Кофе для завоевателей

«Знаешь, почему я так нервничаю? Потому что я мечтала отправиться в рискованное путешествие, а сейчас чувствую себя шестисотлетней сосулькой! Надеюсь, мы взяли много кофе!..» ...сказала бы Валери Райдер своему брату. А он бы, конечно, ответил, что можно не нервничать, что ей не дашь шестисот — максимум двести. Валери проснулась немножко раньше, и лишь поэтому брат не мог подтрунивать над сестрой. С опаской и любопытством она разглядывала его, неподвижного под стеклом, безмятежно спящего, ну точь-в-точь пришпиленный жук в коллекции натуралиста. Стекло криокамеры запотело от ее дыхания, и она пальцем вывела задом наперед: «Доброе утро!» Утро спустя шестьсот лет, проведенных без снов. Да уж, без кофе тут точно не обойтись. Валери тихо прыснула: ей пришло в голову, что даже здесь, в Андромеде, она «родилась» раньше Скотта на пару минут. Еще один аргумент в ее пользу, если он закапризничает. Ведь «дважды старшая» — это звучит неплохо. Что звучит еще лучше? Ну, например... «У нас получилось, братец». «У нас получилось, отец». Слова эти распирали ее грудь и заставляли не просто нервничать — трусить. Пока что Райдер не поднималась на мостик, чтобы проверить, успешной ли была миссия. Неужто у них действительно получилось? Одна мысль об этом разбавляла кровь адреналином. У них за бортом будут точно такие же звезды, а вокруг них планеты, а между — пустой космос, но это уже будет не Млечный путь. И, к сожалению, пока что не дом родной. Но зато они живы, а главное, выспались, и это отличные новости. — Вставай, братец... Мы смогли... — нежно сказала Валери криокамере. Она не могла дождаться, когда же Скотт вылезет из этой штуки; на языке зрела шутка, что брат шестьсот лет не брился, так что девушки на него и смотреть не станут. Впрочем, Скотт еще на Земле всегда был соней. — Мы смогли... Выжить. Проснуться. Долететь? Отчаявшись, она с чувством приложилась губами к окошку, в котором виднелось лицо ее близнеца. Он был такой же скуластый и чернобровый, но у него ресницы были длиннее. Вот же они, дрожат, вызывают зависть. По мнению Валери, брат портил ей все прибытие. — Ну и храпи себе там, — и она направилась прямиком в рубку пилота — искать отца. По пути Райдер не встретила ни единой души, отчего родились вперемешку чувство гордости (первая!) и колючий страх (одна?). Самое странное, что и на мостике она была в одиночестве. Кресло пилота тоже пустовало. Шагнув к приборной панели «Гипериона», Райдер затаила дыхание. Перед ней распростерлась вся Андромеда, превосходящая красотой любую мечту и старинные сказки о чудесах Вселенной. Валери почти слышала завывание звездного ветра или считала, что слышит; или к ней без умолку взывали чудища, поглотители Андромеды? Блестящие оттиски звезд на черном полотне приковывали ее взгляд. Ведь все это — их. Весь мир принадлежит Райдерам. На душу Валери снизошла вселенская благодать, и она на секунду поверила во Всевышнего. А затем по-настоящему проснулась.

* * *

Это был ее единственный сон за шесть столетий. Валери изо всех сил глотнула воздуха и вскинулась, и вынырнула из холода криокамеры. Ничего не понимая вокруг себя, она озиралась и думала: «У нас получилось». «Гиперион» долетел, она знала это. Но больше отличных новостей не предвиделось, ведь Андромеда готовилась их встречать и призывала всех своих грозных чудищ. Дом они отыскали, ну а теперь его осталось только завоевать. Я готова, в волнении подумала Райдер. Но сначала — кофе.