Солнечный свет

Филатова думала, что получит утром нагоняй от отца, поскольку вечером ей повезло — Артём Григорьевич уже спал. Так же она проснулась с мыслью о маскировке царапин на щеке и губе. Но, подойдя к зеркалу, не на шутку испугалась — лицо совершенно чистое, даже не было прыщика на щеке. Раны на ней, конечно, быстро заживали, но не до такой степени. — Ты уже проснулась? — Услышала она громкий голос отца из кухни. — Ага. — Как погуляла? — Хорошо. — А почему плакала ночью? — Плакала? — насторожилась Филатова. Она надеялась, что папа этого не слышал. Она просто представляла себе своё вчерашнее спасение совсем в других красках, в которых она бы так грубо не разговаривала с Квитуном, а наоборот представляла сцену из дешевого романа, где главная героиня отдавалась своему спасителю, а после они жили долго и счастливо. А про попытку изнасилования, из-за которой она и плакала, решила отцу не говорить — не зачем тревожить, ведь они уже наказаны. — Ну да. — Да так, сон страшный приснился. — Снова своих ужастиков насмотрелась? — Пап, не волнуйся. Всё в порядке. Ты меня подвезёшь сегодня? — уже встретившись, спросила Настя, поскольку спустилась вниз и принялась завтракать. — Тебе это без надобности, — заговорщически подмигнул Артём Григорьевич. — В смысле? — недоумевающе смотрела она отцу в глаза, а в голове проносились мысли — «Неужели он видел, как меня вчера подвезли?» — Ну, ты поздно пришла вчера, потому я не успел тебе подарить. Ты ведь пошла в последний класс. — И? — насторожилась Филатова. — Доешь, потом увидишь. — Нет уж, говори. — А-а, доедай, — улыбнулся Артём. После он удалился из комнаты, а к моменту, когда она доела, вернулся переодетый в одежду для работы: обычный классический костюм. — Закрой глаза. Не подглядывай. — Это уже заставило Настю улыбаться. Зажмурившись, она ещё и для достоверности прикрыла глаза ладошками, а после, ведомая отцом за руку, пошла на улицу. — Нифига себе! — восхитилась Анастасия, когда папа отнял руки от её лица, и она увидела сюрприз. — Это мне? — Ну, а кому же ещё? — довольно улыбался тот. — Но ведь мне же нельзя ездить. И права мне ещё не выдали. — Все нужные документы в бардачке. — Клёво! Спасибо, пап! — радостно прокричала Настя и обняла его. — Она не новая, конечно, но зато «японец» и автомат. — Круто! Тогда, я поехала. — Давай. Осторожнее на колёсах. Радости Филатовой не было предела. Артём Григорьевич, кончено, пускал её за руль на своей машине, но сейчас ей было боязно ехать одной. Ещё и машин сейчас много на дороге — ведь все едут на работу, в школу. И она переборола свой страх — села на водительское место, завела машину и аккуратно выехала на улицу. Переполненная восторгом Настя довольно быстро доехала до школы и припарковалась на стоянке. Тут же мимо неё пронёсся Гелик, из которого буквально выскочили Ярослав с Сергеем и две модницы класса. — У-у-у, у нашей толстухи машинка, — протянула Лера. — Ты где её нарыла? На помойке? — вторила ей Аня и швырнула недоеденное пирожное на тёмно-зелёный капот Настиного «японца». — Да точно, там, — насмешливо подтвердил Захарченко, после чего кинул к пирожному кусок гамбургера. А по Ярославу, стоящему немного в стороне от них было видно, что он хотел предотвратить это всё, но по какой-то причине решил не вмешиваться. — А теперь поднял это всё и помыл машину! — От этого морозного голоса вздрогнула даже Филатова. Обернувшись, она увидела и его владельца. Сегодня Ратибор оделся попроще, но машина, из которой он вышел, была не на много дешевле Ламборгини. Новенький Рав красовался позади Настиного авто. — Ты что, сбрендил? — насмешливо возмутился Сергей, надеясь, что его компания поддержит. Те и правда расхохотались, но лишь до того момента, пока Квитун не приопустил очки и пристально не посмотрел на Захарченко. Филатова на миг решила, будто у того лазеры вместо глаз, но присмотревшись ничего такого не разглядела. Видимо, ей просто показалось. — Нет, ты сейчас всё уберёшь и помоешь машину, — более холодно проговорил Ратибор, возвращая очки на место. — Вот ещё, — фыркнул Сергей. — Тебе надо — ты и мой. Вообще нашёл, кого защищать. Ей не место в нашем мире. А ты явно не из низших слоёв. Предлагаю вступить в элитные ряды. — Я сам разберусь, куда мне вступать. А ты… тряпку в зубы и вперёд. — Но сейчас занятия начнутся, — совсем вяло возразил Захарченко, что было не свойственно ему. Филатова бы даже сказала, что Сергея загипнотизировали. — Тебе не впервой их пропускать. И ещё, — громко сказал ему вдогонку Ратибор, когда тот пошёл за ведром с тряпкой к техничке. — На большой перемене при всех в столовой