"Прости, Отец, за боль твою"

По мере того, как сокращалось расстояние до отца, уменьшалась и уверенность Драко в том, что он делает. Подходя к дверям гостиной, он сбавил темп; решительность его куда-то улетучилась. Мальчик понятия не имел, в каком настроении сейчас находится Люциус (но подозревал, что в скверном), и что их двоих ждёт после сегодняшнего разговора. Застыв в дверном проёме, он воззрился на отца, который даже не удосужился взглянуть в его сторону. Малфой-старший продолжал сидеть в кресле и хмуро смотреть в пол; Драко заметил в его руке бокал с каким-то синим бурлящим содержимым, от которого исходила лёгкая дымка. — Отец… — Объяснись, — резко перебил его мужчина. Драко почувствовал, как его снова прошибает озноб. Который раз за этот чёртов неудачный день. В районе груди защемило, плечи еле заметно затряслись; в небрежно брошенной ему фразе он успел распознать те неприятные нотки, которые обычно сопровождались дальнейшими тягостными упрёками. — Что именно ты хочешь, чтобы я объяснил? — голос парня тихо проскрипел, как немазаное колесо. — Что это было? Сальвио Гексиа*? Или, может, зелье? Тебе, насколько я знаю, ещё рано такое проходить…, — разговаривал Люциус с полом, отхлебнув глоток мутной жидкости из бокала. — Это мантия-невидимка. Мантия Поттера, — сознался Драко, сотрясаясь в холодном поту, за короткое время покрывшим его худое тело. Люциус медленно перевёл на него полный недоумения взгляд: — Вот как? — прошелестел он, слегка сузив губы и смерив сына холодным взглядом, — Ты попросил у Поттера мантию?.. — вопрос был скорее риторический, — А зачем, Драко? Чтобы следить за мной? Мальчик обхватил себя руками, стараясь унять дрожь — его в жизни так не колотило. — Подойди, — приказной тон отца. Драко повиновался и нерешительно подошёл к креслу, на котором восседал Люциус. Тот одним глотком опустошил бокал и поставил его на столик. — Теперь объясни мне, зачем тебе понадобилась мантия-невидимка, и не вздумай…, — мужчина вдруг осёкся, — Что это? Малфой поднял глаза на отца: Люциус изменился в лице и теперь тревожно смотрел на его губу. «Аааа, чёрт», — Драко совершенно забыл о том, что уголок его нижней губы слегка распух — в порыве своей страсти в ванной ему пришлось её закусить. — Ничего, ерунда, — шёпотом отозвался парень. — Драко, ты ведь понимаешь, что так не пойдёт. Либо ты добровольно рассказываешь мне правду, либо я выбью её из тебя сам. Я устал, — обеспокоенность Люциуса вновь сменилась на привычную надменность, — Скажи, ты подрался? «Сказать „да“? Но дальше ведь последуют остальные вопросы… Да и потом… Не могу я врать отцу, просто не могу». — Нет, — твёрдо ответил мальчик, глядя в глаза Люциуса. Тот всё выжидающе смотрел на него. — Я случайно прикусил губу. Малфой-старший непонимающе свёл брови, но решил вернуться к прежнему вопросу: — И всё же, Драко. Зачем тебе мантия? — Ты уже сам ответил, — озноб парня начал рассеиваться, дыхание становилось более размеренным — он понимал, что стоит на краю и никуда ему не деться от той пропасти, что в любом случае поглотит его сегодня, разделяя жизнь на «до» и «после». — Чтобы следить за мной? — Люциус вскинул брови вверх, — Допустим. Для чего это тебе? Что ты хотел обо мне узнать? «Отвечать так, чтобы не наврать, и в то же время не сказать лишнего». — Хотел узнать, чем ты живёшь, отец, — Драко поразился той смелости, которая проявилась в его голосе. — Я недостаточно тебе рассказываю, так, сын? — сделал предположение Люциус. — Возможно, — сухо отреагировал мальчик. — Присядь, — мужчина жестом указал на соседнее пустовавшее кресло. — Не хочу. — Сядь, — более настойчиво отозвался Люциус. — Я хочу умереть стоя, отец, — с вызовом сказал Драко, — Не хочу сидеть, когда ты решишь запульнуть в меня Авадой. Люциус приоткрыл было рот, но слова застряли у него в горле. Через пару секунд мужчина поднялся с кресла и поравнялся с сыном; пространство между ними сократилось до минимума, Драко обдало горячим дыханием