Я не смогу долго злиться

Дождливый день. Мокрые капли медленно скатываются по волосам, одежде, падая на не менее сырой асфальт. Вода сыплется, разбиваясь на миллиарды частичек, образовывая некое подобие жизни. Дышишь своими мечтами, а они резко разбиваются, упав с высот. По дождю проходят десятки людских ног, полностью растаптывая всякие надежды вновь подняться к солнцу и расцвести, будто яркий цветок жасмина. Ненавижу погоду, которая нагоняет мрак, ведь в личной жизни полная залупа, так ещё гроза добить решила, сверкая в скромном тёмном питерском небе, оглушая своим товарищем - громом, хотя слух и так не самый хороший. Уши порядком утомились от вечно играющей музыки в наушниках, от чего в них начало звенеть, вызывая яснослышание. Лениво поднимаюсь с подоконника и не более активно плетусь в прихожую. Проходя мимо зеркала, замечаю кареглазого брюнета с ярко выраженными скулами и бледной кожей. Вампир. И когда же успел себя так запустить? Ах да, предположительно неделю назад, когда додумался рассказать Стинту о своих вовсе не дружеских чувствах. Вот кретин. У Максима вроде светлые отношения с его давнишней девушкой, которую, если взглянуть первый раз на просторах интернета или, положим, в десятках видеороликах Шабанова, можно представить в виде той единственной, что ищут молодые люди вроде меня или его. После признания светловолосый удалил меня из друзей, заблокировал во всех сотсетях и вполне, бесследно исчез из наполненной мраком жизни. А я, тот ещё дегенерат и полудурок, что жить без голубых глаз блогера не могу. Он всё для меня: мягкие светлые волосы, голубые, словно восхитительное море, играющиеся волнами, глаза, мягкие руки и бархатный голос, мелодиями преследующий даже сейчас, в диком бреду, будто действительно при последней стадии шизофрении. От осознания, что всё это потеряно, я откинул мобильный телефон, кой, к слову, был примерно хрупким, и сразу же разбился на несколько десятков осколков. Надеюсь, когда-нибудь на него придёт смс от Максима, а сейчас, пусть катится ко всем Бесам и Приисподням мира. Жестокого мира, где при невзаимной любви порастаешь горечью внезапно накативших проблем со всем раньше счастливым. Внезапно в голову бьёт, срываюсь с места. Быстым шагом направляюсь в комнату, которая успела зарасти сантиметровым слоем грязи. Взяв в холодные от одиночества руки лист бумаги и ручку, начинаю судорожно писать. Закончив, аккуратно сворачиваю листок и засовываю его в задний карман джинс. Надеюсь, что когда-нибудь предсмертное послание хоть кто-нибудь прочтёт, смеясь над неудавшимся юношей. Я желаю, чтобы надо мной шутили после смерти. Хочу, чтобы даже Шабанов сочинил песню на его великолепной гитаре, что столько повидала, в том числе мою улыбку, коя редким случаем вырисовывается на устах, а после вышел трек, играющий на всех радиостанциях. Медленно иду в коридор. Мысли в голове прыгают и скачут, тем самым создавая жуткую головную боль. -Хоть чувствую, хоть что-то, - выдыхаю горячий пар, что странно, ведь сердце давно замёрзло. Поднимаюсь на крышу своего дома, великолепно, что сделал дубликат ключа, будучи новым жителем. Ветер неприятно дует в лицо, трепля коротко остриженные тёмные волосы на голове. Вид с многоэтажки на город достаточно красив. Встав на край крыши, развожу руки в стороны, тихо взвывая от неимоверной боли в сердце, что сжимала и терзала его, не жалея сил. Снизу уже собрались зеваки, которым на самом деле откровенно наплевать на то, что человек покончит жизнь самоубийством. Они не будут плакать, ведь раскол бесполезной тыквы не раскол СССР. Наблюдать за ними так забавно, на губах мельком появилась улыбка, коя так же немедленно исчезла, словно испарившись в царившем терпком аромате, знакомым до кружения головы. - Руся, не надо. Слезь, - голос. Ласковый, нежный, родной. Поворачиваю голову на звук. И правда, Максим. Только одно так и оставалось не ясным, что он хочет? Разразиться смехом над моей неудачей? -Руслан, слезь. Прошу, - его голос дрожал, а слёзы текли ручьями по щекам, образуя пару мокрых дорожек после. Так я и поверил. Усмехаюсь, чуть поёживаясь от порыва ветра. Шабанов в пару шагов оказался возле, а моя шея буквально чувствовала прерывистое и тяжёлое, видимо от жуткой спешки, дыхание. Его руки обвили талию и потянули на себя. Я потерял равновесие и, будучи в странном и непонимающем состоянии, свалился прямо на светловолосого. Он лежал прямо подо мной. Наши лица теперь находились в миллиметре от неизбежного, казалось, поцелуя. Стинт схватил воротник моей толстовки и притянул к себе, дыша прямо в ледяные губы. Поцелуй был нежный и предостаточно влажный. Воздух в лёгких предательски заканчивался. - Пожалуйста, не прыгай. Я тебе люблю, только понял, что разрушил твой мир, это ведь так? – протараторил на одном дыхании голубоглазый. -Так, - вздыхаю, облизнув согревшуюся губу, -Но я не смогу долго злиться, жизнь хуёвые шутки суёт, - хмыкаю, положив голову на ключицу ничего не понимающего Стинта, - Я уверовал в Бога, - перекрещиваюсь, слыша стук любимого сердца.