извинишься перед Настей. На это Захарченко лишь кивнул. — Зачем ты вступился? — укоризненно взглянула на Квитуна Анастасия, а после достала сумку из машины. — Я не пойму, тебе нравится, когда тебя дерьмом поливают? — Это никому не нравится. — Тогда в чём вопрос? — А ты оглянись, — раздражённо проговорила Филатова. — Ну, люди смотрят и что? — недоумевал тот. — До только что произошедшего инцидента, о моём существовании знали только эти четверо придурков. Мне их хватало. А теперь представь, сколько этих придурков по всей школе в каждом классе… Мне теперь проходу не будет, а до этого я спокойно ходила, и никто меня не замечал. — Ты странная девушка. Другая, такая как ты, была бы рада, что… — «Такая, как я»? — возмущено воззрилась на него Анастасия и под изучающими взглядами ребят зашагала ко входу в здание. Она знала, что Квитун следует за ней, потому продолжила свой укоризненный монолог: — Это какая же? Серая мышь, которая исходится на кипяток, когда на неё обращает внимание такой парень, как ты, Денди? — Я не так хотел сказать… — Но сказал так. Будь добр — отстань от меня. После Настя, не глядя на него, прошла в кабинет физики и уселась на заднюю парту, где принялась готовиться к лабораторной работе. Она так увлекла себя этим занятием, что не услышала звонка, как поздоровался учитель и дал всем задание. Она даже не услышала, как свободное место напарника заняли за её столом. — Извини, но других мест нет, — услышала она морозный голос. Даже могла сказать, что в его тоне сквозило настоящее извинение. — Преследуешь? — Нет, я не хотел к тебе садиться, — правдиво отозвался Ратибор и прикрыл нос рукой. Если бы они были на уроке химии, то Филатова бы решила — тому ударили в нос пары сероводорода или ещё какого пахучего элемента, но на уроке физики ничего такого не было. Значит, он чуял её запах. И, по всей вероятности, ему это не понравилось. — Противогаз в соседнем кабинете, — зло проинформировала его Анастасия, делая расчёты в тетради. — Зачем он мне? — Чтоб мою вонь не нюхать, — огрызнулась та. — Ты не так п… — но расстроенная Филатова не дослушала и, не дожидаясь звонка, вылетела из кабинета. Следующие уроки прошли, словно под пыткой. Но, благо, на них Квитун сидел не с ней, но не проходило и пяти минут, как он давал о себе знать. То по истории блестяще отвечал на вопросы учителя, то на английском говорил так, словно являлся англичанином. Даже на литературе наизусть цитировал Шекспира. Словно являлся неким вундеркиндом, а не простым новеньким учеником. Это всё так начало раздражать Филатову, что она вообще не рвалась отвечать у доски, хотя обычно делала это практически на каждом уроке. Являла собой волшебную палочку-выручалочку для одноклассников, которые почти поголовно не были готовы к занятиям. — Эй, Насть, чего случилось? — подсел к ней Лучин. — Ничего. — Уверена? — Мищенко тоже пересел со своим обедом к ней за столик. — Будто вы не слышали, что было пять минут назад? — Мы не просто слышали, мы засняли, — ухмылялся Женя. А после протянул ей телефон, где было видео, в котором Захарченко во всех красках извинялся перед ней на коленях. — Его Ратибор заставил это сделать, — без энтузиазма и какой-либо радости пояснила Филатова. — Ну, хоть кому-то удалось найти на них управу. — Вы не поняли, — грустно вздохнула Настя. — Такое впечатление, что я попала в молодёжную комедию, где главный красавчик школы влюбился в глупую наивную замухрышку — где серая мышка становится лебедем. Вот только я не хочу ею быть. Это глупо. А он не хочет этого понять. И вообще у меня такое впечатление, что он за мной следит. — Последи за ним в ответ, — в той же манере предложил Лучин. — Да ну. — Кстати, — чуть обеспокоенно начал Мищенко. — Ты как вчера добралась? Отец не ругался? — Нет, всё хорошо, — она ярко помнила вчерашнее происшествие, но парней посвящать в это не стала. Слишком много вопросов роилось у неё сейчас в голове. Но занятия не ждали, потому Анастасия отправилась на последний сегодняшний урок. Физкультура. Практически самый любимый предмет у школьников. Ведь только на этом уроке ничего не задают, да ещё и можно поиграть в мяч, если не нужно сдавать нормативы. Но они были на горизонте, и подготовиться нужно. Потому тренер женской половины класса устроил пробный экзамен. К удивлению всех, Филатова побила прошлогодний рекорд по подтягиванию на турнике среди девушек, который принадлежал Карине. Золотухина даже рассердилась, наблюдая, как Настя, раз за разом, подтягивалась. Да, ежедневные летние вылазки на колючую полянку не прошли даром. А вот когда настал черёд прыжков, Филатова оказалась