Кошачья любовь

Дзюмондзи хмуро и внимательно смотрел в зеркало, разглядывая след. Шрам от пули наложился на еще один старый и сейчас на щеке вырисовывался практически настоящий крест. - Как у него так вышло, черт бы его побрал, - еле слышно сказал Кадзуки, но его отец, сидящий на диване за бутылкой, все равно переспросил: - А? - недовольный и грубый голос Ибары заставил Кадзуки почти вздрогнуть, но не от страха, а от отвращения, смешанного с беспомощностью. Он был сыт домашними склоками по горло, но поделать с этим кроме обычного подросткового протеста не мог абсолютно ничего. - Все еще якшаешься с этими своими отморозками? - фыркнул Ибара с явной неприязнью. - Я тебе говорил перестать! Они тебе не чета! - Не тебе выбирать мне друзей, - это была заезженная фраза, Кадзуки уже привык говорить ее уверенно и спокойно. - А кому же еще? Эти твои два друга, буран да вьюга, никакой пользы моему бизнесу не принесут. И еще… Что там с делом, что я тебе поручил? - Да пошел ты! Не буду я это делать! Ибара цыкнул. - Тогда не пойдешь сегодня никуда, все равно морда твоя стремно выглядит. Сиди дома теперь. - Пошел ты. Куда хочу, туда и иду! - Разбежался. Хочешь, чтобы я тебе почки отбил заодно? Ибара повернулся, внимательно глядя на Кадзуки. - Это пуля, верно? С кем посрался? Только не говори, что с младшим Хирумой. Дзюмондзи сглотнул, собираясь промолчать. - Вот какой тебе полет нужен. А не эти твои Тогано с Куроки. Тебе нужен настоящий черт в друзьях, а не эти мямли. “Кадзуки одумайся, Кадзуки не надо!” Что за хрень? Отец Хирумы важная шишка. Он мне пригодится. - Нет. С ним я… Ибара зло рыкнул, заставляя молчать. - Ты что думаешь, что ты хорошо знаешь этого Хируму? - воскликнул Кадзуки. - Он же кошколюб! Как ты будешь с ним бизнес вести! - Это ты думаешь, что знаешь, - Ибара открыл новую бутылку, тяжело вздохнул. - Он любит кошек. В прямом смысле. Одну, потом другую. Что младший, что старший. За понравившуюся они готовы глотку перегрызть, а потом БАМ! Кадзуки вздрогнул, когда на этом слове отец разбил бутылку об стол. - Один выстрел и все. В поисках новой игрушки, - ухмыльнулся Ибара. - Поверь мне, я знаю о чем говорю. Клан Хирума - лицемерные, двуличные твари. Кадзуки было нечего на это сказать, он не очень знал Юю, но по услышанным изречениям ему не показалось, что этот человек ненавидит кошачьих, скорее наоборот… Нет, он ощущал всю двусмысленность произнесенных фраз, но тем не менее… - Иди, подумай над своим поведением, - отмахнулись от него. Тем не менее, Кадзуки не мог долго сидеть на кровати в своей комнате. Сегодня у него был важный день, какой еще домашний арест? Судя по звукам внизу, отец уже выпроводил Тогано и Куроки, но это мелочи, Кадзуки был уверен, парни так просто не отступятся. И действительно, через пять минут в его окно попал камешек. - Прыгай! - тихий шепот на два голоса. - Мы тебя поймаем! Даже одеяло растянули… Кадзуки фыркнул. В принципе, второй этаж - не проблема, но забота умиляла. Впрочем, безопаснее было спуститься по водостоку, что Дзюмондзи и сделал. ** Мусаши старательно играл в детектива. В принципе, вынюхивать у него и так было в крови, а жизнь с Хирумой многому научила. Тот никогда не сидел на месте, опытным взглядом определяя, где стоит возиться даже с крупицей информации, а где пройти мимо. Однако, сейчас Ген был в свободном плавании, правда, хозяина в известность он поставил. Впрочем, сильно отвлекать Йоичи Ген не собирался, как-никак, у того сейчас своих дел полно. Милый котенок - это не просто развлечение, это еще и куча проблем. Гибель его семьи Юя, а значит и Йоичи, заминать не станут. Ген вздохнул про себя. И даже без этого - проблем хватало. Хирума их старательно находил, чтобы решать. Хозяин был типом нервным, решительным и хитроумным, так что жить без разборок не мог. Он находил в этом особое, извращенное удовольствие. Ген его не понимал, но поступал, как приказывают. Йоичи всегда четко определял степень наказания, Такекура был уверен, что тот воображает себя не меньше, чем шинигами. А там, кто знает? В общем смысле Хирума хотел равноправия для всех, потому что ему хотелось видеть, как хвостатые будут играть в амерфут. Йоичи был уверен, что играть те будут лучше людей. Ему хотелось положить начало новой эпохи для этой игры. Звучало смешно, поэтому сказал это Хирума под сильным градусом. Но Ген не смеялся, ему было наоборот, очень грустно. В этом мире, чтобы помогать хвостатым, нужно было быть не иначе, чем дьяволом. Будет