У всех монет есть две стороны

«Етить-колотить» — при виде такого разлома иных мыслей в голове Анжелики возникнуть не могло. Такого зрелища в своей жизни она еще никогда не видела. Перед ней был непонятный разлом, ситуация, в которой она оказалась была непонятной, и что в ней делать девушка сразу понять не могла. С одной стороны путь к разлому был перекрыт разлившимся из берегов озером, и теперь избыточная вода падала с поверхности на неизвестную глубину. Грохот водопада дополнялся ритмичным рокотом откуда-то из самых катакомб. Подойдя ближе, Анжелика осмотрелась. На первый взгляд, ничего необычного не было. «Меня что, сбросить туда надумали?» — пронеслась мысль ее голове, и она сразу же обернулась. Пахомов и парочка шакалов стояли метров на двадцать дальше и беседовали о чем-то. На нее никто не обращал внимание, и это ее радовало. Подняв небольшой камень, Анжелика швырнула его вниз и приблизительно засекла время до звука падения. Камень падал относительно долго. На слух можно было сказать, что вглубь таков «колодец» порядком метров пятидесяти. «Ох ни*уяшеньки сколько мне падать, если вдруг меня все-таки надумают сбросить. Это же вся грешная жизнь перед глазами… и не только жизнь.» Все-таки, что-то необычное было в этом месте. Что-то одновременно и притягивало светловолосую и, наоборот, отталкивало отсюда.  — АРТэ, смотри, еще убьешься раньше времени, — сделал ей замечание Пахомов. Она ничего не ответила, но отступила на два шага назад. Закончить свою жизнь на дне непонятного разлома не входило в ее планы. Еще было трудно принять тот факт, что Пахомов оказался ее родным отцом. От этой мысли ее всю трясло, а сердце колотилось, как у напуганного кролика. «Ах! Как же я не догадалась, как я не поняла этого раньше?» — думала Анжелика, стоя на краю разлома. — «Ведь меня всегда удивлял тот факт, почему он так хорошо ко мне относится. А цвет глаз?! Я даже не заметила. У нас одинаковы светло-шоколадные глаза. Да и форма, черт побери, одинаковая!.. Но я не такая как он! Я не психопатка, помешанная на контроле всех людей. Я нормальная!» Девушка ногой столкнула маленький камешек в разлом, и даже не услышала, как он приземлился. Водопад глушил все. «Интересно, а что они сделали с Антоном и Исмаиловым?» — продолжала размышлять Анжелика, ходя по краю разлома. — «Живы ли они еще? Скорее всего — да. Вирус, как я поняла, еще в процессе создания… ну они и медленные. И почему это я вообще о них думаю? Мне что, думать больше не о чем? Эх, Тернер… СТОП, я же Пахомова теперь. Анжелика Пахомова — звучит неплохо, даже очень неплохо… ОЙ! Что это я?!» — АРТэ, — снова позвал девушку Пахомов, подходя к ней. — Я вижу тебе понравилось это сказочное место. Тут было наше первое настоящее свидание с твоей мамой. Мы тогда были такими юными, выветренными… постоянно мечтали о невозможном. Анжелика сохраняла такой привычный ей, годами натренированный, профессиональный пофигизм.  — Зачем мы в этом сказочном месте? — тихо поинтересовалась она, смотря в глаза Пахомову.  — Здесь я спрятал драгоценности, которые твоя мать оставила тебе в наследство, — ответил мужчина тем простым, отцовским голосом. — Я хочу отдать тебе их сейчас, ведь потом уже не будет времени. Вирус скоро будет создан, и я, наконец-то, добьюсь своего… А вот и они! Один из шакалов поднес к ним черную мокрую шкатулку и, поклонившись, отдал ее Пахомову. Анжелика с интересом наблюдала за замкнутой на замочек черной шкатулочкой. Пахомов снял с шеи поворозку и открыл ее ключиком.  — Ухтышечки! — не удержавшись, воскликнула светловолосая, увидав фотографию в золотой, украшенной драгоценными камнями рамке. На фотографии были изображены двое… двое влюбленных людей. Молодая симпатичная девушка с светлыми волосами по пояс обнимала молодого парня с черными, как смола, волосами и блестящими от счастья и любви светло-шоколадными глазами.  — Это моя… моя мама? — спросила Анжелика, нерешительно взяв рамочку в руки и рассмотрев лица людей поближе.  — Рэджиа, — ответил Алесь Пахомов. — Ты так на нее похожа. Твоя мама была самой красивой девушкой в университете. Я очень ее любил, и продолжаю любить… И что бы доказать свою любовь, я покорю весь мир. Я заставлю всех поклоняться мне! Всех, до последнего жалкого человечка на этой гнилой, полной лжи, планете! — Пахомов резко схватил девушку за шею и притянул к себе. — И даже тебя. Ты будешь делать то, что я тебе прикажу. Ты меня поняла?! Он оттолкнул девушку, и та упала на землю, но рамку с рук не выпустила. Подняв голову и посмотрев в глаза отца, она увидела слепую дикую ярость.  — Ну что, ты будешь слушать меня, дорогая АРТэ? — он склонился над Анжеликой, прорычав эти слова ей в лицо. Глаза девушки смотрели то на Пахомова, то на разлом… глубокий, казалось бы бездонный, разлом. Мужчина стоял на самом краю этого разлома… Всего один шаг назад…  — Будешь?! — громче повторил он, пнув девушку ногой в бок. Анжелика выпустила рамку с рук, согнувшись от резкой боли в правом боку. Эти перемены в настроении Пахомова пугали ее больше, чем смертельный яд в шприцу, который она успела заметить в руках одного из шакалов.  — Молчишь? — Пахомов схватил ее за длинные волосы и начал трясти. — Отвечай, дорогая АРТэ! Ты будешь слушать своего любимого отца?! Я спрашиваю тебя, отвечай! Ты будешь мне подчиняться, дорогая АРТэ?!  — Нет, — Анжелика резко вырвалась из его хватки и… одним резким и совсем незаметным движением, толкнула Пахомова ногой. Мужчина пошатнулся и отступил шаг назад. Последнее, что она слышала от отца, так это душераздирающий крик о помощи, и… удар. Где-то на глубине разлома что-то приземлилось. Смерть была моментальной. На дне разлома оказались острые маленькие скалы, которые прохромили тело мужчины, словно вилка прохрамливает стейк сделанный с филе молодого поросенка. Шакалы отреагировали быстро, но длинноволосая быстрее. Двумя меткими выстрелами она лишила жизни еще двоих человек. Поднявшись на ноги, она, сжимая все ту же рамку с единственной фотографией родителей, которых у нее уже нет, отошла от разлома. «Шкатулка!» — АРТэ посмотрела на открытую шкатулку, на дне которой лежало красивое сапфировое ожерелье. Это же ожерелье было и на девушке на фотографии. Запихнув украшение в карман, Анжелика, шатаясь, пошла к черному «БМВ», которое было припарковано совсем недалеко. Вот так вот просто можно лишить человека жизни. Трех человек. Одним движением забрать жизнь и разрушить безумные планы. Сев за руль, она ощутила в руках дрожь. « Я убила родного отца», — от этой единственной мысли её начало всю трусить. Глаза девушки были холодными и острыми, и словно противоречили застывшей полуулыбке губ. Она была вся напряжена. АРТэ крепко ухватилась руками за руль и, нажав педаль газу, рванула вперед, а мысли в голове не давали покинуть это место. « Как странно: слез нету, а сердце будто умерло. Правильно ли я сделала, убив собственного отца? Но если бы я не сделала этого, он просто бы убил меня. Выхода не было… У меня не было выхода. А еще он был безумным, жестоким человеком… Он всегда мне говорил: надо быть жестоким, безжалостным сукиным сыном, и тогда жить станет легче… А что, если он был прав? Эх, как я хочу каменное сердце. Хочу не чувствовать ни обид, ни боль, ни разочарование… Я убила родного отца. Отца, которого у меня не было целую жизнь, которого только вчера обрела… АРТэ, прекрати об этом думать! Ты убиваешь себя собственными мыслями… Хватит! Наверно, мне и правду надо меньше думать.»