, что подобное нужно повторять все чаще и чаще, напоминать об этом каждый день, каждый час, каждую минуту, поэтому Виктор всегда был недоволен тем, что Юри пытается скрыть свои чувства. — Я тебя тоже, — счастливо улыбнулся блондин, взяв лицо парня в чашу рук, а следом целуя его. Мягкие податливые губы чуть приоткрылись, разрешая Никифорову углубить поцелуй, чем, в общем-то, и воспользовался мужчина. Юркий язычок скользнул внутрь, отчего Кацуки зажмурил глаза, но не пытался мешать, а скорее наоборот, отвечая на чувственный поцелуй так, как он умеет. У Юри не было опыта практически ни в чем, что, соответственно, безумно нравилось Виктору, так как он осознавал, что он был первым у брюнета во всем. Был первым, кто обнял его как любимого человека. Был первым, кто поцеловал его. И… Он надеялся быть первым кое в чем еще. Быть первым сегодня. Юри понимал, к чему все это идет. Не просто так ведь Виктор привел его в безлюдное место, купил пару бутылок самого вкусного вина, которое он знает, создал уютную и романтическую обстановку с помощью приглушенного света камина и мягкого пледа, которым эти двое сейчас укрывались. «Решено!» — подумал Юри прежде, чем блондин почувствовал, как язык его возлюбленного стал двигаться более уверено, а теплые руки, что до этого были фиг знает где, легли на шею мужчины. — Юри, — мягко отстранился Никифоров, которого заинтересовала внезапная перемена его партнера. Голубые глаза изучающе смотрели на японца, который выглядел крайне серьезно. И сексуально. Тот момент, когда Кацуки что-то решает для себя, всегда выглядит возбуждающе. Его взгляд становится более страстным, брови немного насуплены, а скулы покрывает красный румянец, который в свете камина кажется и вовсе алым. — Я, конечно, вижу, что ты решился, но можно все же я поведу? — улыбнулся Виктор, проводя указательным пальцем по складке между бровями, пытаясь выровнять ее. — Н-на-верное, да, — Юри нравилась поистине хищная аура Никифорова, которую тот тщательно старался скрыть, вот только не просто так Кацуки восхищался и следил за этим человеком столько лет. Он изучил Виктора настолько, насколько это вообще возможно, и сейчас он прекрасно видел, что отказа быть не может. — Тогдааа… — русский одним ловким движением оказался сверху брюнета, подминая его под себя и снова целуя. Только в этот раз более страстно, хотя и, конечно, не без толики нежности. В отличие от Кацуки, Виктор любил следить за выражением лица своего возлюбленного, поэтому оставлял глаза чуть приоткрытыми. Ему нравилось сквозь ресницы наблюдать за тем, как хмурится Юри, как он не знает, куда девать руки, поэтому просто лапает все, что попадется под руку, будь то простынь, пульт от телевизора или же сам Виктор. Ухмыльнувшись сквозь поцелуй, блондин одной рукой оперся возле головы Юри, чтобы не придавливать его своим телом слишком сильно. Другой же чуть задрал черную футболку Кацуки, а затем начал медленно перебирать холодными пальцами по талии парня, заставляя того сначала вздрогнуть от неожиданности, а потом покрыться мурашками от приятных прикосновений любимого. — Немного щекотно, — улыбнулся Юри, за что был одарен лукавой улыбкой, а затем новыми прикосновениями, которые уже были выше, нежели раньше. — И тут? — шепотом спросил Виктор, аккуратно зацепляя пальцами сосок парня, отчего тот резко покраснел и громко выдохнул. — Нет… словно весь воздух из легких выбили, — все еще чувствуя прохладные пальцы пробурчал брюнет. — Вот и правильно, — Никифоров наклонился к уху парня, чуть прикусывая мочку, чем вызывая еще один громкий вдох. Виктор был доволен. Такого Юри он еще не видел. И не хотел, чтобы видел кто-нибудь еще. Он, конечно, первый заметил весь «эрос» парня, что сначала хотел показать всему миру, вот только теперь