Зеркало

      Нас было трое с самого начала. И сейчас я бы сказала, что лучше бы этого начала не было.       Каждая из нас горела мечтой оказаться где-то в другом мире…       Таково скрытое желание любого мечтателя. Пытаться вырваться за границы сознания с помощью искусственно созданных путей. Но книги, фильмы, игры — что бы то ни было, — это лишь попытки сбежать из реальности. Зачем? Все просто. Кого-то изводит скука, словно болезнь. А кто-то находит в искусственных мирах отдушину. Ведь мир настоящий кажется кошмаром наяву, более страшным, чем даже созданные вселенные. В какие-то моменты жизни, кажется, что где-то там лучше.       Однако, когда мы мечтаем оказаться где-то там, по ту сторону экрана или страницы, одну вещь мы все же не понимаем, не осознаем в полной мере. Она словно неуловимая тень скользит над тобой, но не показывается в поле зрения. Когда, сидя в кресле и потягивая чай за любимой игрой, вы не знаете насколько это — быть там на самом деле. Что это больно. Это ни разу не шутки. То будет не приятная прогулка по обожаемой вселенной. Кровь будет настоящая, боль тоже.       И вы думаете кто-то из нас знал об этом? Нет.       Нас было трое… Трое девушек с холодным оружием наперевес и боевыми собаками. Которые раньше не знали этого ужаса, не были знакомы с холодом стали, с рваными ранами, и порождениями тьмы. Настоящими, гниющими, бродячими и злыми кусками плоти, движущих одним сознанием. И с единственной задачей — убивать. ***       Мы собирались вот так иногда, компанией. Но в этот раз… все ощущалось иначе. А может дело было в вине. Оно всегда навевало на меня какую-то туманную грусть.       Мне говорили, что я просто не умею пить. И правда, не умею. Точнее не пью. Но иногда случается, что и мне этого хочется.       И я сидела, разглядывая багровую сладко-горькую воду в бокале, которую мне никак больше не хотелось допивать. Вкус у него оказался не такой, как обещал привлекательный внешний вид бутылки. И не «зашла» она ровным счетом никому из нас троих. Кто-то высказался, что я купилась на цену, кто-то, что вина не моя, а лишь меркантильного производителя.       Наигравшись, наконец, с бокалом, я решила от того избавиться. Но вышло совсем не так, как я планировала это сделать.       Мы сидели в беседке, поставили с дюжину свечей (они не мешают думать и смотреть в ночь), пахло тишиной и летом, а под ногами пыльная и шершавая каменная кладка, которая лежала здесь, похоже, с прошлого века.       Я облокотилась о старую колоду, на которой стояла темная бутыль (гордо занимала место топора). Увела бокал не глядя, чтобы отставить прочь опресневевшее вино. И, как ответ моей небрежности, послышался звук разбитого стекла, обращая на себя взгляды всех присутствующих. Бокал с недопитым вином полетел вниз, запутавшись в моих пальцах. На полу же красовалась алая лужица, быстро растекаясь по канальцам между плитками и прочь — глубже в землю. — Так, Дюне больше не наливать, — это были слова первой, Йоко. Йоко девушка была необыкновенная. У нее была интересная манера подтрунивать и выражать эмоции, так что диалог с ней всегда выглядел забавно. Она была открытая, чистая. И обладала невероятным обаянием. Светлая кожа, волосы темные, а изнутри виден ярко-алый, словно пламя цвет. — Бокал-то за что? — с толикой шутливой грусти произнесла вторая моя компаньонка. И имя ей — Френки, фамилия — Листау. Немка. Леди крайне изящная, женственная, а по натуре невероятно сильная. Иногда я не понимала, как в хрупком теле содержалось столько мощи. Она была такой, сколько я её знаю. Френки носила светлые волосы — цвета стали, длинные спутанные из волос ленты, собранные сзади в высокий хвост для удобства. Если черноволосая Йоко напоминала внешностью Белоснежку, то Френки была бы Снежной королевой. Эталон Нордической Красоты.       Их насмешкам я только улыбнулась и принялась собирать осколки во избежание несчастных случаев. Но, конечно, поскольку весь день шел на одной ноте, то бишь, мне не везло во всем. Неизбежно было и то, что попытавшись предотвратить травмы, я сама на это же и напоролась.       Резко отдернув руку, я обнаружила блестящую бусинку, выступившую на подушечке, которая цветом едва ли отличалась от содержимого, прежде блестевшего в бокале — виновнике моего пореза.       Все, что вылетело из меня это слово «Чёрт». По большей части не из-за того, что я порезалась, а потому, что понимала, что мне придется встать и идти в дом. И, встав с насиженного ленного места, я поплелась за пластырем и инструментами для уборки.       Девчонки, наверное, были рады тому, что им не придется в этом участвовать.       Войдя в дом, я не успела сделать несколько шагов, как вдруг замерла, заприметив кое-что необычное.       На кофейном столике, посреди прочей привычной мелочи, обитающей там, лежал предмет, мне совершенно не знакомый. Зеркало, окаймленное узорами, не похожими ни на что прежде мной виденное. Но отчего-то знакомое до боли. И я стояла, как зачарованная, уставившись на это зеркало, а память упрямо не давала мне вспомнить происхождение этих узоров.       И, совершенно позабыв за чем направлялась изначально, я поспешила обратно. Надеялась, что у моих приятельниц найдется для меня ответ. — Дюна, — вновь обратилась ко мне Йоко Рион, заметив мое приближение, — У нас новости. Пока ты гуляла, Френки тоже порезалась. Мне кажется это заразно!       Я кинула быстрый взгляд на поранившуюся подругу и за неимением ответа показала найденный предмет. — Ничего себе, — наша «снежная королева» взяла зеркальце и заметила, — оно, наверное, древнее. Ты где его взяла? — Я не знаю, в дом зашла а там оно, — честно призналась я, оставив вопрос незакрытым.       Йоко кинула неоднозначный взгляд на находку и решила, пока мы ее изучаем, покончить с разбитым бокалом, с которым не сумели разделаться мы. — Сейчас и тебя настигнет «проклятье»! — усмехнулась Френки, отвлекшись на мгновение реликвию. Не могла же она упустить момента пустить шпильку в ответ, в качестве мести. — Едва ли… Вероятность равна… — нахмурилась я, но заметив как прошипела Рион, разбирающаяся с блестящими крупинками, поняла, как я оказалась неправа, — …Нулю?. — Карма! — воскликнула Френки.       Мы дружно посмеялись, вместе с очередной пострадавшей.       И было у меня странное такое предчувствие, что дело травмами не кончится. И чёрт побери, лучше бы я оказалась не права.       Одним потоком, словно сильной волной во время шторма, меня прибило к земле. Заболела голова, а происходящее стало напоминать состояние, как в бреду на пике болезни… Когда больше не видишь, где реальность, а где сон.