ли этот дьявол счастлив? Поэтому-то Ген и грустил, думая, что не будет. Но это было до того, как он увидел Сену. Глаза Хирумы загорелись. Ему хотелось теперь не палачом быть, а защитником. Вроде бы он и так хвостатых спасал, но Ген был уверен, с Сеной все будет иначе. Благодаря этому коту мировоззрение Хирумы поменяется, не в корне, но очень важно. Если бы у Хирумы был хвост, то он бы точно был котом - на лицо проблема в доверии. А вот Сена… Сена вполне мог бы быть псом. Уж очень он хочет верить Хируме и верит… То, что вынюхивал сейчас Ген - Хируме было очень интересно, но времени на это не оставалось. Вот Мусаши и решил проявить немного самодеятельности, используя свое личное время. В команде университета Тейкоку объявился отличный квотербек, эта девушка училась еще и в школе от этого же университета и там играла, пусть и как запасной игрок. Но главное, что она была хвостатой, одной с Геном породы. Хирума прозрачно намекнул, что ему очень интересно, какую же жизнь ведет эта юная особа, потому что в благие намерения Ямато Такеру верилось с трудом. Йоичи этого типа терпеть не мог, зная, в принципе, неплохо. Тому было всего восемнадцать, но самодовольства хватило бы как на сорок. Его отца Хирума знал лучше, именно поэтому был уверен, яблоко от яблони далеко не упадет. Мусаши ответственно подошел к делу. Девушка была созданием запуганным, уставшим, но любившим играть. Амерфут был для нее отдушиной, это было понятно из разговора, она боялась перестать играть, хотя играть для нее было и страданием тоже. Девушка была вся в синяках, Ген был уверен, что не только амерфут был причиной. Но происходило ли что-то более жуткое в раздевалке команды, наверняка общей? Мусаши передергивало, когда он представлял. И после этого, все равно выходить на поле? Ген снова вздохнул. Карин ему понравилась. Слишком понравилась, чтобы не принимать ее беды близко к сердцу. Они говорили несколько раз, пока Ямато стоял в очереди за бигмаками, Ген без палева подсел к девушке. Вот и сейчас, он следил за ней, чтобы увидеть, когда же лицемерная маска великодушного человека даст трещину. А то, что Такеру не сможет быть всегда таким - Мусаши был уверен. Вот Карин прыгает радостно вокруг Ямато, сжимая два билета. Гену эти прыжки не нравились, но на шею Такеру она не бросалась, со слов девушки они не встречались. Но с хозяевами и не встречаются, они просто берут когда хотят. Такекура слабо выдохнул, вспоминая себя, потом Сену. О, это чувство, когда понимаешь, что хозяин у тебя офигенный и мучить не будет. Мусаши задумался, потирая бороду. Интересно, на что билеты? Но разгадка пришла тут же. Медленно следуя за ними на машине, он добрался до любимого ими клуба. Хирума тут зависал достаточно часто, удачное место для торговли информацией, плюс здесь часто выступает один из местных идолов Акаба Хаято, весьма необычная и яркая личность, отличный певец и гитарист. Сегодня как раз был его концерт. Ген фыркнул. Он бы тоже радовался, если бы ему прилетели бесплатные билеты, но расстраиваться смысла не было, Мусаши был в вип-листе, и так пройдет. Ген припарковался. - Ну что ж, отличная возможность, - сказал он своему отражению в зеркале заднего вида. - Будет до нее домогаться - руки сломаю. ** Акаба Хаято был юн по меркам эстрады, всего девятнадцать лет, но слава, которую он не алкал, следовала за ними по пятам. Как-никак, у него был талант. Акаба любил играть. И играл он не просто на гитаре, а как любят говорить на “таинственных струнах души”. Хаято не раз говорил, что у каждого своя мелодия. Но особенно Акаба любил заставлять людей думать, не вести себя как стадо, а думать своими мозгами и идти своим путем. Он любил будоражить умы, наводить их на мысли. И самый лучший метод по ему мнению - музыка. В конце концов, это то, что объединяет абсолютно всех. Он любил выступать в образе кота, играя на том, что никто не знал, настоящие ли это хвост и уши или нет, и обнажать проблемные вопросы общества в своих песнях. Сейчас Акаба пел для одного человека, хотя клуб уже был полон. Этот один человек едва успел к началу, с ним явно что-то случилось. Зрение позволяло Акабе разглядеть новый шрам на щеке, к слову, к первому он был причастен. Хаято нравилось наблюдать, как люди борются сами с собой, как ищут собственный путь, как преодолевают сомнения, гордость, глупость, что угодно. Кадзуки в этом плане был ему особенно интересен, столько намешано всего, настоящий цундере. Акаба жалел, что долго играть