Её имя - Мерри

      Идя под звездным небом и ощущая дуновение ветра, ты понимаешь, что жизнь – это прекрасная штука, пусть даже такая несчастная, как у меня. Мне всегда нравилось гулять в этом саду по ночам. Вокруг нет ни людей, ни шума, не то, что в нашем сиротском приюте. В приюте я жила сколько себя помню, мои родители отдали меня туда с рождения. Почему меня не взяла к себе другая семья я не знаю, но как-то так получалось. Когда в приют приходили новые родители, все начинали думать, что это пришли за ними, они бегали и бросались на шею новоиспечённым парам. Сначала я бегала вместе с ними, а потом перестала, я уже не видела в этом смысла. Пары приходили, забирали кого-то из моих друзей и уходили, а я оставалась. Всегда оставалась. Мне не нравилось в приюте, хоть все ко мне и относились хорошо, ласково называя меня Мерри, мне всегда казалось, что меня не должно тут быть. Как будто здесь я оказалась по чьей-то ошибке. Каждый день в приюте был очень однообразен. Поэтому я каждую ночь выбиралась в тот небольшой заброшенный парк. Детей в приюте было много, и никто не замечал моего ежедневного исчезновения. Для своих двенадцати лет я была очень сообразительна, хотя порой учителя этого не замечали. Внешность у меня была самая обыкновенная, за исключением волос, у меня были прекрасные золотые кудри. И порой мне казалось, что именно из-за них воспитатели хорошо ко мне относились.       Сегодня ночь была особенно темна, а луна и звезды светили особенно ярко. По крайней мере мне так казалось. В этом парке я брожу уже давно, но до конца его так и не изучила, поэтому каждая новая тропа кажется для меня большим открытием чего-то неизведанного. Вот и сегодня я нашла такую тропу. Это была небольшая тропа, густо обсаженная деревьями по бокам. Это было лето и тени от деревьев делали эту тропу темнее остальных. Я медленно пошла по ней, думая о своём. Когда стало совсем темно, я не заметила корня дерева, торчащего из земли, и споткнулась. Ненадолго я потеряла сознание, очнувшись, я поняла, что упала в какую-то яму и ударилась головой, от чего она так сильно у меня болела. Здесь было холодно и пахло сыростью. Я попыталась встать, но нога ужасно ноющая до этого дала о себе знать. Только сейчас мои глаза, привыкшие к темноте, увидели лужу крови на сырой земле. Я хотела осмотреть ногу. Но поняла, что даже не могу ей пошевелить из-за ужасной боли. С большим трудом я перевернула её, и увидела кость, торчащую чуть ниже колена, и рану из которой хлестала кровь. Мне пришлось оторвать полоску ткани от своего старого голубого платья, и перевязать ногу. Я хотела попробовать встать и осмотреться получше, но я почувствовала дикую усталость. Видимо я слишком долго лежала без сознания, и крови вытекло слишком много. Как я поняла: я упала в глубокую яму, некогда вырытую для колодца, но так и недоделанную. Я лежала на холодной земле, чувствуя ужасную боль, и смотрела на небо. Мне казалось, что так должно было случиться. Мне самой хотелось, чтобы это случилось… Как будто эта ночь, эта яма – это всё сделано для меня. Тогда я подумала, что никто не заметит моего исчезновения, никто не будет меня искать, а даже если и будут, то не в этом парке, не в этой яме, не в этой жизни… Я лежала в этой яме казалось целую вечность, я уже почти не чувствовала боли, я чувствовала только усталость и тяжесть своего существования. И вдруг мне стало так легко, с меня спали оковы этой бренной жизни. Я поняла, что умерла и с лёгкостью покинула эту яму. Оглянувшись, я увидела себя, лежащую на дне этого колодца. Моё лицо выражало радость, на губах была улыбка, глаза закрыты. Мои волосы аккуратно лежали на плечах, всё так же отливая золотом. Но я поняла, что мне пора, я пошла дальше, вглубь той тёмной тропы и навсегда обрела Счастье.