Зависимость

To let me dangle at a cruel angle Oh, my feet donʼt touch the floor Sometimes youʼre half in and then youʼre half out But you never close the door What kind of man loves like this? © Florence + the machine

Молли ставит чашку Петри под микроскоп, настраивает линзы, записывает результат в блокнот. Хорошо, что за долгое время работы в морге все ее действия давно достигли автоматизма, и она умудряется провести уже второе вскрытие, совершенно не задумываясь над тем, что делает. Но вот слегка подрагивающие руки все же подводят ее - пустая пробирка падает на кафельный пол, мелкие осколки разлетаются в стороны. Вдребезги. Это слово как нельзя лучше подходит для описания душевного состояния Молли Хупер. — Ты очень рассеянна в последнее время, у тебя все в порядке? — бесстрастный голос режет по нервам. В своем воображении Молли хватает со стола вторую пробирку и швыряет в кудрявую голову его обладателя. А потом кричит. Возможно, подходит ближе и молотит руками по его груди. Дает пару звонких пощечин. В реальности она крепко сжимает губы и молча идет за веником. *** Все изменилось два месяца назад. Тогда Джон нашел Шерлока в каком-то притоне, и Молли раздавала ему вполне реальные пощечины прямо в этой лаборатории. Она отлично помнила, как несколько лет назад Шерлок чуть не уничтожил себя, если бы не Майкрофт, буквально за уши вытянувший брата из героиновой могилы. Через пару недель после того случая Шерлок в своей манере поджидал ее в лаборатории поздно вечером, когда Молли уже окончила работу. Услышав знакомый голос за спиной, она вздохнула, готовясь к очередной внеурочной ночной смене с детективом, распутывающим новое громкое дело. Но ошиблась. Шерлок пришел попрощаться, что случалось уже не раз до этого. Он пропадал, а потом вновь возникал в ее жизни, появляясь из ниоткуда как черт из табакерки. Но в этот раз что-то изменилось. — Прощай, Молли. Сердце пропустило удар, а все тело будто оцепенело. Шерлок действительно прощался, она видела это в его взгляде. — Но…, но когда ты вернешься? — Мы можем больше не увидеться, Молли. Шерлок подошел ближе и наклонился, оставив на ее щеке почти невесомый поцелуй. В своем воображении Молли схватила его за лацканы пальто и притянула ближе, умоляя сказать, что он врет. Что он никуда не уезжает, что он всегда будет незримо присутствовать в ее жизни, поджидать ночами в лаборатории, ставить в тупик едкими замечаниями, изводить своей холодностью и рушить ее отношения со всеми возможными кавалерами одним лишь пронзительным взглядом (включая Тома, с которым она даже успела обручиться, но, увы). Но, конечно, ничего из этого Молли не сделала. Шерлок растворился в темноте коридора, словно призрак, а она осталась стоять в пустой лаборатории, беззвучно рыдая. Но скорбеть ей пришлось недолго. На следующий день на всех экранах страны глумился якобы мертвый Мориарти, а еще через день Джон сообщил ей, что Шерлок побывал в больнице с передозом. Куда он намеревался уехать Молли так и не узнала, да ее это и не интересовало, потому что печаль как ветром сдуло, осталась лишь злость и невероятное желание придушить засранца собственными руками. Молли не поехала справиться о его здоровье и даже не позвонила. Джон с Майкрофтом наверняка позаботятся о нем, а видеть его под кайфом или выслушивать поток проницательных замечаний на свой счет не было сил. Он пришел сам. Поздно вечером, как обычно. Будто не было прощания и истории с наркотиками. Шерлок материализовался за ее спиной как долбанный полтергейст, заставляя невольно подпрыгнуть, а сердце забиться чаще. Но Молли сразу увидела, что что-то не так — слишком уж давно она его знала. Порой казалось, что целую вечность. Его зрачки чуть темнее, в голосе чуть