Спасение мира, как способ прогулять сессию

— Третий курс, третий курс... – бормотал Ичиго, кое-как открывая дверь. – Хоть сейчас помирай, чтобы до сессии не дожить... Нет, нельзя было сказать, чтобы Куросаки так прямо не любил учиться – просто история не была его сильной стороной, а на юрфаке этот предмет почему-то считался очень важным. Вот другое дело – математика или физкультура... Парень грохнулся в кресло, вытащил из ящика нетбук и, с раздражением заметив, что зарядки осталось всего на семь минут, застрочил в интернет-дневнике: «Ками-сама, никому не советую поступать в каракурский университет на юридический! Чем нас там только не мучают... Хуже, по-моему, уже некуда. Откровенно не понимаю, как это у Тацки-кун получается так хорошо учиться?! Хотя Арисава – это Арисава, она, если потребуется, свернет горы, а потом удивленно воскликнет: «А куда подевались те симпатичные холмики? Они же только что тут были?..» Ох, люди, я, наверно, так скоро с ума сойду...». Аватарка у Куросаки была подходящая – грустный-прегрустны­й чибрик, льющий слезы над луком. Первый комментарий пришел практически сразу: «Куросаки, идиот, я просто выкладываюсь на все сто процентов и не боюсь никаких трудностей!». Так выяснилось, что в сети Тацки была известна, как «Вчелюстьногой-тян»­. Ичиго посмотрел на свой скромный ник «15» и подумал, что никогда больше не будет называть людей их именами в интернете, чтоб не вышло, как с Арисавой. Нетбук противно пискнул – значит, захотел кушать. Куросаки кое-как вытек из кресла и отправился на поиски зарядного устройства, которое в помойке, гордо именовавшейся его комнатой, было очень трудно найти. Внезапно все погрузилось во тьму. Естественно — очередное внеплановое отрубание света у простых и честных граждан Японии. Ичиго чертыхнулся – в темноте он наступил на что-то мягкое и скользкое. «Сливы!!!» — подумал вконец опечаленный парень. – «Точно, сливы... Мне ж Юзу прислала из дома килограмм наших слив, а я, выхухоль, их раздавил...» (только не спрашивайте, почему у Ицуго посреди комнаты лежали сливы – я бы не удивилась, если бы там где-нибудь по соседству валялась Большая Красная Кнопка от андронного коллайдера). Так и не найдя зарядки для нетбука, Ичиго плюнул на все и принялся оттирать со ступни несчастные фрукты. День был окончательно испорчен. Спустя час свет так не дали. Все это время Куросаки просто лежал посреди комнаты, раскинув руки. Затылок приятно холодила упаковка носовых платочков... «Эй, Куросаки-сан! Куросаки-сан, вы где?». Ичиго открыл глаза – в «прихожей», отгороженной шкафчиком, стояла молодая женщина лет двадцати пяти, не больше. Незнакомка помахала ладошкой (во второй руке она держала фонарик): «Ой, так вы все же дома! А я думала, что никого, кроме нас, нет, потому что все разъехались отдыхать в честь окончания рабочей недели...» Куросаки кое-как поднялся и подошел к гостье. Там выяснилось сразу две вещи: девушка оказалась младше Куросаки года на два, да и статус незнакомки был присвоен ей слишком поспешно – где-то ее Ичиго уже видел, а где – вспомнить не мог. «Орихиме! Иноуэ Орихиме, если точнее...» — представилась девушка. – «А вы – Ичиго Куросаки-сан, вы уже при мне представлялись, я запомнила». — А, ясно... – сконфузился Ичи. Три года прожить с человеком в одном доме и даже ни разу с ним не поздороваться – это слишком. А вот Иноуэ его сразу запомнила. — Орихиме-тян, ты кого-то еще нашла? — в и без того миниатюрную куросаковскую прихожку протиснулся смуглый высокий парень богатырского сложения. «Садо» — коротко представился он. — Похоже, – вздохнула Орихиме, – мы тут одни, а все остальные разъехались, кто куда. — Ну и что? – Ичиго как раз-таки хотелось побыть одному, чтобы вволю пожалеть себя, мученика современной системы образования. — А то, что сейчас мы пойдем праздновать! – воскликнула девушка. Чад только кивнул. Судя по всему, он был весьма и весьма немногословен. — Эээ... Праздновать? – переспросил Ичиго. Ему эта идея казалась как минимум