он считал это глупой идеей. А вдруг любимого, такого сексуального Юри кто-нибудь захочет себе? Такого Виктор позволить никак не мог. Он хотел быть единственным для Кацуки во всем. Быть его другом, тренером, отцом, возлюбленным, мужем. Все и сразу. И чтобы Юри без остатка принадлежал ему. И пусть Никифоров все еще сомневается, так ли это, Юри с уверенностью может сказать самому себе, что он весь принадлежит Виктору. До остатка, до каждого своего атома. Почему-то из-за таких мыслей Никифоров разозлился, при чем сам на себя, что вылилось в то, что в один момент он прикусил ухо Кацуки чуть сильнее, чем хотел, чем вызвал… довольный стон. Отстранившись, блондин удивленно взглянул на японца, который недоумевал, что происходит. — Что-то не так? — заволновался парень, приподнимаясь и заглядывая в голубые глаза. — Ты не заметил? — глухо рассмеялся Виктор. — Чего? — Ты же… Я же… Я тебе случайно сейчас чуть ухо не откусил, а ты… — Никифоров уже не мог оставаться таким же спокойным, как и всегда. Его губы расползлись в усмешке, вызывая у Юри панику. — Ты правда не понял? Да ты же сейчас застонал от боли и наслаждения одновременно! — Это неправда… — неуверенно пробурчал Кацуки, которого насторожил хищный и уверенный взгляд Виктора. — А давай мы проверим? — подмигнул мужчина, одной рукой взяв обе руки Юри и прижав их над головой парня. Так и удерживая их в таком положении, блондин задрал футболку Кацуки наверх, обнажая стройное тело. Наклонившись, молодой мужчина чуть прихватил губами сосок брюнета, заставляя того зажмуриться со стыда. Но на этом он не остановился. Пару раз лизнув его, Виктор аккуратно взял розовую бусину в зубы и немного надавил. Не то чтобы сильно, но ощутимо. Как и в прошлый раз, Юри тихо всхлипнул. То ли от ощущения возбуждения, то ли от осознания того, что ему это нравится. Виктор прикусил еще раз, и по комнате раздался тихий стон, заставляющий мужчину напрячься. Выйти из-под контроля он не мог. По крайней мере, не сейчас… Не сегодня. — Юри, ты просто прекрасен, — оставляя в покое красноватый от нескольких укусов сосок, Виктор наклонился к покусанным губам парня, чтобы снова их взять в плен. — Сегодня мы спешить не будем, но когда-нибудь, я надеюсь, я смогу насладиться тобой так, как никто другой не наслаждался. Сглотнув, парень кивнул, высвобождая свои руки и чуть приподнимаясь, чтобы стащить уже давно мешающую футболку с себя. — Виктор… — голос Кацуки звучал просто опьяняюще, отчего блондин громко выдохнул. Столько лет выдержки коту под хвост. Сейчас Никифоров был возбужден только от сладостно-страстных поцелуев, от пронзительных взглядов и легкой хрипотцы в голосе. Виктор откинул плед, который теперь был явно чем-то чужеродным на этой кровати, которая предназначалась для них двоих. Зацепив пальцами резинку домашних штанов Юри, блондин начал их стягивать, вот только дрожащие руки остановили его. — Ты передумал? — Юри в ответ помотал головой, а затем потянулся к футболке Виктора, подцепляя ее и стягивая. Сколько бы Кацуки не видел Никифорова в обнаженном виде, он никогда не прекратит удивляться красоте его тела. По сравнению с ним, Юри чувствовал себя дрыщом, ведь у него никогда в жизни не было такого рельефа, таких четко очерченных мышц, которые выступают из-под кожи буграми. — Какой же ты красивый, — закусывая губу, тихо произносит Кацуки, на что в ответ слышит лишь тихий смех. — А я так же думаю о тебе, — рассматривая в ответ стройное, более женственное, нежели его, тело, на котором по его мнению нет ни одного изъяна. Юри на это ничего не отвечает, только наклоняется ближе к мужчине, обхватывает его руками и крепко обнимает, целуя нежную кожу на шее. Виктор глухо стонет и хватает парнишку за волосы, но не отстраняет от себя, а, скорее, наоборот, хочет, чтобы