больше металла, а ладони невольно сжимаются в кулаки. Боже, да у него чертова ломка. — Кажется, ты была права на мой счет, Молли. На этот раз я погрузился в игру слишком глубоко. — Что тебе нужно? — Молли слышит свой голос раньше, чем успевает подумать. Забыта злость и обида. Шерлок пришел к ней за помощью и нет смысла обманывать себя — она сделает все, что потребуется. — Ты. Молли задерживает дыхание. Дежавю. Все это случалось уже тысячу раз. Но ему нужно не то, что обычно рисует ее несомненно воспаленное воображение. А всего лишь инсценировать смерть, незаконно осмотреть труп или воспользоваться лабораторией — банальные вещи в духе Шерлока Холмса. Уже через секунду он скажет что-то вроде: «помоги мне эксгумировать труп», или «Джон занят, мне опять требуется помощь в расследовании», или, учитывая его состояние, «Молли, достань мне морфий». Молли ждет продолжения, предвкушая горький привкус разочарования, всегда настигающий ее при общении с Шерлоком. Шерлок молчит и подходит совсем близко, так что Молли оказывается прижатой спиной к двери и приходится задрать голову, чтобы видеть его лицо. В такие моменты она всегда жалеет, что не носит каблуки повыше. — Скажем так, есть у меня одна теория, которая требует экспериментального обоснования. Последнее, чего ожидала Молли в тот момент, это что жесткие губы накроют ее рот в требовательном поцелуе. Она придавлена к стене, зажата в капкане его рук, как мышь в мышеловке. Коленки поджимаются, когда он отрывается от ее губ и целует, покусывает чувствительную кожу чуть ниже уха. Тяжелая сумка сползает с ее плеча и падает на пол, но Молли не замечает этого — всякое благоразумие в раз покидает ее. Надо бы спросить, какого черта происходит, под кайфом ли Шерлок, и что за бесчеловечный эксперимент он собрался над ней провести. Но реальность впервые настолько лучше воображения, что Молли молчит, боясь, что слова все испортят. Она поддается его напору, позволяя уложить себя на холодный лабораторный стол. Сквозняк полоснул голую кожу, когда Шерлок стягивает с нее пуловер вместе со спортивным лифчиком (Молли краснеет, обещая себе впредь носить исключительно кружево, но разве она могла предположить такое, собираясь утром на работу?) Последние капли рассудка покидают ее, когда Шерлок втягивает в рот торчащий сосок, слегка сжимая зубами — Молли стонет в голос и запускает пальцы в непослушную гриву кудрявых волос. Боже, сколько раз она мечтала потрогать их и сколько раз трогала — исключительно в своих фантазиях. Но все фантазии меркнут по сравнению с реальностью. Шерлок продолжает читать ее и сейчас, узнавая желания раньше нее самой. Он прокладывает дорожку из дразнящих, порхающих поцелуев вниз от груди к поясу джинсов, и избавляет ее от остатков одежды за считанные секунды. Молли хочет возмутиться тому факту, что сам Шерлок остается полностью одетым — лишь пальто небрежно сброшено на пол. Но задыхается, когда его пальцы, которыми она столько раз любовалась исподтишка, оказываются между ее ног, внутри нее. Он двигает рукой уверенно и ритмично, не спуская с нее слегка затуманенного взгляда, и Молли выгибается на столе, чувствуя себя лабораторной зверушкой в его руках. Но ей все равно, потому что она никогда не чувствовала себя прекрасней. — Шерлок, — шепчет Молли и тянется к молнии его брюк. Руки дрожат, она едва справляется с ремнем, и Шерлок помогает ей. Через мгновение столешница больно врезается в бедра, когда Шерлок впечатывает Молли в холодное дерево, но ей плевать. Она сжимает ладонями его плечи, проводит пальцами по шее под воротом рубашки — Шерлок так и остался одет, а ей отчаянно хочется трогать его обнаженную кожу. Он отнюдь не нежен, но это устраивает Молли на все сто, она