отца. — Что ты такое говоришь? — тихо бросил Люциус. — Как я могу убить своего сына? Своё самое дорогое сокровище? За что, в конце концов? — За то, что я болен, — пролепетал Драко под властным взглядом отца. Опять этот обеспокоенный взор: — Что значит «болен»? Дракон мой, что с тобой? У тебя болит что? — Не называй меня так, — резко выплюнул парень, боясь своей реакции на ту фразу, которая с недавних пор начала сводить его с ума. Они стояли напротив друг друга в напряжённой тишине ещё минуту, которая казалась вечностью. Люциус впился взглядом в мальчика, которого совсем перестал понимать; Драко же был похож на приговорённого к смерти преступника, ожидающего поцелуя дементора. — Расскажи мне, — внезапный мягкий тон отца вернул Малфоя в реальность, — Ты пообещал… Ещё вчера… Я хочу знать, — его руки неторопливо потянулись к лицу подростка. — Не трогай меня, — прохладно предупредил его Драко. Люциус замер и убрал руки за спину, протянув: — Я хочу знать, почему ты так шарахаешься меня. Что вообще с тобой происходит, сын? «Давай же, соберись, — уговаривал себя Драко, — Выложи отцу всё как есть… Он не тронет тебя… Давай… Скажи ему… Мерлин… Скажи…. Что сказать?.. Отец, я хочу тебя?.. Проклятье, я скорее покончу с собой, чем произнесу такое…» Потеряв самообладание, Драко блестящими от наворачивающихся слёз глазами с мольбой заглянул в лицо Люциусу: — Не могу! — протянул он, чуть не плача. Зажмурил глаза, подавив глубоко внутри рвущееся наружу рыдание. Губы искривились и задрожали. Бледный трясущийся Драко мысленно умолял отца пощадить его, не разрушать ту жизнь, к которой он так привык, ту НОРМАЛЬНУЮ жизнь; возможно, со временем всё бы утряслось и забылось… Но было уже поздно. Отец припёр его к стенке, и либо сейчас, либо никогда… Что-то происходит перед его закрытыми глазами. Драко с трудом заставил себя их открыть и неожиданно понял, что отец приник к его ногам. Отец стоит на коленях перед ним! Более того: таким несчастным он никогда его видел! Слёзы градом катились по щекам мужчины, который с горечью смотрел в глаза сына. Сердце Драко ухнуло, ибо он понял, что Люциус просто не выдержал. «Всё. Ты довёл его. Твой любимый отец сотрясается в рыданиях из-за тебя. Доволен?» — Отец…, — слабо выпалил мальчик. — Я не могу так больше, сын! — сквозь слёзы заявил Люциус поникшим сиплым голосом; от привычного деловитого баритона не осталось и следа. — Молю, не мучай меня! Я приму любой твой ответ, всё, что угодно, только скажи мне! Я обещаю тебе это! Я выполню любую твою просьбу! Но я просто не могу видеть, как ты мучаешься! Я не могу выносить того, как ты со мной обходишься! Драко испугался подобной бурной реакции, полностью осознавая свою вину и ответственность за происходящее. «Что ж, отец… Всё могло быть иначе… Но раз ты так хочешь…» Малфой-младший медленно опустился на колени рядом с Люциусом. Тот, тяжело дыша, замер, с нетерпением ожидая слов мальчика. Драко взял его левую руку в свою, ощущая при этом как отец нежно провёл по ней большим пальцем. Глаза его увлажнились, на лице застыла печаль, которая, казалось, останется с ним до скончания времён. — Отец, — грустно и робко начал Драко, — Папа,... я люблю тебя… — Я тоже люблю тебя, сын, ты не представляешь, как сильно, — горячо заговорил Люциус, хватаясь за его руки, как за спасительную соломинку. «Вот и конец». — Я люблю тебя… Но не только как отца. Это заявление прогремело как гром среди ясного неба. Он наблюдал, как Люциус затаил дыхание, уставившись на мальчика и сжимая его ладони. — Я… я не понимаю… Драко вздохнул, разглядывая холодные руки и осознавая, что его личный ад до сих пор продолжается: — Ты спрашивал, влюблён ли я, — негромко проговорил парень, поднимая глаза на взбудораженного Люциуса, — Да, я влюблён. Влюблён в тебя, отец. Слёзы всё ещё катились по щекам мужчины, когда до него дошёл смысл слов Драко. Застыв с приоткрытым ртом, он с широко распахнутыми глазами смотрел на сына, сидящего на коленях