Мой милый ангел

Он появился однажды ночью, словно вынырнул из обрывков моих снов, витающих в комнате, внезапно возник в темноте, нависшей над моей постелью. Я, словно почувствовал чужой взгляд, проснулся, открыл глаза и, чуть повернув голову, вдруг заметил его, примостившегося в уголке полупустой комнаты. Он сидел, поджав ноги и обхватив колени, словно маленький испуганный ребенок, и боязливо, но с явным интересом посматривал на меня. Я приподнялся на подушке, облокотился на локоть, спросонья провел ладонью по лицу, сгоняя последние остатки сна, и спросил, удивленно глядя на него: "Ты кто?". Он не ответил, только еле заметная улыбка на секунду скользнула по его бледному лицу и тут же исчезла, а глаза его так и остались удивленно-испуганными. Я сел на постели и с любопытством принялся рассматривать его, пытаясь понять, вижу ли я его наяву или это просто очередной обрывок моего сна. Не отводя взгляда от меня, он наклонил голову, положил ее на колени и чуть крепче обхватил их руками, а я вдруг отметил про себя, что у него такая бледная кожа, словно светящаяся изнутри. Или это просто вокруг него мерцало странное, прозрачное, золотисто-белое сияние... Когда этот легкий свет колыхнулся в углу комнаты, поддавшись влетевшему в окно ночному ветерку, я вдруг подумал, что его кожа кажется такой холодной - интересно, так ли это на самом деле? Еще несколько минут мы молча смотрели друг на друга, а потом он исчез. Я даже не успел сообразить, что произошло - просто вдруг погас льющийся свет в углу, и я снова погрузился в темноту. Я потянулся к выключателю, щелкнул им и растерянно оглянулся, ища его глазами, - в комнате никого не было, только ночной ветер чуть шевельнул легкие занавеси у открытого окна. На следующую ночь он появился снова. Я улыбнулся, протянул к нему руку и тихо позвал: "Иди сюда". Он только молча посмотрел на меня, стоя рядом с моей постелью, скрестив руки на груди, потом вдруг улыбнулся – улыбнулся по-настоящему, открытой, нежной улыбкой, которая задержалась на его губах несколько секунд и тут же исчезла, словно спрятавшись от посторонних глаз. Теперь, когда он был чуть ближе, я мог разглядеть его получше - высокий, светловолосый, с длинными локонами, которые падали ему до плеч. Вместо одежды - странная длинная туника из струящегося белого материала, со множеством глубоких складок. Я больше не спрашивал, кто он такой - вдоль спины его были сложены два остроконечных белых крыла, кончиками касающихся пола. С тех пор он стал приходить ко мне каждую ночь - я специально оставлял открытым окно, потому что чувствовал, что мне нужно увидеть его. Он приходил, тихонько садился неподалеку и смотрел на меня, ожидая, когда я почувствую его взгляд и проснусь. Постепенно, перестав бояться меня, он стал подходить все ближе и ближе, иногда говорил со мной - у него оказался такой нежный, шепчущий голос. Потом, окончательно проникнувшись ко мне доверием, он стал располагаться на краешке моей постели, устраиваясь поудобнее и все так же не сводил с меня любопытных глаз. Я смотрел в его темные, тусклые и в то же время невероятно глубокие глаза, стараясь запомнить малейшую черточку этого красивого, бледного и казавшегося мне по-детски наивным лица, нежного и властного изгиба губ. Мне так хотелось дотронуться до светлого шелка его волос, поднести к губам его локон и, закрыв глаза, поцеловать его. Я рассказывал ему о том, что приходило мне в голову, а он позволял мне ласково гладить свои крылья - они были такими легкими и шелковистыми, что мне казалось, будто мои пальцы тонут в них. Я восхищенно спросил его однажды, как они могут быть такими нежными и сильными одновременно, чтобы контролировать ветер. Он только рассмеялся в ответ - тогда я впервые услышал его тихий смех, заметавшийся по комнате от стены к стене. Разговоры с ним дарили покой моей душе - в эти минуты