приноравливается к его быстрому темпу, встречая каждый глубокий толчок и хватая ртом воздух, как утопающая. Она пытается поймать его взгляд — такой же расфокусированный, как когда… И тут Молли накрывает волна понимания — Шерлок уже не здесь, он в Чертогах, а она, Молли, всего лишь доза, призванная помочь ему решить какую-то логическую задачку. Наверное, нормальной девушке стало бы обидно, но Молли давно смирилась с тем, что она не нормальная, ведь терпит Шерлока и его выходки столько лет. И уж точно ни один его прошлый проступок не приносил ей такого наслаждения. Молли до крови прикусывает губу, чтобы сдержать крик, когда все тело пронизывает волна экстаза. Шерлок делает еще несколько грубых хаотичных толчков и с глухим стоном кончает ей на бедро. Несколько мгновений он придавливает ее своим весом к столу, выравнивая дыхание. Молли хочет что-то сказать, сама не зная что, но он накрывает ее рот ладонью. - Шш. Мне нужно подумать. Шерлок первый мужчина в ее жизни, которому после этого нужно подумать, но у него все не так, как у людей. Молли просто наслаждается ощущением его тела, жадно вдыхая тонкий аромат мужского одеколона. Но вот он резко поднимается, принимаясь поправлять одежду. Что-то щелкает в голове Молли, включая рассудок. Она вдруг остро ощущает, как ноют бедра от жесткого общения со столешницей, а собственная нагота заставляет залиться краской стыда. Она смущенно сдвигает ноги, чувствуя, как между бедер растекается липкая влага, и садится, дрожащими руками шаря по столу в поисках одежды. Шерлок нагибается и подает ей свитер — тот валялся на полу. Он не произносит ни слова и лицо его невозмутимо, как обычно. Будто все произошедшее самое обычное дело и они не более чем изучали очередной образец с места преступления, а не трахались на столе, словно одичавшие. — Шер…, - второй раз пытается начать разговор Молли, но ее вновь обрывают. — Полагаю, тебе нужна минутка привести себя в порядок, жду тебя внизу, - Шерлок, выдвигает шкафчик того самого стола, на котором сидит Молли, и кладет рядом с ней пачку влажных салфеток. А потом оставляет ошеломленную Молли одну. Он действительно остался ждать ее внизу и даже поймал им кэб, чтобы довести ее до дома — раньше Молли понятия не имела, что он знает, где она живет. Но это же Шерлок Холмс, конечно, он знает все. Они молчат всю дорогу, и только когда такси останавливается у дверей ее подъезда, Шерлок на мгновение сжимает ее руку в своей ладони. — Спасибо, Молли. Молли не уверена, что нужно ответить на это, поэтому просто выходит. Неделю ничего не происходит. Шерлок где-то ловит ожившего Мориарти, помогает полиции, возможно, препарирует мышей — в общем, живет обычной жизнью Шерлока Холмса. А Молли ходит на работу как робот, каждый раз мысленно репетируя длинную речь, которую она непременно выскажет ему прямо в лицо при встрече. Обязательно. Никак иначе. И ни его голос, ни колкие замечания, ни совершенно невыносимый прожигающий Молли насквозь взгляд голубых глаз не смогут ей помешать. Только при следующей встрече Шерлок ничего не говорит и даже не смотрит на нее, он просто поджидает ее у дверей квартиры после смены и начинает целовать без каких-либо предисловий. — Шерлок, что, черт побери, ты делаешь? — все-таки выдавливает она, когда они уже на полпути в ее спальню. — Я думал, мои намерения совершенно очевидны даже для человека не обладающего моим уровнем ай-кью, — Шерлок ловко расстегивает ее лифчик (их верхняя одежда осталась где-то в коридоре), одновременно подталкивая к кровати. — Я спрашивала о другом! — Молли твердо намерена в этот раз не дать ему остаться в одежде и принимается за пуговицы его рубашки. Надо сказать, жутко мелкие и тугие. Шерлок закатывает глаза, опрокидывая ее на