перед ним. Хватка его рук ослабла, и он выпустил ладонь мальчика. «Я больше не могу сдерживаться, отец… Хоть убей, не могу. Покарай меня прямо сейчас, ибо я вступаю на свой первый круг ада», — Драко уже принял решение. Мальчик прильнул к мужчине, обхватив его голову руками. Короткий поцелуй в приоткрытые губы. Такие мягкие губы… В следующую секунду, уже мало что соображая, Драко осмелился на более влажный поцелуй, осторожно запуская свой язык в рот отца. Но, даже не успев толком насладиться новыми неизведанными ощущениями, которые лишали его разума, он был грубо отвергнут… Люциус двумя руками оттолкнул мальчика от себя. Драко, пытаясь понять, что происходит, уставился на ошарашенного мужчину. Тот как ошпаренный отпрянул от него, усаживаясь на пол. «Ты чего-то другого ожидал?» — вопрошал внутренний голос. — Драко?! — был ли это упрёк? удивление? непонимание? Малфой-старший выглядел так, будто его собственный сын швырнул в него Авадой, но тот почему-то выжил и с нетерпением хотел спросить «за что?!». Мальчик заметно сник, со всем прискорбием понимания, что отец не испытывает к нему ответных чувств: — Что ж… Давай, скажи, что это ненормально и отошли меня куда-нибудь подальше, — печально произнёс он, но после, набравшись смелости, впился взглядом в отца, — А вообще это всё ты виноват! В детстве ты чуть ли не в губы меня целовал! Ты обнимал меня так, как не должен был! Ты был слишком нежным! Ты… ты трогал меня, не помнишь?! Смелое, но не совсем правдивое, перевёрнутое с ног на голову заявление. Люциус заметно побелел. Драко тут же решил, что хуже уже быть не может, и продолжил: — Я хочу тебя, отец. Скоро будет уже месяц, как я осознал всю плачевность своего положения. Меня никто не привлекает так сильно, как ты. Ни девушки, ни парни! Есть только ты, — парнем вконец овладело его высокомерие, и он воскликнул, — Ты сказал, что выполнишь любую мою просьбу, так?! А как тебе такая, отец — я от всей души желаю, чтобы ты меня трахнул! На этих словах он поднялся с пола и свысока посмотрел на в меру испуганного Люциуса. — Ну?! — Драко понимал, что уже срывается на крик, но ничего не мог с собой поделать, — Чего ты молчишь? Ты сам хотел услышать правду! Теперь расхлёбывай!.. А мантия мне нужна была, чтобы выяснить: вдруг ты испытываешь ко мне те же чувства!.. Насколько я могу видеть — нет. Ему вдруг резко захотелось ударить отца ногой, казавшегося сейчас таким беззащитным и сражённым. Но Люциус неожиданно поднялся с пола и возвысился над сыном, чья заносчивость сразу же немного спала. — Сын, — пробормотал он, осторожно касаясь его плеча, — Мы справимся с этим. Обещаю… Драко разозлился, скинув его руку: — Каким образом?! Ты, кажется, не до конца понимаешь, что происходит… — Я понимаю, — произнёс Люциус, но слова его звучали с фальшивым спокойствием, — Здесь, безусловно, есть моя вина, я признаю это… Возможно, я был слишком мягок и слишком нежен по отношению к тебе… Но… я не умею по-другому… — А знаешь, почему у меня распухла губа? — внезапно перебил его Малфой-младший, — Я уже второй час слежу за тобой. Я видел тебя в ванной комнате. И знаешь что… Пока ты удовлетворял себя, я занимался тем же! Мне пришлось прикусить губу, чтобы не стонать, так как я не умею дрочить молча! Каменное лицо отца напряглось. «Я перегибаю палку… А похуй, умирать, так с песней!» — Ты настолько притягателен, отец, я с трудом сдерживаюсь последние дни, — мальчик дотронулся до его талии, подойдя ближе. — Драко, не нужно, — руки отца попытались убрать цепкую хватку парня, но не тут-то было, — Сын, прошу, послушай. — Я и так знаю, что ты хочешь мне сказать. Что всё это ненормально, и мне нужно лечиться, — вторая рука прошлась по струящейся шёлковой рубашке мужчины. — Нет, можно обойтись и без этого… Драко, убери руки. — Да, давай обойдёмся без этого, действительно, — парень хотел было провести рукой по бедру мужчины, но тот успел перехватить его. — Драко, давай поговорим… — Я не хочу говорить, я