я чувствовал себя так, словно попал в рай. Я закрывал глаза и ловил каждый звук его голоса. Я, смеялся, рассказывал ему о своих детских мечтах, и он был счастлив вместе со мной. Я делился с ними своими взрослыми проблемами, и он давал мне советы, которые казались такими правильными и такими простыми. Я влюбился в него и сказал ему об этом. Его первоначальные протесты не испугали меня, я был уверен, что мы будем вместе.... Его тело сводило меня с ума. Его руки, показавшиеся мне сначала такими холодными, оказались удивительно теплыми и нежными. Мне нравилось прикасаться к его гладкой, светлой полупрозрачной коже, нравился нежных шорох крыльев в темноте и его ласковые, робкие, изучающие прикосновения к моему телу. Я не хотел, чтобы заканчивалась ночь. Я мысленно ненавидел солнечный свет, проклинал рассветы и отсчитывал минуты, оставшиеся до очередного наступления темноты, зная, что вместе с черным покровом ночи придет он... В мои мысли прокралась ревность. Было невыносимо больно знать, что каждый раз он должен покидать меня, чтобы вернуться к Богу. Я отпускал его, потому что знал, что он все равно уйдет, и проклинал себя за это. Я готов был отдать все, что угодно, лишь бы он навсегда остался со мной. Однажды он попросил у меня воды с сахаром. Я пошел на кухню, налил в высокий бокал воды, чуть помедлил и открыл дверцу шкафчика, доставая белый флакон с голубовато-зеленой наклейкой. Я размешивал в напитке сильное снотворное, уверяя себя, что так надо, и напоминая себе, что я хочу этого больше всего на свете. Я сам поднес бокал к его губам - он улыбнулся и доверчиво выпил воду из моих рук. Когда спустя несколько минут я подошел к нему, сжимая ножницы в кулаке за спиной, то услышал его ровное и глубокое дыхание. Я вдруг подумал, что когда он спит, он похож на младенца. Мне захотелось обнять его крепко-крепко и никогда не отпускать. Я нежно целовал его локоны и подрагивающие во сне длинные ресницы, гладил его тонкие белые пальцы и тихонечко шептал ему, что я люблю его и мне не нужен никто, кроме него. Я убеждал себя в том, что есть только один способ удержать его, заставить его остаться - отнять у него возможность вернуться туда, куда он так стремился с наступлением рассвета. Он мой, только мой, и он всегда будет моим. Я смазал его спину сильной наркотической мазью и несколькими резкими движениями обрезал белоснежные крылья. Первые ночи были тяжелыми. Он часто просыпался и жаловался мне на то, как болят его крылья. Я обнимал его, прижимал его голову к своей груди, качал головой и говорил: "У тебя нет больше крыльев, теперь мы с тобой всегда будем вместе". После выздоровления он изменился. Я не понимал, что происходит, зато постепенно стал отдавать себе отчет в том, что с каждым днем нужен ему все меньше. Он все реже смотрел на меня с той нежностью, с тем любопытством, которые раньше скользили в его глубоком взгляде. И все реже играла на его губах так любимая мной улыбка. От рубцов на его спине почти не осталось следа, только иногда, гладя его, я пробегал пальцами два еле заметных на ощупь небольших шрама вдоль позвоночника. Однажды он ушел. Не сказав мне ни слова и ничего, не объяснив, он просто закрыл дверь и не вернулся. Спустя некоторое время я узнал, что он встретил другого - я видел их идущими по улице и державшимися за руки. Он смотрел ему в глаза, влюблено улыбаясь и даже не подозревал, что перед ним тот, кто еще совсем недавно был ангелом. Он вряд ли когда-нибудь расскажет ему об этом, потому что он вряд ли ему поверит. Я проплакал несколько ночей подряд, вспоминая его детский, испуганный и любопытный взгляд той ночью, когда я впервые увидел его. Я желаю ему счастья, хотя я почему-то уверен - он никогда не будет счастлив, потому что никогда не забудет того, что когда-то у него были крылья. А я... Я никогда не забуду, как легко соблазнить ангела.