кровать. Упершись коленом в край матраса между ее ног, он быстро расстегивает рубашку. — В прошлый раз мы оба были удовлетворены. Но стол натер твою чудную попку, так что ты не могла сидеть два дня, поэтому в этот раз я выбрал кровать. Молли хочется его придушить, но Шерлок уже накрывает ее своим телом — от ощущения его голой кожи на своей у Молли перехватывает дыхание. А когда Шерлок целует ее, не заданный вопрос совершенно испаряется из головы. В этот раз все происходит не так стремительно. Молли успевает насладиться ощущением его рук и солоноватым привкусом его тела, когда ей удается перехватить инициативу, оказавшись сверху. Шерлок стягивает с ее волос резинку, наматывая каштановые локоны на кулак, когда она ласкает его ртом. Его хриплые стоны так распаляют ее, что Молли кончает едва ли не сразу, как только Шерлок вновь подминает ее под себя, входя одним размашистым, глубоким толчком. Он замирает на секунду, прикусывая мочку ее уха, и движется дразняще плавно и медленно, сводя Молли с ума, пока она не начинает бесконтрольно шептать его имя. — Пожалуйста, Шерлок… Шерлок дает ей то, о чем она просит, зажав ее запястья над головой и вколачивая в кровать, так что старенький матрас жалобно скрипит под их весом. Они кончают почти одновременно, и на этот раз Молли не в силах сдержать крик. Шерлок глухо стонет ей в шею, вновь придавливая всем своим весом, но Молли только крепче обнимает его за шею. *** Так продолжалось уже полтора месяца. Шерлок то пропадал, то как ни в чем не бывало заявлялся в морг с Лестрейдом и Джоном, осмотреть новый труп, а то звонил поздно вечером в дверь ее квартиры и, не утруждая себя больше разговорами и объяснениями, занимался с ней сексом. «Занимался сексом» — дурацкое словосочетание, Молли его терпеть не могла. Слово «трахались» ее тоже не особо устраивало, но подходило к ситуации намного больше, потому что именно это между ними и происходило. Как-то раз Молли ненароком спросила у Джона, как дела у Шерлока и завязал ли он с наркотиками. Шерлок в это время изучал очередной труп, и Молли очень надеялась, что он их не слышит. — Слава богу, Майкрофт промыл ему мозги и с последнего случая все в порядке. Я волновался, потому что он явно испытывал что-то вроде ломки, но смог справиться. Ты же знаешь Шерлока. Ему все не по чем. «Конечно, ему-то точно все не по чем». В отличии от нее самой. Когда Шерлок появлялся в морге, Молли неизменно злила его отстраненность и холодность, но когда он с жаром целовал ее дома, она забывала все на свете и совершенно не могла противостоять ему. Молли начала замечать, как считает дни между неожиданными появлениям Шерлока в ее квартире. Работа, которая обычно казалось интересной, больше не увлекала, а на редкие звонки подружек пойти прогуляться или посидеть в баре она стала отвечать неизменными отказами. Она боялась, что когда Шерлок придет, ее не окажется дома. И он решит больше не возвращаться. То, что Шерлок может не вернуться, решив, что эксперимент подошел к концу, пугало Молли больше всего. «Ее личный сорт героина», — кажется, она встречала такое выражение в каком-то подростковом романе, которые почитывала раньше, когда становилось особенно одиноко. Теперь она забросила читать даже научные журналы, на десяток которых была подписана. Чертов Шерлок Холмс сводил ее с ума. Она сметала в совок мелкие осколки стекла, когда он повторил свой вопрос. — Молли, в чем дело? И тут ее терпение лопнуло. Она отбросила веник в сторону и развернулась к Шерлоку лицом — тот сидел, уставившись в микроскоп и даже не соизволив взглянуть в ее сторону. —Ты еще смеешь спрашивать, в чем дело? Ты?! Видимо, ее слегка истеричный тон все же привлек его внимание, и Шерлок удивленно взглянул на