Восемь тысяч километров

Хайзаки сам не понимал, как обычный разговор свернул на черт знает что. В окне видеочата виднелась довольная рожа Ниджимуры, сиявшего всеми тридцатью двумя зубами. И как это все начиналось? «Я хочу, чтобы ты подрочил для меня». Между ними восемь часовых поясов и больше восьми тысяч километров, и даже это расстояние ни черта не помогало — Ниджимура, как обычно, действовал ему на нервы. Даже придумал кучу новых способов, сволочь. — А сдохнуть ты не хочешь? — тихо спросил Хайзаки, с отвращением услышал в своем голосе надежду и почувствовал, как начинают полыхать уши. Стоило просто закрыть окно видеочата, но он не смог себя заставить. — Ну я могу, как обычно, начать с вопроса, что за кошмар ты устроил у себя на голове, и что хватит уже дырявить уши, что ты идиот, раз не смог вернуться в команду… — начал занудно перечислять Ниджимура, Он бы и чертей в аду задолбал. Но о главном все равно не забыл. — Ты же все равно по утрам в душе дрочишь? — беззаботно спросил он и откинулся с довольным видом на какие-то подушки. — Так что тебя останавливает? — Иди нахуй, — пробубнил Хайзаки. Ниджимура окинул его уничтожающе-снисходительным взглядом. Обычно после этого у них завязывалась драка, но тут пойти по проторенной дорожке было невозможно. Поэтому Хайзаки демонстративно постучался головой об стол, за которым пытался делать домашнее задание на лето. Ну, Ниджимура, разумеется, был недалек от правды, и он действительно дрочил в душе по утрам. Но на камеру? Для кого-то? Как-то это выглядело слишком пиздецово даже для Ниджимуры. Хотя когда у них было не пиздецово? Секс по видеочату? Виртуальный, блядь, секс. От одной мысли об этом хотелось что-нибудь сломать с особой жестокостью. Только вместо злости и ярости Хайзаки, к стыду своему, чувствовал дурацкое возбуждение. Чертовы восемь тысяч километров. И окно программы не закрыть — это все равно что признать поражение. Врезать бы сейчас хорошенько по этой самодовольной морде. — Эй, Шого-кун, — голос Ниджимуры снова зазвучал в наушниках. — Тебе помочь? Если хочешь, могу рассказать, как надо. Ага, знал он эту помощь. За день до отъезда Нижимуры в Америку они умудрились поцапаться так, что к концу потасовки оказались в подворотне недалеко от стритбольной площадки, где Хайзаки прогуливал очередной урок. С чего они в тот раз поцапались, Хайзаки спустя столько времени уже и не помнил. Обычная дурацкая разборка, которых между ними с момента знакомства было предостаточно. Прогулы, пререкания с семпаями и другими сокомандниками. Зато он отлично помнил, как Ниджимура отработал на нем свои излюбленные приемы, от которых неделю все болело, а потом прижал к стене и поцеловал. — А еще лучше покажи, — ухмыльнулся Хайзаки и откинулся на спинку стула. Засранец хренов. На экране лицо Ниджимуры удивленно вытянулось, а затем он расхохотался и сразу же заткнулся. — Да не вопрос, Шого-кун, — с издевкой сказал он, весело оскалившись. Хайзаки мысленно проклял все на свете. Кажется, этому извращенцу идея пришлась по вкусу. Ниджимура действительно сунул руку в шорты и недвусмысленно задвигал ею, глядя на Хайзаки в упор. В штанах вдруг стало тесно. Только этого еще не хватало. — Эй, — в наушниках раздался смешок. — Такая наглядная инструкция устраивает? Хайзаки хмыкнул, чувствуя странный нездоровый азарт. — Ты придурок, знаешь? — он приспустил штаны на бедра, обхватил ладонью член и поймал один ритм с Ниджимурой. Чертовы пальцы Ниджимуры. Ощущение этих чертовых пальцев, что грубовато сжимали его член и неловко, рвано двигались по нему, Хайзаки помнил и сейчас. Он тогда кончил от одного только «Шо-о-го-кун», которое Ниджимура протяжно прошептал ему на ухо. Раньше он считал, что ему круто повезло, что тогда полил дождь. А теперь уже не был в этом уверен. — Ага. Наглядная. Нет, само собой, он терпеть не мог этого засранца. И да, вовсе не чувствовал к нему что-то дурацкое сопливо-девчачье.