странной. – А что праздновать-то? — Как — что, Куросаки-сан? Отключение света во всем квартале, наше с вами одиночество и просто-напросто то, что мы нашли друг друга. Правда, Садо-кун? – последний на сей раз проявил редкостную болтливость: — Я не против, Орихиме-тян. Вопрос в том – где? Оказалось, что и на этот вопрос у рыжеволосой был ответ: — Ну, я подрабатываю в одном кафе, там за мой счет и попируем. Куросаки возмутился: — За меня девушка платить никогда не будет! Я свою долю оплачу сам! Ичиго был далеко не беден – его отец заведовал частной клиникой где-то в пригороде. Естественно, ни сам Ишшин, ни кто-либо из его семьи недостатка в деньгах не испытывал. К тому же, каким бы пофигистом Ичиго не был, с самого детства ему втолковывали, что девушка за парня никогда не платит(вообще, ему много что втолковывали, но не в этом дело) . Это, как говорил Ишшин, было «не по — самурайски». Садо спокойно отозвался: — Можно подумать, что я бы позволил Орихиме-тян заплатить за меня. Это было бы низко... – и он вышел в коридор. «Блин, а они мне определенно нравятся» подумал Куросаки, глядя на растерявшуюся Иноуэ, которая всем своим видом выражала мысль: «И что мне теперь делать?.. Я ведь хотела угостить вас...». В конце концов, девушка справилась сама с собой: — Ну, раз все всё решили, тогда давайте пойдем! Да ведь, Куросаки-сан? Ичиго прервал ее: — Орихиме, я ненавижу, когда меня называют «Куросаки-сан», поэтому зови меня как-нибудь по-другому, о'кей? Девушка прикусила губу: — Тогда... тогда... Тогда я буду называть тебя «Куросаки-кун», ты не против? — Ага, не против... – разница между –кун и –сан была не ахти какая, но все же... До кафе троица шла молча. Сначала Иноуэ как-то пыталась поддержать разговор, шутить, но потом перестала –слишком мало все друг друга знали. Пожалуй, Ичиго никогда не видел таких кафе. Во-первых, даже словом «кафешка» это нельзя было назвать – заведение находилось на первом этаже многоэтажного дома и имело весьма и весьма солидный вид: двери из дерева, кованый фонарь в английском стиле, крыша массивного крыльца, крытая черепицей терракотового цвета. Вопреки всем ожиданиям парня, Орихиме направилась не прямиком к роскошному входу, а обогнула выступающую часть здания и прошла в неширокую дверь, явно предназначенную для обслуживающего персонала. Чад, не долго думая, поспешил за ней. Ичиго же ничего не оставалось, как проследовать за новыми знакомыми. — Садо-кун, Куросаки-кун, вам не следовало идти за мной. Для посетителей предназначена та дверь, на которую вы так удивленно смотрели – Иноуэ недоуменно посмотрела на парней, которые неловко топтались посреди миниатюрной комнатки, в которой сотрудникам полагалось переобуться. — Эээ... Орихиме-тян, скажи, а все сотрудники вашего кафе такие же миниатюрные, как и ты? – Ичиго аккуратно перешагнул через порожек, стараясь не сбить стоящий у самого входа громоздкий торшер. — Ну да, почти все повара и официанты – девушки. А что? — Может, Ичиго хотел сказать, что японские девушки очень миниатюрны и поэтому им хватает такого небольшого пространства? – скромно предположил Садо, в свою очередь , пытаясь не уронить Куросаки, который был страшно занят тем, что старался поставить на место все-таки почти свалившийся на него торшер. В конце концов, из соседней комнаты, привлеченная шумом вышла сухонькая старушка и мастерски (парой пинков с совсем не старушечьей ловкостью) выставила непрошеных гостей за дверь. Пришлось Ичиго и Садо входить через «парадные» двери. Первое, что бросалось в глаза в интерьере клуба – большой экран на жидких кристаллах, плюс то, что все столы были поставлены так, чтобы любому посетителю было удобно смотреть на него. «Что это за кафе такое?» — с интересом подумал Ичиго. — Добро пожаловать в кинокафе Нокахи Такамацу! – к ребятам почти подлетела запыхавшаяся Орихиме в наряде горничной начала двадцатого века: длинное (до середины икр) черное платье, кружевной белый передник и такая же наколка, волосы собраны в