тот стал еще ближе к нему. — Как же я тебя хочу… — произносит на чистом русском Никифоров, а затем хватает замешкавшегося Юри, опрокидывает его, одним движением стягивая и штаны, и трусы. На автомате Юри хочет стиснуть ноги, вот только распаленный Виктор этого сделать ему не дает, хватая коленки обеими руками и раздвигая их. — Ну уж нет, теперь то я уж точно не отступлюсь, — ухмыляется мужчина, наклоняясь к стоящему члену Кацуки и сначала беря в рот головку, начиная ее облизывать. — Нгх… Мм… — хотел было сказать брюнет, но изо рта вырывались только нечленораздельные звуки наслаждения, которые распаляли страсть русского еще сильнее. Насколько мог еще неопытный в таком деле как «минет» Виктор взял член глубже, примерно представляя, что же может понравиться ему самому, начиная сначала двигать медленнее, а затем все ускоряясь и ускоряясь, но не давая Юри кончить, что заставляло парня под ним извиваться все сильнее и сильнее. В какой-то момент Никифоров почувствовал, как в его волосы вплелись пальцы Юри, который теперь сам пытался задавать темп, вот только Виктор явно не хотел подчиняться, поэтому он остановился прям на головке члена, слегка оттягивая зубами нежную крайнюю плоть, заставляя парня одновременно застонать и закричать в голос. — Юри, неужели ты думал, что сможешь мной командовать? — все же отстраняясь властно сказал блондин, смахивая с подбородка слюну. — П-прости… — Кацуки замахал руками перед собой, пытаясь дать понять, что это получилось у него случайно. — Перевернись, — не меняя тона, приказал Никифоров, на что Юри лишь кивнул и подчинился. Виктор наклонился к затылку парня, опираясь локтем одной руки, а другую руку просовывая между телом брюнета и диваном. Резко дернув, Виктор заставил Юри встать на колени, а рукой, которой он опирался, прижал голову японца к подушке. Пальцы ласково вплелись в волосы парня, а в следующую секунду дернули с такой силой, что Юри пришлось выгнуться. И если бы не его вытренерованная гибкость, ему было бы гораздо-гораздо больнее. — Вот так-то лучше, — слыша тяжелое сопение партнера, Виктор улыбнулся, видя, как руки брюнета тянутся к требующему разрядки члену. — Но-но-но, не так то быстро! — хлопнув по одной руке, предупредил Виктор, доставая из кармана домашних штанов маленькую бутылочку со смазкой, которую он прихватил для сегодняшнего вечера. Задумчиво посмотрев на нее, молодой мужчина ухмыльнулся, откладывая ее от себя, а затем поднося пальцы ко рту Кацуки, медленно водя по губам, а затем проникая в рот. — Оближи, — требовательно произносит Никифоров, и Юри не остается ничего кроме как выполнить своеобразный приказ. — Хватит, — резко вытащив пальцы изо рта, он подносит их к чуть подрагивающему анусу парня. Обводя одним пальцем колечко мышц, Виктор проникает внутрь, оглаживая мягкие стенки и заставляя Юри смутиться настолько, насколько он вообще мог. — Не беспокойся, я, конечно, садист еще тот, но это не значит, что я сделаю тебе слишком больно, — почему-то эти слова подействовали на Кацуки успокаивающе, хотя, по хорошему, тут Никифоров чуть слукавил, ибо хотел напугать и распалить брюнета одновременно. Почувствовав, что палец скользит достаточно свободно, Виктор ввел еще два, заставляя Юри закусить губу настолько сильно, что пара капель крови скатились с подбородка японца. «Думаю, хватит» — подумал Виктор, ощущая как пальцы двигаются более-менее плавно, а Юри расслабился от возбуждающих его еще больше действий. Убрав пальцы, мужчина спустил штаны, давая свободу давно стоящему члену. В этом случае русский решил воспользоваться смазкой и, равномерно распределив ее по половому органу, приставил его к анусу Юри, заставляя того вздрогнуть от осознания того, что сейчас войдет в него. Что-то, что определенно