с Дзюмондзи он не сможет, но, тем не менее, пока есть такая возможность, он хотел бы добиться своего. Кадзуки вполне достаточно сил для того, чтобы идти по своему пути своими ногами - надо было только убедить его в этом. Но гордый и упрямый подросток был не так внушаем, как ожидалось. Акабу это только сильнее увлекало. У дальней стенки Хаято заметил Мусаши, пришлось кивнуть. Но Хирумы не было, поэтому Акаба вздохнул про себя с легким облегчением. Он был должен Йоичи слишком много - это напрягало. Это значило, что, если будет афера, в которой он может помочь, придется помогать. Не потому что Хирума потребует или даже попросит, он умеет быть вежливым, но его вежливости грош цена, а потому что у Акабы была своя мораль, и он считал, что обязан помочь, если вопрос будет поставлен ребром. Еще Акаба заприметил рядом с Мусаши Карин. Девчушку он знал плохо, но знал ее хозяина Такеру. С его вечным желанием залезть в чужие трусы. Хаято давно хотел приложить этого беспардонного скота, но Ямато отчаянно не везло. Все три раза, что он лез к нему с намеком развлечься, он попадал на сидевшего в гримерке Хируму. А с этим чертом разговор короткий, но болезненный. Так что Такеру предпочитал бегство, называя это вслух тактическим отступлением. Хаято и сам бы без труда справился с Ямато, но Йоичи хватило только одного взгляда. Хируму боялись те, кому было что скрывать. А найти компромат или создать его было для блондина так же просто, как дышать. Поэтому Акаба знал, что прочно затянут в его сети, но страха не показывал, гордо играл в своей группе дальше, а Хируму называл другом. Удивительно, но того это, кажется, искренне радовало. Акаба снова глянул на Дзюмондзи, и мысли вернулись к парню. Увы, он знал, кто его отец и ничего хорошего об этом человеке сказать не мог. Если есть у нравственного падения глубина, то тот был на самом дне. Хирума может быть и мог назвать нескольких типов еще хуже, но на то он и Хирума. Как же убедить Кадзуки остаться с ним подольше? Не просто поговорить после концерта в гримерке или на улице, а остаться еще на пару-тройку часов хоть где… Хоть в любом кафе. Интересно, о чем говорит Мусаши с Карин? Кажется, кто-то влюбился. - А теперь, песня, что посвящена лучшему чувству на свете! - кажется, новинка придется к месту. ** Банда не собиралась оставлять его одного, оно и понятно, Хирума просил быть осторожнее, но… Хаято тихо вздохнул. Как тут личную жизнь устроишь? - Акаба… - его схватили за майку. Остальные остановились, повернулись к ним. Хаято же чувствовал, что медленно краснеет. Неужели свершилось? Но почему у Кадзуки такой мрачный вид? Кто-то умер? - Можно к тебе сегодня? - Разбежался!.. - хотел влезть Котаро, но Савай пнула его под колени, призывая молчать. - Конечно, - легко согласился Акаба. - Только лишнего не воображай. Кадзуки тоже мило вспыхнул, из хулигана превращаясь в обычного подростка, но быстро пришел в себя. - Что случилось? - серьезно спросил Хаято. - Я… Не хочу идти домой. Не могу пойти домой. - Почему? - негромко спросил Акаба, понимая, что такие разговоры стоит вести в укромном местечке, но в душе стало холодно. Предчувствие. Плохое предчувствие. Дзюмондзи поднял на него глаза. - Не могу предать тебя. Просто не могу. Кажется, кто-то понял лишнего. То, что так удачно удавалось обыгрывать. Кадзуки довольно проницательный тип, этого следовало ожидать. Акабе пришлось выставить руку в бок, потому что Котаро зарычал, собираясь броситься на Кадзуки. - Хорошо, поехали ко мне. Но ты уверен, после сказанного, что веришь мне? Дзюмондзи кивнул. - Даже если ты предашь меня, это будет совсем не так больно, как если бы тебя… Кадзуки осекся, понимая, что сейчас ляпнет много лишнего. - Идем! - Акаба взял Дзюмондзи за руки и подсадил в фургон их банды. - Прокатимся до дома с ветерком. Двери фургона захлопнулись с характерным звуком, а в темноте мелькнул силуэт явно довольного услышанным человека. Сделав несколько шагов по проулку, почти выйдя на улицу, кишащую толпой, он упал. Тихий хлопок в ночи никто не услышал. Спустя минуту к упавшему подошли, проверили пульс, посветили в лицо. - М-м-м… - протянул человек. - Какие люди были. Поправив снайперскую винтовку за спиной, он поднялся и достал мобильный. - Фея-крестная, привет. Неужели спал? Не в жизнь не поверю. Если по делу, то код красный, сейчас вышлю координаты, пусть подчистят за мной. Да, остальное доложу лично. Готов меня видеть или развлекаешься? Хорошо, буду через пятнадцать минут.