хочу поцеловать тебя… Разреши мне. — Сын, успокойся, — Люциус боролся с руками Драко, который норовил дотронуться до разных частей его тела. — Я обещал тебе рассказать — я рассказал. Ты обещал выполнить любую мою просьбу… Что ж ты тогда отталкиваешь меня сейчас?! — Драко, это неправильно… — Тогда я сейчас же отправляюсь в больницу Святого Мунго, так? — Нет. Люциусу удалось заломить руки Драко за его спиной, но парень продолжал смотреть на него с вызовом: — Скажи, что ты чувствуешь ко мне? — Я люблю тебя, мой Дракон… Люблю как сына… — Ты сейчас разбиваешь мне сердце, отец. — Драко, послушай… Прекрати, наконец, истерить и послушай! — Люциус стремительно терял терпение. — Всё будет хорошо, ты правильно сделал, что сказал мне всё, как есть. Я не отрекусь от тебя, не перестану любить, мы просто… — Замолчи, — процедил Драко, — Не хочу слушать… Бла-бла-бла! Признай, что твой сын тебя подвёл! Я тебя не достоин. — Это не так, — возразил Малфой-старший; к нему возвращалась его строгость, — Драко, ещё раз повторяю: успокойся и выслушай меня. Это просто недоразумение… Я всё исправлю.  — Угу, давай, попробуй, — дерзко отозвался парень, всё ещё пытаясь высвободить свои руки, — Я хочу, чтобы ты взял меня. Прямо сейчас. — Драко! — Люциус опешил, задыхаясь от подобного заявления. — Перестань! Ты знаешь, что это невозможно! Это называется инцест! Парень злобно хохотнул: — Серьёзно?! Давай, расскажи мне то, что я и без тебя прекрасно знаю! — Драко… Мальчик рывком высвободил-таки свои руки и вызывающе выпалил: — Насрать, как именно это называется! Я хочу тебя и точка! Я дрочил на тебя сегодня в ванной, я дрочу на тебя уже почти месяц! Ещё раз напомню: ты сказал, что выполнишь любую мою просьбу! Так вот, прежде всего — обними меня, — Драко распахнул объятия. — Сын, ты несовершеннолетний — раз, — Люциус проигнорировал его жест, в голосе волшебника послышались холодные нотки, — Я твой родственник — два. Я не гей — три. Поджав губы, Драко грубо изрёк: — Тряпка. Громкая пощёчина заполнила тишину, воцарившуюся в гостиной. Спустя мгновенье мальчик оправился от неожиданной оплеухи и покосился на отца, который прикрыл рот рукой, всем видом показывая, что эта пощёчина не входила в его планы и была совершенно спонтанной. — Драко, прости… — Да ничего. Как-нибудь привыкну. Уверен, это не в последний раз, — беспристрастно отозвался парень, потирая левую щёку. — В общем. Я пошёл к себе. Не смей подниматься ко мне сегодня. Он смерил отца взглядом, полным ненавистью смешанной с разочарованием, и устремился прочь из гостиной. Люциус же остался на месте, закрыв лицо руками и погрузившись в печальное осознание происходящего, рвущее его душу на части. *** Колба с чёрным вязким содержимым выпала из рук Северуса и вдребезги разбилась о пол подземелья, немедленно запузырившись и зашипев. Профессор зельеварения был бы менее потрясён, появись на пороге его кабинета министр магии, танцующий вальс с гиппогрифом. Сердце учащённо забилось, когда его взору предстал рыдающий измождённый Люциус, закрывающий трясущейся рукой рот и отчаянным взглядом смотревший впереди себя, не зная, как нормализовать дыхание и рвущиеся наружу всхлипы. — Что с мальчиком? — хрипло выпалил Снейп голосом, полным страха, ибо первое, что пришло в его голову, была мысль о том, что с Драко случилось нечто ужасное. Люциус замотал головой, поймав взгляд друга и продолжая тяжело и сбивчиво дышать. Понимая, что в таком состоянии Малфой ему ничего не скажет, он пулей направился к стеклянному шкафу с колбами и вынул из него пузырёк с жёлтой жидкостью. Пару раз встряхнув его, профессор быстрыми шагами преодолел расстояние до Люциуса и, отшвыривая в сторону руку, которой тот прикрывал рот, протянул ему зелье: — Давай, Люц, выпей это… Чёрт, пей же, ну! — ему пришлось чуть ли не силком влить содержимое в рот мужчины. Блондин поморщился: напиток напоминал забродившую ослиную мочу, которую щедро приправили мятой. Но уже через мгновение противный