больше пальцев, даже если их и было три. — Страшно? — наклонился Виктор к затылку парня, задевая членом анусовое кольцо, но не входя, лишь слегка надавливая. — Есть немного, — хрипло пробурчал Юри, заставляя Виктора широко улыбнуться от храбрости парня, ведь он чувствовал, как Кацуки дрожал в его руках, но не мог толком и пошевелиться, так как все же русский гораздо сильнее и больше его самого. Да и, если уж на то пошло, ему нравилось, что над ним доминировали, ведь он всегда был слабым и безвольным, а тут ему давали четкие указания, что можно делать, а что нельзя. — Ну, это нормально, — пожал плечами Виктор, возвращаясь в более удобное положение и все же решив, что дальше терпеть он не может. Надавив чуть сильнее, мужчина одним движением вошел почти наполовину, заставляя Юри вскрикнуть от внезапной боли. Но Виктор знал, что сейчас останавливаться нельзя, потом будет только больнее, поэтому он двинулся еще, в этот раз входя до конца и тихо стоная. — Черт, Юри, расслабься немного, а то тебе только больнее будет, — кое-как выговорил блондин, понимая, что еще несколько таких движений, и он порвет молодого любовника, а в первый их секс он точно такого делать не хотел. Кацуки потребовалось немного времени, чтобы понять, что от него требуют, но теперь Виктор мог двигаться чуть свободнее, меньше переживая за партнера. Через пару толчков Никифоров отпустил голову Юри, теперь обоими руками держа его бедра, в то время как японец потянулся к своему члену, лаская его и начиная забывать о боли, которую ему приносят неравномерные толчки Виктора. Но в один момент комнату наполнили тихие стоны самого брюнета, а боль не то чтобы начала уходить на задний план, она просто исчезла, а тело наполнилось только приятными ощущениями. Стоны становились все громче и громче, но теперь к звонкому голосу Юри присоединились глухие рваные стоны Виктора. Кацуки не выдержал первым. В момент, когда его голос сорвался, парень кончил, запачкав свои руки и живот. Виктора, впрочем, на сильно долго тоже не хватило. Несколько особо глубоких толчков, тихие стоны Юри, и мужчина с тихим рыком изливается внутрь, наклоняясь к спине Кацуки и слегка прикусывая влажную от пота кожу, словно оставляя метку. — Черт, а старость не в радость, — ухмыляется мужчина и ложится возле все еще не двигающегося Юри. — Ты в порядке? — спрашивает Виктор, когда замечает, что брюнет спустя минуту тишины все еще молчит. — Угу, — доносится тоскливое бормотание. — Чего грустишь? — притягивая парня ближе к себе, Виктор втягивает запах волос Юри, чувствуя, как они неприятно щекотят ему нос, но не отстраняясь от них. — Не то чтобы грущу… — все же отвечает парень. — Просто никогда бы не подумал, что я не просто гей, так еще и мазохист. А еще и однолюб. Застрелите меня. Так стыдно, — себе под нос бурчит Юри и прячет лицо на груди Виктора, который лишь тихо смеется и прижимает обнаженное тело еще ближе к себе. — Ну, я так думаю, это не слишком то уж и страшно… Ну, или по крайней мере, не думаю, что мы это кому-нибудь расскажем, верно? Это будет только нашим маленьким секретом, — прикладывая палец к губам, подмигивает Виктор. Юри в ответ только кивает и надеется на несколько часов покоя, пока не чувствует под боком подозрительное шевеление, а следом за ним легкую невесомость. — Эмм… Виктор? — Что? — А ты куда меня понес? — начинает паниковать Юри, но мягкая улыбка и теплый взгляд дарят уверенность. — Нуу… У меня тут джакузи еще не опробован. Я думаю, тебе понравится секс в ванной! — с блестящими глазами говорит Виктор и уверенно шагает на второй этаж, краем уха слыша бормотание по типу «О боже мой, я связал свою жизнь с Дьяволом!». — Неа, не с дьяволом, — весело отвечает Никифоров. — А всего лишь с влюбленным в тебя садистом!