высокий хвост. Просто образцовая горничная! «Кинокафе?» — приподнял Ичиго бровь – «Ладно еще — косплей-кафе, где официанты в неко-ушках рассекают, но кинокафе – это что? Какой интерес смотреть телек в кафе? Я обычно пожрать бегу, чтобы хоть как-то до конца пар дотянуть, а вот телек – явно лишнее…» Иноуэ принялась объяснять с самым заумным видом, который только могла принять: — Понимаешь, Куросаки-кун, наше заведение предназначено для настоящих ценителей кинематографа. Прочие заходят сюда редко, потому что помещение находится далеко от всех промышленных районов города. Чтобы добраться к нам хотя бы от юридического университета, в котором ты, Куросаки-кун, кстати, учишься, нужно полтора часа на автобусе ехать. Помнишь, сколько мы сюда добирались? И это я вас еще дворами повела... Ичиго кивнул. Его интересовало не столько, сколько добираться до странного кафе, у которого даже вывески не было, сколько странные посетители, которые сами по себе уже выглядели весьма подозрительно. Незнакомцев было двое: молодой мужчина лет двадцати с небольшим и мальчик неопределенного (лет двенадцати-пятнадцати) возраста. Куросаки даже не мог сказать, что именно ему показалось странным: необыкновенная внешность мужчины (ярко-рыжие, почти красные волосы, собранные в пучок на затылке; татуировки на лице; зверское выражение лица), или то, что на плечах мальчика лежал черный кот, но убедить парня в том, что эти ребята – «свои», никто бы не смог. — Орихиме-тян, принеси мне, пожалуйста, чаю... – Садо нарушил затянувшееся внимание. — Хорошо, Садо-кун – девушка тоже кое-как выдавила из себя эту короткую фразу. После того, как она обратила внимание на посетителей с котом, ей стало как-то не по себе. Ругая себя за чрезмерную впечатлительность, Иноуэ пошла к дверям, ведущим в кухню. На сердце у девушки было неспокойно. Только вернувшись и заметив, что незнакомцы куда-то делись, Орихиме спокойно вздохнула. — Иноуэ, мне они тоже не понравились... – Ичиго улыбнулся. Не только потому, что ему хотелось показать новой подруге то, что все в порядке, но и просто потому, что ему стало куда как спокойней после того, как эти неприятные (по его мнению) субъекты вышли вон. Вечер начинался прямо-таки чудесно... Вот именно что начинался, ибо спустя какое-то время (на часы никто не смотрел, поэтому точное время не удалось установить) в зал ворвались те самые незнакомцы, которые так не понравились Иноуэ и Ичиго. — Стоять всем, это нападение с целью ограбления! — с порога завопил красноволосый парень. Мальчик трясясь от страха поддакнул: — Вот, слышали? Он же может вас убить... И меня тоже... Поэтому, пожалуйста, выполните требования... – паренек чуть не ревел от страха. А тем временем парень-с-татуировка­ми продолжал: — Значит так, сейчас мы идем в кухню, ломаем там пол, а вы сидите тут и за нами не идете. А в качестве заложника мы возьмем... вот ее! — преступник намотал на руку длинные волосы Орихиме и сильно толкнув ее в спину, «транспортировал» на кухню. Мальчик, то бледнея, то краснея, посеменил вслед за Иноуэ. Парень зашел последним, предварительно, положив на пол небольшую (размером чуть больше спичечного коробка) сферу. Громко хлопнула дверь. Ичиго медленно поднялся из-за стола. Как бы ему ни хотелось просто ворваться и начистить нахалу рожу, придется исхитряться и действовать максимально осторожно – заложница-Иноуэ могла пострадать именно из-за его выходки. Садо тихо спросил: — Куросаки, как ты собираешься спасти Орихиме-тян? Ичи хмыкнул – побольше бы таких понятливых людей, как этот мексиканец. — Стойте! – последняя фраза принадлежала ... коту? Животное вспрыгнуло на стол и продолжило: — Сейчас я вам, мальчики, все объясню. Начнем с того, что вашей подружке ничто не грозит... — А я начну с того, что говорящих котов не существует! – вспылил Ичиго. — Вот именно поэтому вам надо все объяснить... — кот махнул лапой ну очень по-человечески. — Чтобы потом не было вопросов про говорящих котов. Ладно, ухи навострите и слушайте..