Лучше держать язык за зубами

Закончилась встреча ведущих биатлонистов мира, на которой обсуждались вопросы допинга. Мартен Фуркад выступал за тщательное расследование и отстранение русских биатлонистов, употребляющих допинг. Однако Антон Шипулин попытался призвать спортсменов к тому, чтобы не было поспешных выводов, чтобы дождались окончательных решений. Все уже начали покидать зал. Мартен выходил последним, однако путь ему перегородил Шипулин. И когда все вышли, Антон закрыл дверь. Обернувшись, он сказал Мартену: — Присядь, пожалуйста, надо поговорить. Мартен огляделся. Позади него стояло кожаное кресло, но биатлонист не спешил усаживаться в него. Он обвёл взглядом Антона. Внешне он выглядел спокойным, однако глаза его яростно смотрели на француза. — Присаживайся, — всё также спокойно говорил русский биатлонист. — Нет, спасибо, я постою, — ответил Мартен. Он смотрел на Шипулина. В нём уже не оставалось ни капли того спокойствия. Биатлонист рассержен. Антон с силой толкнул Мартена так, что тот, не удержав равновесия, упал в кресло. Руки его вцепились в подлокотники, а взгляд показывал некий страх и недоумение от происходящего. — Я и сам мог сесть, незачем было меня толкать, — сказал Фуркад. Антон в секунду оказался рядом с французом, нависая над ним. Мартен ещё сильнее сжал подлокотники, но виду не показал. — Так о чем ты хотел поговорить? Давай быстрей, и я пойду, — сказал Мартен, с недоумением смотря в глаза Антону. — Зачем тебе это нужно? — спокойно спросил Шипулин. — О чём ты? — недоумевающе сказал Фуркад. — Не делай вид, будто не понимаешь. Зачем тебе нужно отстранение наших спортсменов? — ответил Антон. Он уже был на исходе. Его взгляд запылал ненавистью, руки сжали спинку кресла. — Во-первых, я просто хочу, чтобы IBU был мужественнее в борьбе с допингом, а во-вторых, если русских отстранят, то конкуренция будет меньше, — спокойно отвечал Фуркад. Прошла секунда, и Мартену прилетела пощёчина. Француз схватился за щеку, в то время как Антон просто наблюдал, но с яростным выражением лица. — Либо ты забираешь свои слова обратно, и не передо мной, а перед всеми, либо… Антон не успел договорить, так как его перебил Мартен: — Да ни за что! Шипулин был уже на исходе. Он с силой вдавил французского биатлониста в кресло, после чего произнёс: — Ты сам напросился! Что ж, думаю после этого ты научишься держать язык за зубами! — И что же ты сделаешь? Изобьешь меня? Хотя вряд ли, кишка тонка… Колено Антона упёрлось Мартену в пах. Пальцы француза побелели, но он всего лишь поднял бровь и произнёс: — И что же ты хочешь этим сказать? — Хочу напомнить о том, что за свои слова приходится отвечать. Антон ещё ближе наклонился к Мартену, схватил его подбородок, грубовато целуя, и тут же одернулся, слизывая кровь с прокушенной губы. — Сопротивляешься? Мартен попытался ударить Антона, но его рука была перехвачена. Русский биатлонист второй рукой припечатал француза к креслу и заставил немного съехать. Колени Фуркада оказались по разные стороны от бёдер Шипулина. Мартен понял, к чему всё клонится, поэтому начал вырываться. — Не сопротивляйся, всё равно не поможет, — с ехидной улыбкой и яростью в глазах прошептал Антон. Однако Мартену это всё не нравилось. Он с тщетными попытками пытался вырваться, в то время как Шипулин уже снял с него футболку. Но ему мешало постоянное сопротивление, поэтому в следующую секунду он схватил француза за горло и сказал: — Будешь сопротивляйся, придушу. Естественно Антон не смог бы придушить его, но эта угроза сработала замечательно. Руки Фуркада можно было уже не держать, но Антон решил завести их ему за спину, чтоб наверняка. Шипулин наклонился и начал целовать его шею, медленно переходя на грудь. Через несколько секунд он услышал тихий стон со стороны Мартена. Улыбнувшись, Антон прошептал французу на ухо: — Скоро ты будешь стонать ещё громче… Глаза Мартена распахнулись от удивления, но он молчал. Шипулин потихоньку спустил с него штаны. Мартен же оставался спокойным, но в его глазах была видна ненависть и страх. Антон начал ласкать его член и услышал нарастающие стоны, которые Фуркад пытался подавить. Шипулин и сам уже начал стонать от возбуждения. Последние секунды и Антон стянул с себя самого штаны, посмотрев на Мартена. Его глаза были закрыты, однако стоны не прекращались. И именно они были незаменимой музыкой для Шипулина, который чувствовал приближающуюся сладкую месть. Возможно, он не хотел этого, но пути назад уже не было. Месть заполняла его с головы до пят. Антон вновь навис над Мартеном. Надавив на плечи, он вынудил француза съехать ещё ниже. Наклонившись, он прошептал Мартену на ухо, надкусывая мочку: — Только не сопротивляйся. Расслабься! — Заткнись! — прошипел Фуркад. И вот Антон, смазав предварительно свой член слюной, вошёл в Мартена. Француз тихо вскрикнул. Не дав ему привыкнуть, Шипулин начал двигаться. Резко, грубо хватая француза за бёдра, после чего, наверное, останутся небольшие синяки. Мартен запрокинул голову назад. Было видно, что ему больно. Антон же входил в него глубокими, сильными толчками. Его сводило с ума это чувство, чувство мести. Позже он сменил позу, опираясь на спинку кресла, чтобы лучше видеть каждый изгиб французского тела. Шипулин заметил, что у Мартена прикушена губа. Настолько ему больно. И Антон вынужден был остановиться, чтобы дать французу передышку. Всё ещё находясь внутри него, русский биатлонист нагнулся к шее Мартена, поцеловав её и проводя языком дорожки. До его ушей донеслись тихие стоны. И это послужило ему сигналом. Он вновь начал двигаться, только теперь нежнее, медленнее. Мартен стонал, что вскружило голову Антону. — Тебе нравится, я это вижу, — сказал Шипулин. Глаза Фуркада распахнулись. Он посмотрел на русского биатлониста. — Только такому, как ты, может нравиться…— произнёс сквозь зубы француз, вновь запрокинув голову назад, —…происходящее. Ах… Шипулин прикусил мочку уха Фуркада, заставляя его сдаться. Он кусал его шею, порой даже до крови, лишь бы слышать эти стоны. Чувствуя приближающийся пик, Антон сделал несколько резких толчков, вбиваясь в Фуркада, заставляя того выгибаться, и со стоном кончил в него. Шипулин посмотрел на Мартена. Его голова всё ещё была запрокинута назад. Видимо, последние несколько секунд ему было больно. Шипулин отошёл от Фуркада, натягивая штаны. Мартен же еле-еле встал с кресла, также надел штаны и посмотрел на Антона. Прошла минута молчания. Лица обоих были спокойны. Антон медленно подошёл к Мартену и прошептал: — Ты меня прости, но если ты не заберёшь свои слова обратно, история повторится, только будет ещё больнее. — Ну уж нет. Буду ждать следующего раза, только сверху окажусь я! — ответил Мартен, натягивая футболку. Выходя из зала, он обернулся и увидел Шипулина в растерянном состоянии. Улыбнувшись, Фуркад отправился к выходу из помещения. Антон же долго стоял на одном месте. Но на лице его скользнула улыбка. — Это мы ещё посмотрим, — произнёс русский биатлонист и направился к выходу.