вкус исчез; Люциус почувствовал, что снова может дышать полной грудью, навалившееся успокоение обволокло его с макушки до пят. — Что с мальчиком? — ещё раз строго переспросил Северус, усаживая Малфоя на стул, и, держа того за руки, наклонился, требовательно заглядывая в глаза, — Он жив? Здоров? Ты ничего не натворил? Отвечай же! Люциус медленно поднял голову, на его лице застыло отчаяние вперемешку с испугом: — Натворил… Это я виноват. Снейп раздражённо закрыл глаза и выдохнул, но через секунду встряхнул мужчину: — Что ты опять сделал?! Избил его? Люциус помотал головой, неотрывно глядя на зельевара, и пробормотал: — Драко признался мне… Теперь уже на лице Северуса мелькнул испуг. Он понимал, что такая реакция отца на признание сына означало только одно — случилось то, что определённо сломало жизнь обоих. Что-то крайне тяжёлое. — И? — тихо проговорил Снейп. — Драко влюблён… — Так… И? — В меня, — глаза Люциуса расширились; хоть дышал тот более-менее спокойно, но ужас не хотел сходить с его лица, — В меня влюблён, понимаешь… Северус отпрянул. Сделав шаг назад, он вдруг, поджав губы и схватившись за голову, отвернулся и прошёлся по кабинету, бросая по пути: — Проклятье. Так и знал. Резко развернувшись к Люциусу, пояснил: — Это было моё последнее предположение, которое я не захотел озвучить тогда… Оно показалось мне… вздорным… Чёрт, а ведь всё было более чем очевидно! Малфой спросил, вытирая лицо рукавом: — О чём ты? — Вспомни, как он вёл себя последний год, — Снейп присел на стул напротив, — У него слово «отец» не сходило с губ. Да он и так всю жизнь боготворил тебя: «отец — то, отец — сё»… Как давно он понял? Только сейчас? Люциус медленно кивнул, уточняя: — Примерно с месяц назад… Я не знаю, что делать… Что мне делать, Северус? — тихо воззвал он к другу печальным голосом. — Что ты уже сделал, Люциус? — нахмурившись поинтересовался Снейп, глядя как Малфой слегка содрогается, обхватив себя руками. — Я… Я ничего… Он… Я ведь… Понимаешь… — Я ни хрена не понимаю, — серьёзно отозвался зельевар, повышая голос, — Люций, эту проблему надо срочно решать, так что соберись и расскажи, как это всё было! — Он поцеловал меня, — удручённо уронил мужчина. Снейп с напряжённым вздохом откинулся на спинку стула: — А ты что? — Я оттолкнул его. — Этого не надо было делать, — процедил Северус, — Ты должен был успокоить парня, сказать, что его вины в этом нет, что всё нормально… — Это была моя первая реакция… Я не ожидал, — опасливо оправдывался Люциус, — Потом я так и сделал… Но он… Он такое сказал… Снейп уже не в силах был слушать лепет своего лучшего друга, растерявшего всю спесь и сдержанность, присущую роду Малфоев. Он раздражённо потёр переносицу, затем схватился за палочку: — Прости. Легилименс! «- … Ты трогал меня, не помнишь?!.. — …Ты настолько притягателен, отец… — … Разреши мне… — … Драко, это неправильно… — … Я дрочил на тебя сегодня… Пощёчина.» Снейп выплыл из воспоминаний Люциуса и отстранённо покосился на него, опуская палочку. Тот сидел, уставившись впереди себя, ещё раз прогоняя в голове ту злополучную сцену. — Всё хуже, чем я думал, — заключил Северус, скрестив руки на груди. Несколько раз он прошёлся вдоль кабинета, посматривая на Малфоя, чья жизнь, увы, насколько он понимал, никогда не станет прежней. — Что делать? — спросил мужчина в пустоту невидящим взором. Через мгновенье зельевар вновь уселся на стул и уверенно заговорил: — Ты должен извиниться перед ним. За свою реакцию и за ту пощёчину. Люциус пристально следил за другом. — Далее ты будешь вести себя так, будто ничего страшного не произошло, — это был не совет; Северус говорил так, будто зачитывал приказ суда, — Общайся с ним. Объясни, что всё хорошо, что ты ни в коем случае не злишься на него и не считаешь его психом. Помолчав минуту, Снейп продолжил: — Веди себя искренне, но сдержанно. Смотри не дай ему повод на что-то надеяться, — он ткнул пальцем в сторону Малфоя, — А вообще я бы поразмышлял