в числе последних. То ли ей скорости при разбеге не хватало, то ли она на самом деле была толстой, но удача улыбнулась ей уже на следующем упражнении. Канат — самый не любимый спортивный инвентарь для девочек. Карина была не в счёт. Она с готовностью подошла к одному из канатов и принялась ждать, когда для соревнования займут второй (они всегда соревновались, кто быстрее доползёт до верха и обратно), но никто не хотел этого делать. Тогда эстафету приняла Анастасия, и по свистку тренера, они поползли вверх. Начало было резким у обеих. Даже до середины они добрались одновременно, но вот после, у Филатовой словно открылось второе дыхание, и она с удвоенной скоростью доползла до верха, тем самым обогнав Золотухину. Там она осмотрелась, ей в этот момент было приятно смотреть на всех свысока. Некий триумф. Это, конечно, же не понравилось Карине, потому она подгадала момент, когда на них, казалось, никто не смотрел и толкнула ногой Филатову. Та не успела скооперироваться, ещё и была увлечена видом того, как Ратибор подтягивался на турнике, потому почти со свистом полетела вниз. Настя уже ожидала удара, темноты и как очнётся в больнице, но вместо этого чувствовала прохладу и как её сжимают нежные руки. А ещё был манящий запах морозной свежести и розмарина. — Ты получишь выговор! — Слышала она строгий громкий и отчитывающий голос тренера. Видимо, Анжелика Руслановна всё же заметила подставу от Карины. — Золотухина, тебе остаётся лишь надеяться, чтобы Настя не написала заявление. — Но с ней же ничего не случилось, — возражала Карина. — Радуйся, что ничего не случилось, иначе это попахивало бы уголовкой. Скажи «спасибо» Квитуну, что оказался рядом. «Значит, меня поймал Ратик» — мелькнуло в голове Филатовой. — «Но как? Он же был на другом поле. Или нет?» — Живая? — услышала она знакомой морозный голос, а по телу пробежались мурашки, словно её уронили в снег. — Да, опусти меня, пожалуйста, вниз. Но Квитун замер, будто в него молния попала, а он всего лишь посмотрел на шею Филатовой, по которой скатилась капелька пота и скрылась в разрезе майки. — Извини, — сдержанно проговорил тот. После он грубовато поставил её на пол и убежал. — Филатова, ты цела? — вернул её на землю тревожный голос Анжелики Руслановны. — Скорую нужно? Или в медпункт иди — сходи. — Нет, всё хорошо. — Тогда иди домой. — Ага, — кивнула она и направилась в раздевалку. По пути она смерила презрительным взглядом Карину и Леру с Аней, которые изображали смертельное горе, по случаю её выживания. — Как же вы меня все достали. В смешанных чувствах Анастасия доковыляла до раздевалки, поскольку после пережитого её ноги почему-то отказывались держать. Словно она их обе отсидела, и теперь будто ватные палочки, а не кости. Переодевшись, она собралась с духом и пошла на стоянку. При приближении Филатовой к машине, у неё возникло чувство слежки. Было странно, ведь раньше она не замечала за собой паранойи. А сейчас она в таком состоянии уже целый месяц. Зацикливаться Настя на этом не стала, да и с удивлением заметила, что её «японец» не просто чистый, а сверкает. Видимо, машину ещё и воском натёрли. Осмотревшись, она заметила новенький Рав, значит, его владелец всё ещё в школе, но у Насти было такое впечатление, что Ратик уже давно покинул территорию. Правда, и чувство паранойи оставалось на месте. Забравшись в машину, Филатова поехала в своё излюбленное место в парке. Но поехала она с неким переживанием, что не сможет там найти место для парковки. Оно оказалось, ведь праздник закончился, потому большинство людей были заняты на работе, и парк нашёлся полупустым. Лишь на лавочках встречались группки студентов и мамы с детьми. Пройдя дальше к озеру, Филатова, как обычно забралась на дерево и через ветку спрыгнула на лужайку в высоких зарослях. Там она, наконец, расслабилась и пустила в организм никотин. После принялась работать с блокнотом. Для неё самой была загадка, что она там пишет. Иногда это были просто мысли, переживания. Иногда она записывала туда свои сны, но чаще там встречались отрывки рассказов, сценки, зарисовки, которые когда-то могли стать полноценным рассказом. Так она и заснула. Очнулась лишь, когда то ли во сне, то ли наяву увидела лицо Ратибора без очков. Красивые русые пряди падали ему на лоб, густые ресницы открывали восхитительные глаза то ли карего цвета, то ли какие-то красные. Ровный нос и пухлые губы, они просто манили впиться в них поцелуем. Из поцелуя вырывался солнечный свет, стало так приятно, но Филатова моргнула, и образ исчез. Опечаленная она отправилась домой, не заметив остатков солнечной вспышки.