нее. —Ты имеешь в виду наши встречи вне работы? Ты хочешь их прекратить? — Нет! — выпалила Молли и покраснела. Шерлок изогнул бровь, в его глазах она явственно увидела смех. — Это не смешно, Шерлок! Да, я не хочу прекращать, потому что, черт побери, это самый лучший секс в моей жизни, — Молли опять запнулась, чувствуя, что теперь у нее горят не только щеки, но и уши. — Тогда что не так, Молли? Ты хотела этого почти с первого дня нашего знакомства, — тут Молли пожалела, что не может провалиться под землю, что, к сожалению, часто случалось в разговоре с Шерлоком, — а я, признаться честно, раньше сильно недооценивал плюсы… физической близости. — Плюсы физической близости, — эхом повторила Молли. Внутри все будто упало. — В этом-то и дело, Шерлок. Для тебя это просто эксперимент, даже процедура. Не предполагающее эмоций действие. А я… я схожу с ума. Ты излечился от зависимости, зато подсадил на нее меня. Молли зябко поежилась, вдруг ощутив прохладу лаборатории. От пронизывающего взгляда Шерлока хотелось убежать, запереться в спальне и лежать, укрывшись одеялом с головой. Вот только он уже давно сделал дубликат ключей от ее квартиры, и Молли негде спрятаться. Она смотрела в пол, поэтому не увидела, но почувствовала, как он подошел, и опять пожалела, что не носит каблуков. Ее глаза оказались где-то на уровне второй пуговицы его рубашки и именно на эту чертову пуговицу, которую было так сложно расстегивать, она и уставилась. — Прости, — впервые в голосе великого Шерлока Холмса Молли послышалась некоторая неуверенность. — Ты же знаешь, высокоактивному социопату сложно помнить о чувствах других людей. Но если бы мне нужно было, как ты выразилась, «действие, не предполагающее эмоций», я бы обратился к женщинам соответствующей профессии. Поверь, я знаю об их существовании. Глаза Молли удивленно расширились — что он пытался сказать? Шерлоку же, видимо, надоело разговаривать с ее макушкой, и он осторожно сжал пальцами ее подбородок, вынуждая поднять голову. — Я такой, какой я есть, Молли, и не могу предложить другого. Я бы никогда намеренно не причинил тебе боль, но если это так, то я больше не появлюсь в твоей квартире. Просто знай, что я бы не хотел прекращать наших… — Шерлок запнулся, следующее слово далось ему с явным трудом. — Я бы не хотел прекращать наших отношений. Сердце Молли забилось часто-часто. — А у нас отношения? — В моем понимании этого слова, безусловно. Прости, не могу предложить романтических свиданий, как я уже сказал, я… Молли не дала ему договорить, встав на цыпочки и прижавшись к его губам. Шерлок обнял ее за плечи, отвечая на поцелуй. — Я правильно понимаю, что прекращать мы не будем? — спросил он через несколько мгновений, когда они отстранились друг от друга, чтоб перевести дыхание. — Нет, но высокоактивному социопату придется пойти на несколько уступок. Да не пугайся ты так! — Молли улыбнулась, почувствовав, что плечи Шерлока слегка напряглись. — Я не собираюсь знакомить тебя с друзьями и таскать на романтические комедии в кино. Но было бы неплохо, если бы ты хотя бы иногда просто разговаривал со мной. И оставался до утра, а не сбегал, пока я сплю. Минуту Шерлок задумчиво рассматривал ее, а потом хитро улыбнулся. — Мы только что отлично поговорили, поэтому можем ехать к тебе - я помню, что здешняя столешница недостаточно комфортна. И я обещаю остаться до утра, если на завтрак ты сделаешь мне оладьи. Миссис Хадсон готовит отличные оладьи, я к ним привязался. Обещаешь? Молли с трудом сдерживала смех, но кивнула ему со всей возможной серьезностью. — Оладьи на завтрак, обещаю.

And with one kiss You inspired a fire of devotion that lasts for twenty years What kind of man loves like this? © Florence + the machine