насчёт Обливиэйт. — Ты издеваешься? — Люциус вновь обрёл голос, — Оно уже год как запрещённое… — Только не для тех, кто идёт на него добровольно, — уточнил Северус и добавил, — Я уверен, Драко на него согласится. — И что ты предлагаешь мне убрать? Всё моё воспитание? Если я сотру все те моменты, в которых, к примеру, обнимал его — а на это уйдёт неделя, не меньше — то что останется? Драко впоследствии не будет относиться ко мне так, как сейчас… Если убрать все мои чувства, которые я демонстрировал, то я уже не буду тем отцом для него, которого он всегда уважал и ценил… — … И в результате попросил оттрахать, — закончил за него Снейп, но, поразмыслив немного, коротко согласился, — Да, ты прав. Вариант не удачный. А жаль… Будешь? — кивнул он на флягу, которую, нагнувшись, вынул из шкафчика стола. Люциус понуро кивнул. Северус решил разрядить атмосферу, брякнув: — То-то я смотрю, уже восемь часов, а ты ещё трезв. Непорядок… — Брось, — парировал блондин, — Ты же знаешь, что я не так часто налегаю в последнее время… Позже, когда основное напряжение спало за очередной стопкой виски, мужчины сошлись на том, что пока никто не будет принимать активных действий в решении свалившейся на семью Малфоев проблемы, авось со временем всё разрешится само… *** В одиннадцатом часу вечера Люциус прибыл домой. «Не смей подниматься ко мне сегодня», — в груди мужчины болезненно закололо, когда он вспомнил слова сына, и, тем не менее, он бесшумно побрёл вверх по лестнице, чтобы хотя бы выяснить, чем тот занят. Слегка приоткрыв дверь в комнату Драко, он обнаружил, что тот спит в полной темноте. Немного подумав, Малфой-старший зашёл внутрь. Обычно сын оставлял на ночь хотя бы пару горящий свечей, а тут… «Хоть глаз выколи», — Люциус напоролся в темноте на тумбочку, благо не нашумев сильно. — Люмос, — прошептал он, направляя свет на Драко, спящего на животе, согнув одну ногу и обняв подушку руками. Мужчина присел на краешек кровати. По опухшим векам можно было понять, что мальчик ревел в своей комнате не меньше часа, прежде чем погрузиться в такой глубокий, но в то же время беспокойный сон — мужчина заметил, как подрагивают его пальцы. Люциус перебросил свет палочки на одну из парящих рядом свечей и обхватил руками свою голову, оперевшись локтями о колени. Он не помнил, сколько просидел в таком положении, когда его раздумья прервал слабый голос проснувшегося сына: — Папа?.. Люциус дрогнул и выпрямился, развернувшись в его сторону. Мальчик с трудом продрал глаза и чуть приподнялся, виновато уставившись на отца. — Драко…, — прошелестел мужчина, касаясь щеки мальчика. — Папа, — он понял, наконец, что отец ему не снится, и робко потянулся к нему руками. Люциус заключил его в свои объятия, и прошептал на ухо: — Сын, прости меня за всё… Я не хотел делать тебе больно… Прошу, не думай, что я больше не люблю тебя… Всё в порядке… — Это ты прости меня, отец, — Люциус почувствовал, как его плечо увлажнилось из-за вновь нахлынувших слёз Драко, — Я не должен был так разговаривать с тобой… Я проявил неуважение, прости меня! — Мальчик мой, всё в порядке, правда… Я понимаю, что ты чувствовал… Это всё из-за нервов, ведь так? — Мм…, — промычал парень и быстро поцеловал отца в щёку, не выпуская из объятий. — Мы справимся, сын, — заверил его Люциус, — Всё хорошо… И Драко верил ему, смотря в бесконечно дорогие сердцу глаза. — Останься со мной, прошу, — еле слышно пробормотал мальчик. Люциус, помня о том, что ни в коем случае не стоит шарахаться сына в такую минуту, не нашёл ничего лучше, кроме как согласиться: — Хорошо, родной. Он, не раздеваясь, лёг на кровать, прижимая к себе трясущееся тело Драко, который глотал слёзы и выглядел настолько беспомощным, что мужчина, отправляясь в царство Морфея, невольно подумал о том, что всё случившееся не так уж и страшно. В ту минуту самым важным для него было видеть радость на лице сына и его сияющую улыбку, которой тот одаривал отца в счастливые моменты своей жизни…